Красная Шапочка выходит на охоту (СИ) - Лакомка Ната

— Если только бриошей с паштетом и сливочным маслом, — сразу же повеселев, заявила Анна-Ми. — Но, Медхен! Разве я могу отпустить тебя?! Мадемуазель Саломея говорит о волках…

— Ничего со мной не случится, — ответила я, кланяясь Анне-Ми и Саломее. — Я возьму большую палку и буду идти очень быстро. Ваш отец велел мне заботиться о вас, и я не прощу себе, если вы будете страдать без лекарств. Лучше смерть, чем такой позор.

— Она так мне предана, — услышала я растроганный голос Анны-Ми, когда выходила из гостиной. — Надеюсь, с ней ничего не случится. Иначе для меня это будет страшным ударом, а мятных пилюль у меня под рукой нет…

В коридоре было темно, и не успела я сделать трех шагов, как раздался голос графа:

— Какое великолепное мужество и не менее великолепная глупость! Вы и в самом деле намерены идти в город, таинственная дама МJV?

Граф вышел в полосу света — уже в новом темно-синем камзоле, в белоснежной рубашке с пышными манжетами и жабо, под мышкой трость, волосы перетянуты лентой — он выглядел необыкновенно элегантно, привлекательно и… опасно. «Красивые мужчины всегда опасны», — вспомнила я слова своей подруги и вынуждена была признать их правоту. От графа опасность исходила волнами — берегите сердца, несчастные девы! вы всегда слишком нежные и слишком влюбчивые!..

Но я не из таких.

— Мне нужно в аптечную лавку, — ответила я сдержанно, спускаясь по ступеням.

— А мне нужно в мэрию, — обрадовал он меня. — Прогуляемся вместе?

— Вы пойдете в город? — удивилась я. — Господину графу более прилично поехать верхом.

— Терпеть не могу лошадей, — сказал он. — К тому же, прогулка необыкновенно бодрит. Особенно с утра и по пересеченной местности.

— А я, признаться, терпеть не могу прогулок с мужчинами, которые обожают рыться в женском белье, — ответила я ему в тон. — Поэтому лучше бы нам пойти разными дорогами.

— Но вряд ли у вас есть выбор, — он посмотрел насмешливо. — Дорога до города одна, и я вполне могу идти позади вас, если мое общество вам неприятно.

— Лучше я пойду позади вас. Вы ведь знаете эти места — будете указывать мне путь.

— Вот и договорились.

Мы вышли из дома, и граф первые десять шагов шел впереди, но потом остановился, дожидаясь меня.

— А как же договор, месье? — спросила я, опираясь на трость.

— Вы зря меня обвиняете, — ответил он. — Я не испытывал никакой радости, просматривая ваш багаж. Хотя… вру. Испытывал. Это было забавно — все эти женские штучки, беленькие, в кружевах…

— Даже слушать вас противно, — сказала я.

— Но что поделать? — он поймал серебряным набалдашником солнечный луч, вырвавшийся из-за тучи. — Я должен был убедиться, что вы не опасны. Времена сейчас, знаете ли…

— Убедились?

— Нет.

— Тогда зачем оставили сестру наедине с мадемуазелью? Вам надо спешить обратно, спасать ее.

— Там Пульхерия, — напомнил он. — Она защитит Саломею лучше полчища волков. А вот вы на удивление отважны. Не боитесь стать очередной жертвой Ардешского Зверя?

— Кстати, о волках, — я оглянулась по сторонам. — Все эти байки, что вы рассказывали нам вчера — они правдивы?

— Более чем.

— А куда смотрят королевские егеря? Если волки уже днем нападают на людей?..

— Они смотрят в лес. Проводили облав десять с начала этого года — и никакого толку.

— Не нашли волков? Или не смогли с ними справиться?

— Сколько-то убили, но нападения продолжаются, — сказал граф. — И это страшно и печально.

Я посмотрела на него искоса. На мой взгляд, он и в самом деле был опечален. И поглаживал серебряный набалдашник. Неужели, я ошиблась — и он совсем не оборотень? Ведь оборотень не может прикоснуться к серебру. Я почувствовала досаду. Скорее всего, Анна-Ми и здесь оказалась права — граф опасен только своей красотой.

— Вы хромаете? — спросил он участливо, но я поняла, что его совсем не заботит моя хромота — слишком уж блестели его глаза.

— Это от рождения, — сказала я сдержанно.

— Если появится Ардешский зверь, вы вряд ли сможете убежать, — заметил граф многозначительно.

— Я не стану убегать.

— Вот как? Будете молить его о пощаде?

— Предпочитаю встречать испытания судьбы лицом, а не спиною, — сказала я, усмехнувшись и поглядев на него поверх очков.

— Какая решимость! — восхитился он. — Вашей хозяйке повезло с такой напарницей! Поистине, вы так же неоценимы для нее, как Пульхерия для Саломеи!

Он дурачился, но мои нервы были напряжены до предела. Мы уже ушли достаточно далеко от замка, и вокруг простирались одни только дюны, пролегавшие между скал. Рощицы чахлых деревьев скрывали пещеры, а огромные камни, похожие на застывших чудовищ, вели хоровод, создавая запутанный лабиринт. Дорога и в самом деле была одна, и лучше места для нападения и придумать было невозможно. Было тихо, лишь птицы щебетали, шныряя по веткам, и я в любой момент ожидала, что красавец-граф обернется волком и набросится на меня. Что ж, это значительно упростило бы дело.

Но граф не спешил оборачиваться, и словно нарочно поддразнивал меня:

— Значит, вы отправились навестить бабушку, и нечаянно попали в лес, где бесчинствует волк-людоед… Что скажет папочка мадемуазель Анны-Ми? Наверное, сойдет с ума от ужаса.

— Моя хозяйка сама решает, куда ей отправиться, — сдержанно ответила я.

— Пока она никуда не отправилась, а сидит себе в тепле и уюте. А вот вы подвергаетесь огромной опасности. Таким милым девушкам нельзя бродить по дюнам в компании мужчин…

— На себя намекаете? Вы опасны?

Он остановился так резко, что я не удержалась и шарахнулась от него, сжимая в руках трость. Но граф стоял неподвижно, заложив руки за спину, и я подумала, что он что-то увидел или услышал. Только среди дюн было тихо, краем глаза я заметила ящерицу, пробежавшую по валуну и юркнувшую в каменную расщелину.

— Нет, я не опасен, — сказал Лагар, словно отмирая и делая один шаг, потом другой, а потом бесцеремонно подхватывая меня под локоть и почти бегом увлекая по дороге.

— Вы что себе позволяете?! — возмутилась я.

В это время в кустах зашуршало, и мы с графом резко обернулись. Я уже готова была выхватить клинок из трости, но в это время Лагар крикнул:

— Какого черта вы там пасетесь, Дюкре?

Кусты раздвинулись, и на дорогу вышел мужчина в добротной одежде, но явно знакомой с колючками и непогодой, бородатый, в широкополой шляпе. На плече у него была рогатина, а за поясом — широкий охтничий кинжал. Мужчина посмотрел на нас, мотнул головой и снова исчез в зарослях.

— Наш егерь, — сказал граф, и ускорил шаг. — Мрачная личность. Он напоминает мне моего предка — Дирка Лагара, одна у них порода — бесстрашные бродяги, от которых больше хлопот, чем толка.

— Скажите-ка лучше, куда вы меня тащите! — мне было совсем не интересно слушать его разглагольствования про егеря. — Что за вольности!

Но граф пропустил мои требования мимо ушей.

— Слишком медленно идете, мадемуазель MJV, — попенял он. — Надо бы поторопиться, иначе ваша хозяйка до вечера не дождется своих капель.

— Пилюль, — поправила я его ледяным тоном, высвобождая руку.

— А, забыл! Капли ведь при вас, — он снова напомнил мне утренний инцидент в его спальне. — Как странно…

— Что именно? — насторожилась я. Может, он заметил приближение волка?

— Вот взял вас за руку, — граф пошевелил пальцами, постучав по серебряному набалдашнику своей трости, — и почувствовал, что мускулы у вас железные. Прямо как у кузнеца! А с виду и не скажешь — обычная хрупкая девочка в красном плащике.

— Внешность зачастую обманчива, — ответила я с достоинством. — Я много лет служу семье мадемуазель, и многое повидала. Будь я нежным цветочком, мои лепестки давно бы опали.

— А вы так и цветете! — восхитился он. — И глядя на вас я вспоминаю старинную сказку — маленькая девочка идет по лесу, несет бабушке пирожки… Наверняка, сладкие и нежные…

— Вы несете какой-то бред, сударь, — сказала я, косясь в его сторону.