Джеймс Блэйлок - Каменный великан

Туман уже окутал кроны деревьев, казалось, повис на ветвях, и земля под ногами стала сырой и вязкой. Возможно, подумал Эскаргот, стоило бы просто войти в деревню в водолазном скафандре и шлеме из морской раковины единственно для того, чтобы ошарашить местных жителей. Но, может статься, кто-то из них просто измолотит его дубинкой до полусмерти, приняв за некое чудовище, и только потом начнет задавать вопросы.

Посему Эскаргот снял скафандр, завернул в него шлем, аэратор и пояс и спрятал все под кучей валежника в том месте, где осыпавшийся берег отлого спускался к реке. Потом он осмотрелся по сторонам, внезапно испугавшись, что кто-то следит за ним, но не увидел ничего, кроме стелившегося над землей тумана, темноты и смутных очертаний деревьев. Сама деревня скрывалась в туманной мгле.

Он вышел на дорогу, тянувшуюся вдоль берега. На самом деле это была не дорога в полном смысле слова, а узкая тропа, по которой если и могла проехать телега, то только очень маленькая. Однако Эскаргот не видел на ней никаких следов от колес, как не видел и человеческих следов, хотя земля здесь была достаточно рыхлой. Местами тропа заросла кустарником и ползучими растениями, словно собираясь в скором времени и вовсе исчезнуть, и у Эскаргота вдруг возникло странное ощущение, что не стоило бы и ему идти по этой тропе, по которой не ходил никто, кроме, наверное, гоблинов.

Наконец из тумана выступила бревенчатая стена первого дома, и ставня на втором этаже захлопнулась с грохотом, от которого у Эскаргота все оборвалось внутри. Потом она снова распахнулась, а потом опять захлопнулась с не менее громким стуком. То ветер швырял ее взад-вперед – бац, бац, бац! – и казалось, нет никого в доме, кто закрыл бы ставню. Плющ обволакивал почти всю стену и заползал на крышу, где обвивался вокруг кирпичной трубы и норовил прорасти сквозь кровельную дранку. Поначалу Эскарготу показалось, что дом погружен во мрак, но при ближайшем рассмотрении он увидел неверный огонек тонкой восковой свечи на каминной полке, слабо освещавший человека, который сидел у камина с книгой, подперев кулаком подбородок.

Эскаргот остановился перед домом и задумался. Деревня ему решительно не нравилась. Было в ней что-то зловещее: казалось, в небе над подобного рода местом должно носиться слишком много летучих мышей, а под сенью голых дубов тут должны совершаться странные обряды, замешанные на крови и золоте. Но именно такое место показалось бы привлекательным ведьме и гному. Здесь царила такая же атмосфера, какая царила на лугу той ночью, когда ведьмы собрались на Вдовьей мельнице. Темные колдовские чары – да, они самые – прилетали с ветром, опускались на землю с туманом и заползали по стенам домов, чтобы срывать с крыш дранку и хлопать ставнями.

Эскаргот поднялся на крыльцо и громко постучал в дверь. Сейчас было не время робеть и сомневаться. Если он совершает ошибку, он вполне может совершить смелую ошибку. В окно он ясно видел, как человек резко вскинул голову, словно кто-то дернул его за волосы. Даже при слабом свете свечи на лице мужчины явственно различалось выражение ужаса, словно он давно ждал, что однажды, в такую вот туманную ночь, раздастся стук в дверь, и теперь наконец стук раздался. Мужчина взял свечу с каминной полки и загасил пальцами язычок пламени, вставая с кресла. Комната погрузилась во мрак. Эскаргот услышал торопливые шаги по дощатому полу и отступил с крыльца в заросли сорняков, уверенный, что дверь сейчас распахнется настежь и он окажется лицом к лицу с сумасшедшим. Но вместо этого он услышал лязг задвигаемой щеколды, потом еще одной, а потом грохот засова. Затем тихо проскрипели доски пола, и драная занавеска на окне чуть отодвинулась в сторону.

– Кто там? – спросил хозяин дома и умолк.

– Путник, – честно ответил Эскаргот, но, по всей видимости, такой ответ показался мужчине страшно забавным, ибо из дома незамедлительно донесся взрыв гулкого хохота, и занавеска снова задвинулась. Шаги стихли в отдалении. Воцарилась гробовая тишина. Эскаргот опять забарабанил в дверь, но уже понимая, что это бесполезно. Очевидно, путники здесь появлялись редко – во всяком случае, после наступления темноты, в туманные вечера. Он вернулся обратно на дорогу и зашагал в глубину деревни, время от времени оглядываясь через плечо и настороженно всматриваясь в тени, сгустившиеся между деревьями. С ветвей падали капли воды, и где-то неподалеку размеренно ухала сова необычайно загробным и скорбным голосом.

Почти все дома были погружены во мрак, многие казались заброшенными, и только в одном окна горели достаточно ярко, чтобы придать зданию гостеприимный вид, – в трактире, при виде которого Эскаргот обрадовался, хотя, вполне вероятно, обстановка там была мрачной и тягостной, ибо этот трактир, похоже, являлся родным братом «Раздавленной шляпы», только более ветхим. Эскаргот позвонил в колокольчик, слегка удивившись, что язычок оного оказался на месте.

На сей раз дверь распахнулась, и на пороге встал мужчина с таким выражением лица, словно он весь вечер с нетерпением ждал появления Эскаргота. Он осклабился, словно обезьяна, но ровно через три секунды улыбка погасла, он прищурился, а потом отступил назад и захлопнул дверь стремительным, отточенным за многие годы практики движением. Однако Эскаргот успел придержать дверь ногой, прежде чем она закрылась полностью.

– Убери свою ногу с моего порога! – проорал мужчина, наваливаясь на дверь.

– И не подумаю! – крикнул Эскаргот, наваливаясь на нее с другой стороны.

Несколько мгновений они стояли по разные стороны двери, безуспешно тужась. Но, похоже, мужчина увидел, что нога Эскаргота прочно стоит на пороге и что никакими усилиями ее не сдвинуть с места. Возможно, он оставит попытки закрыть дверь и пойдет за каким-нибудь тяжелым предметом, чтобы треснуть Эскарготу по ноге, но к тому времени Эскаргот проскользнет внутрь.

– Какого черта ты ломишься к человеку в дом в такой час? – осведомился мужчина, не отпуская дверь, но выглядывая в щель, чтобы рассмотреть, с каким таким бандитом он имеет дело.

– Разве это не трактир? – спросил Эскаргот.

– Ну да. Трактир.

– И сейчас не больше семи часов вечера, верно? Мне нужна комната, вот зачем я ломлюсь. Я только что выяснял отношения с шайкой гоблинов на дороге и почти победил. Двоих убил, а остальных загнал в реку. Мерзкие маленькие твари. Думаю, хотели ограбить меня.

– Гоблины! – У мужчины отвисла челюсть.

– Они самые, – солгал Эскаргот, рассчитывая, что человеку, недавно одержавшему верх над шайкой гоблинов, хозяин трактира окажет более радушный прием.

– А вы видели на дороге кого-нибудь?