Веда Талагаева - Потерянная реликвия

- Что это? - прошептал потрясенный Евглен одними губами.

- Магия, - ответил Колдун, глаза которого засветились, а щеки порозовели, - Весь воздух пропитан ею. Доводилось ли тебе слышать про Солнечный лес? Там находилось великое эльфийское царство Гланарион. Эльфам пришлось оставить его столетия назад. В Разнолесье сохранилась частица его волшебства. Лишь малая частица.

- Сколь же велико оно было? - сказал Евглен, в изумлении глядя по сторонам.

- Безгранично, - ответил Юн.

- Ты такой ученый и великоумный, Колдун, - со своей обычной насмешливостью молвил Эзельгер, стараясь скрыть охватившее его волнение, - Скажи, как нам теперь отыскать дорогу в Огламарант?

- Так же, как Вернигор и Нок отыскали дорогу в Алиноен, когда прибыли в Дальноземье, - ответил Юн, - Это нас самих найдут.

В подтверждение его слов ветки орешника впереди слегка качнулись. На пути у посланников гроссмейстера возникли высокие фигуры в серебристо-серых плащах. Эльфы шагали легко и неслышно, как тени. У них были длинные волосы, утонченные лица и не по-людски заостренные уши. Их глубокие глаза смотрели строго и настороженно. Они остановились перед путниками и сняли с плеч луки. Нок недовольно засопел. Восточный Колдун кивнул головой в приветственном поклоне, но нервно сжал в руках поводья коня. Эзельгер, как заметил Евглен, слегка побледнел, соскочил со своей белой лошади на землю и вынул из торбочки на поясе золотую львицу с крыльями. Он обратился к эльфам со словами на чужом певучем языке. Знак вестника был принят с должным уважением, как довольно отметил про себя Евглен, но когда Эзельгер заговорил, на красивых лицах его собратьев отразилось безграничное изумление. Нок настороженно молчал, Колдун же, слушая Эзельгера, сокрушенно поморщился. Евглен не владел эльфийским. Он очень удивился бы, узнав, что светловолосый эльф говорит на родном языке с ужасным акцентом.

Эзельгер, видимо, объяснил эльфам причину своего диковинного произношения, потому что Колдун успокоился, а дети Чудного народа понимающе покивали головами. Эльфы выслушали и другие объяснения Эзельгера. Они покосились на Нока и Евглена, поклонились Восточному Колдуну и расступились, давая путникам дорогу. Двое из них пошли впереди, указывая путь, Эзельгер шел рядом с ними, ведя лошадь на поводу. Евглен с удивлением заметил, что остальные эльфы исчезли так же незаметно, как и появились.

Тропа, по которой ехали путники, становилась все шире. Теперь это была скорее дорога. Эзельгер на ходу о чем-то болтал с сородичами, которые все с тем же удивлением слушали его акцент. Нок хранил угрюмое молчание. Колдун же едва заметно вздохнул с облегчением и обернулся в седле к Евгелену.

- Прорвались, - шепнул он и подмигнул.

До Драконьего горла домчались, как на крыльях. Впрочем, так оно и было. Подхлестываемый возницей нюкт парил по воздуху, точно быстрокрылый почтовый дракон. Под его черным брюхом быстро проплывали внизу огромные горы, укрытые снегами. Хребты тянулись налево и направо, на север и на юг, на восток и на запад. Казалось, им нет конца и края. Но вот, впереди показалось узкое ущелье, проход в которое был завален сугробами. Высокие скалы вставали по краям ущелья, точно стены в длинном коридоре. Нюкт, впряженный в повозку, влетел прямо в этот коридор, и повозка помчалась над ущельем по воздуху. Миновав Драконье горло, нюкт вывез путников, сидевших в повозке, на открытое плато, где у подножья горы ютилась маленькая деревушка. Она почти до самых крыш была скрыта в снегах. Эта деревня называлась Армила, и в ней начиналась дорога на гору Ар. Там, в замке Аструма, находилась школа волшебства под руководством мудрой чародейки Арлы Кан. И там, как очень надеялся Элиа, его ждал беглый чародей, его дядя Гвендаль. Ждал, чтобы все объяснить и снять с себя все подозрения и обвинения.

Дорога в Аструму проходила прямо по склону горы и представляла собой крутую каменную лестницу со стертыми от времени ступенями. Она тянулась до самых ворот замка, но подняться по ней можно было лишь летом. Зимой школа волшебства была практически отрезана от окружающего мира. Чародеи, жившие в ней, лишь изредка пользовались подъемником для доставки продовольствия или для редких визитов в Армилу.

- И как мы туда долезем? - проворчал Ронф, глядя на заснеженные склоны горы Ар, когда воздушная повозка остановилась в деревне.

Нос у него покраснел, он зябко кутался в воротник своей куньей накидки. Элиа и Кадо тоже окоченели на ледяном ветру во время полета высоко над землей. Только гному-вознице все было нипочем. Видимо, он давно привык к такому способу передвижения и уже не замечал холода.

- Быстренько долетим, - бодро молвил он, наклоняясь вперед и похлопывая нюкта по спине.

- Опять? - вскричал Ронф, - Да у меня зуб на зуб не попадает.

- Это недолго, барин, - заверил его гном, - Вот только передохнем чуточку в гостинице. Бычок утомился летаючи. Все-таки четверо нас в повозке.

- Не хнычьте, принц, - Кадо хлопнул гоблина по плечу, - Пока бычок отдыхает от вас, вы можете погреться и выпить кружку эля. Эль здесь очень хороший.

- Ты откуда знаешь? - проворчал Ронф, стряхивая его руку со своего плеча.

- Местные пьяницы так говорили, - улыбнулся Кадо, - Я вырос в этих местах. Служил садовником в Аструме, пока не познакомился с Элиа. Он открыл для меня новую жизнь.

- Для меня тоже, - проворчал Ронф и пнул ногой деревянный борт повозки.

Они оба посмотрели на Элиа, который, не смотря на то, что разговор шел о нем, до сих пор не проронил ни слова. Кадо и Ронф поняли, что спутник их не слышит. Элиа сидел в повозке, отвернувшись и глядя куда-то в даль. Его грудь взволнованно вздымалась, на щеках играл лихорадочный румянец.

- Тебе плохо? - забеспокоился Кадо.

- Нет, хорошо, - незнакомым голосом ответил Элиа и медленно повернулся к гоблину и Кадо, - Здесь хорошо.

Его глаза наливались темной малахитовой зеленью, в них плясали изумрудные искры. Ронф изумленно присвистнул.

- Что это опять с ним? - спросил гоблин у Кадо.

Кадо не сводил глаз со своего друга, озабоченно качая головой.

- Колдовской камень, - прошептал юноша, - Он где-то совсем рядом. Думаю, он в Аструме.

В самую глубь Лесного королевства посольство Вернигора добралось лишь к вечеру. Все оказалось совсем не так, как прежде представлял себе Евглен. Он и думать не мог, что в такой близи от людей и чародеев существует этот странный, ни на что не похожий мир. Что в лесных чащах таятся светлые терема под четырехскатными крышами и башни, увитые плющом, так не схожие с крепостями и городами людей, защищенные не крепкими стенами, а неведомой магией. Что есть на свете такие непостижимые создания, прекрасные и приветливые, отчужденные и далекие, молодые и древние, веселые и задумчивые. В эльфах сочеталось несочетаемое, понять их было для Евглена не возможно, но и не восхищаться ими, оказалось, нельзя.