Валерий Иващенко - Чёрная вьюга

Прошло совсем немного времени, и изрытый, истерзанный берег остался пустым. Валялись кое-где трупы, под прикрытием дюны чернела брошенная катапульта, нелепо задрав к небу свой рычаг… всё это время Олеська чувствовала на себе изучающий взгляд вроде бы валявшейся без чувств русалки. Ну-ну…

– Тебя наняли или ты наоборот, и есть нанимательница? – поинтересовалась Олеська, подойдя и самым неделикатным образом пощупав нижнюю часть диковинного создания, больше всего похожую на просто большой и холодный рыбий хвост.

Или нет, скорее китовый – хвостовые плавники горизонтальные… дамочка то ли сообразила, что её уловка не удалась, то ли поняла, что означенный хвост пришло самое время спасать. Во всяком случае, выше талии девица оказалась вполне тёплой и недурно сложенной. Роскошные серебристо-зелёные волосы, весьма томный взгляд красивых зелёных глаз – нет, славянские предки что-то такое определённо знали, если в нашей мифологии русалка оказывалась вовсе не экзотикой, а самой что ни есть обыденностью…

По всему телу стегнула незримая волна. Нет, это было не больно. Скорее наоборот, словно сладкий червячок зашевелился где-то внутри, отозвавшись приятным зудением в известном месте… ах, так? Олеська точно не помнила, сколько же там миллиампер смертельный ток для человека – кажется, сто – и на всякий случай в ответ угостила паразитку десятью. Слабенький, еле заметный разряд выгнул русалку дугой и заставил забиться в судорогах, разбрызгивая из бадьи остатки воды. Потерпи, глупая ещё, ещё чуть, чтобы исчезла вот эта серенькая полоска в твоей ауре хвостатой нахалки…

– Тварь бездушная, – захрипела русалка, когда волшебница наконец сжалилась над нею.

Из посиневших губ выплюнулась с отхаркиванием пена. Незнакомка утёрла рукой пузыри, снова сипло закашлялась. И всё же, в её закатившихся глазах постепенно опять загорелся осмысленный огонёк.

– Какой выкуп ты возьмёшь с меня?.. – и всё же, выругаться она на этот раз не решилась.

Ну, это уже другой разговор – постепенно Олеська вытянула из той, что дамочка пусть и не дочь морского царя, но во всяком случае чадушко кого-то из местных нептунов рангом пониже. Правда, имечко с первого раза не сумела не то чтобы выговорить – но даже и запомнить.

– Ну и какого рожна ты полезла на этот замок? Погеройствовать захотелось или просто кровушку пролить?

Русалка зыркнула в ответ вовсе не дружелюбно. Помялась, но всё же ответила – на сотни миль в округе тут единственная пригодная для кораблей бухта. А эти в замке рогом упёрлись, и ни в какую… купцы и моряки волком воют, вот и скинулись да собрали хороший выкуп морской покровительнице этих мест, чтобы посодействовала.

– Как раз я и есть… и не хотела бы воевать, да отказать нельзя.

– А люди в твоём подчинении откуда?

Та с кислой рожицей признала, что это личное войско папеньки, которое она втихаря умыкнула плюс отряды нескольких островных лордов. А так, просто души моряков и солдат, которым морским чародейством придали телесную оболочку – в обмен на клятву верно служить… Олеська слушала и тихо обалдевала. Прямо тебе Черномор и его тридцать три богатыря. Нет, ну расскажи кому, в психушку упекут точно! Хотя, правды ради говоря, она там и без того состояла на заметочке.

– Понятно… так как мне тебя звать-то, чтоб язык ненароком не поломать? – поинтересовалась Олеська и демонстративно начала распутывать нити своей волшбы.

Ничуть не скрываясь и не таясь. И как ни таращилась из своего корыта русалка, как ни тужилась из-за плеча гоблинша, глаза у обеих только округлялись от полнейшего тут бессилия. Бедные, бедные колдуньи! Когда Олеська чуть освоилась в школе магии и погрузилась в учёбу, она поначалу сыпанула сквозь зубы никак не приличествующими благовоспитанным дамам выражениями.

Божечки, как же там всё оказалось запущено! Учёба подменялась зубрёжкой, о каком-либо понимании сущности предметов и явлений даже и речь не шла. Запомнить от сих до сих, зазубрить вот такие слова заклинаний и вот эти сопутствующие им жесты и ингредиенты. Олеська точно не помнила, кто же там сказанул «наука начинается там, где начинают измерять» – но вот наукой тут и не пахло. На уровне забобонов и предрассудков, передающихся из поколения в поколение…

Пришлось даже изобразить из себя дурынду и решиться на лёгонькую неуспеваемость, чтобы успеть разобраться и хоть как-то навести порядок в той каше, которую пытались вопхнуть в голову. И хотя до полной классификации оставалось как до Киева на карачках, кое в чём разобраться удалось. И даже, захолодев от решимости, в полночь, в пустом и таинственно освещённом лишь светом немеркнущего пламени за окном тренировочном зале, выйти за пределы того, что в книгах и свитках считалось единственно возможным и незыблемым.

Она долго рассматривала тогда свою руку, вдруг превратившуюся словно в отлитую из живого прозрачного металла. Вынула ею из запертой шкатулки монету – прямо сквозь крышку – вернула обратно. Следом раздавила как будто слепленный из теста массивный бронзовый подсвечник, а потом прямо на ладони вскипятила себе чашку травяного отвара…

Вот и сейчас, обе пристально и с надеждой всматривавшиеся ничего не поняли – ни поднаторевшая в волшбе Нейзерим, ни дочь пока таинственного морского народа.

– Ладно, коль не отвечаешь, я буду звать тебя Марина, – объявила Олеська и отправила подальше за горизонт недовольно погромыхивающие тучи. – А выкуп пусть твой папенька доставит – сколько сочтёт нужным.

Русалка мгновенно преисполнилась подозрительности и тут же поинтересовалась, что за гнусное ругательство то словечко?

– На одном из старых языков это означает море, а у нас… просто красивое женское имя, – Олеська улыбнулась. – Ладно, что тут по жаре торчать, пошла я с теми архаровцами в замке поговорю.

Медленно, слишком уж медленно высвобождалась стиснутая в тугой комочек память о прежнем – о себе, той, настоящей. Как же трудно оказывалось сейчас просто-напросто быть свободной, самой собой, не втягивать безотчётно голову в плечи в ожидании неминуемого окрика или даже наказания… у-у, змеюка! Олеська сплюнула в сторону Нейзерим и неспешно пошла с холма.

Ох, лучше б она того не делала! Ибо русалка сзади разразилась такими раздосадованными и даже гневными тирадами, что даже в чуть гортанных словах чужого языка волшебница легко различала не совсем как бы и цензурные словечки. Вкратце суть недовольства новопоименованной Марины сводилась к следующему: а кто потащит её бадейку, кроме всего прочего и почти опустевшую?

Гоблинша уставилась на обернувшуюся госпожу своими сейчас круглыми глазами-пуговками, а сама неприметно ткнула пальцем в покорно тянущуюся позади полусотню вояк. Ах, ну да…