Алина Стрелковская - Лекарство от снов

Впрочем, Лохбург пока не давал сосредоточиться на этой мысли. Помимо нечисти, здесь было много криминала, от которого тоже следовало избавиться. А еще существовала полиция, которую нужно еще учить и учить, чтобы она начала хоть как-то справляться со своими обязанностями. Ну и, наконец, Грязное Движение. Подумать только, что здесь будет твориться, если эти психи все-таки захватят власть! Чистокровным людям лучше заранее брать ноги в руки и бежать как можно дальше! Кроме того, они же враз перегрызутся друг с другом! Какой-нибудь оборотень-волк прикончит оборотня-зайца, кровопийцам-вампирам повыбивают зубы жизнелюбивые кентавры, тролли начнут грязно приставать к нимфам, за что получат еще от кого-нибудь с повышенным чувством справедливости… Ну а поскольку что мэр города, что главный судья — продажные бюрократы, вся работа и вся ответственность ложится исключительно на него. Нет, он, безусловно, добьется положительного результата. У него слишком большой опыт и богатая практика, чтобы можно было в этом сомневаться, но толковые союзники были бы очень кстати. Только вот, где их взять? В этом городе все думают только о том, как бы потуже набить собственный карман.

К своему дому лорд Джастис подъехал, как всегда думая о работе. Она у него была утомительная, хлопотная, сложная, но он ее обожал. Настолько, что его супруга до сих пор при встрече смотрела на него с гневным упреком, хотя они уже год как развелись, и бывшая женушка даже успела выскочить замуж за какого-то романтичного поэта, что, в отличие от него, посвящал ей стихи, не пропадал сутками в прокуратуре, не шастал по тюрьмам и судебным заседаниям и вообще был образцом любящего и заботливого мужа. Претензии бывшей супруги его, впрочем, мало волновали. За шесть совместно прожитых лет он начал ее тихо ненавидеть и испытал неподдельное облегчение, когда понял, что отныне дома его будут ждать покой, хорошая книга и чашка чая с лимоном, а не скандалы, истерики и спальня для гостей в завершении вечера. Сегодня, правда, блаженное одиночество грозило быть развеянным, но прокурор особенно не расстроился. Беседа с подобранным им оборотнем, в отличие от воплей бывшей жены, могла оказаться чрезвычайно интересной.

Оказавшись в квартире, птичка, в скором времени, отогрелась, с энтузиазмом угостилась покрошенным для нее хлебом и до темноты разливалась длинными трелями. Но этим дело и ограничилось. Исполнив напоследок колыбельную, птичка, к полнейшему недоумению лорда Джастиса, нахохлилась, сунула голову под крыло и, по всей видимости, уснула. А он-то так надеялся на увлекательную беседу! Неужели он подобрал обыкновенную домашнюю канарейку? Непонятно, конечно, как она оказалась на улице, но в человека превращаться она что-то не спешила.

Сетуя мысленно на свое чересчур разыгравшееся воображение, прокурор вышел из гостиной и направился в свою спальню, где до утра проспал беспробудным сном. А наутро понял, что сегодня ему работу придется прогулять.

На столе в его гостиной крепко спал незнакомый обнаженный мужчина. Канарейки в комнате видно не было, зато кое-где вместо волос у гостя росли мелкие желтые перья, которые медленно, но верно превращались во вполне естественную для человека растительность. В принципе, это было логично. Если верить прочитанным им книгам о нечисти, превращаться из человека во что-то мелкое, как, например, певчая птица, очень больно, и большинство таких оборотней, перед тем как перекинуться, или напиваются в стельку, или принимают наркотики, или глотают обезболивающее. Судя по всему, чтобы боль была не такой мучительной, обратное превращение идет лишь во сне и настолько медленно, что на это требуется часов десять.

Проснулся гость только через час. За это время лорд Джастис успел позавтракать, прочесть утреннюю газету и отправить в прокуратуру записку с краткими указаниями на сегодняшний день. Как впоследствии оказалось, его предусмотрительность пришлась очень кстати, потому что самолично в прокуратуре он появился лишь поздним вечером. И то по дороге пришлось вытащить из постелей нескольких своих адъютантов.

Ну, кто бы мог подумать, что эта несчастная мокрая канарейка превратится в Филиппа Леттера, известного столичного композитора и брата не менее известной воровки Чертовки Луизы! Ее же полиция ищет по всему городу! И хотя местонахождение сестры маэстро ему не открыл, лорд Джастис узнал интереснейшую информацию о Людвиге Вэрбе — главном зачинщике Грязного Движения. Его ведь ищут еще интенсивнее, чем Луизу! А он гостит себе спокойненько в особняке сердобольного композитора. Потрясающе добрый, наивный и жалостливый человек! Приютил первого встречного вампира и ведь даже не представляет, кто он такой! По закону надо бы его казнить за принадлежность к нечистой расе и укрывательство государственного преступника… однако делать этого лорд Джастис не собирался. В Лохбурге правила существовали только для того, чтобы их нарушать, к тому же, чутье подсказывало прокурору, что Леттер еще сыграет свою роль в жизни города. Чутье милорда никогда не подводило.

Глава 8

— Значит, бросаешь меня здесь? — холодно и как-то безэмоционально произнес музыкант.

— Да, бросаю, — решительно подтвердила Сангрита.

Последние полчаса она с головокружительной скоростью носилась из комнаты в комнату, собирая по дому и кидая в небольшую дорожную сумку все те мелочи, без которых и дня не может прожить ни одна девушка, будь она хоть трижды ведьмой. Поскольку дом был большой, и поскольку определенного места у этих вещей не было, ведь жила она здесь всего ничего, найти что-то нужное можно было где угодно. Потому ведьма и умудрялась собираться так долго, хоть и уезжала налегке. Был, впрочем, и еще один задерживающий факт — Шут. Хоть она и старалась на него не смотреть, глаза находили его сами и тут же натыкались на стену ледяного отчуждения. Что на самом деле творилось у него в мыслях, ведьмочка и предположить не могла, но своим видом он успешно вселял в нее такое чувство вины, что она с ужасом ловила себя на порывах подойти, крепко-крепко обнять этого чокнутого эльфа и жалобно, как в детстве, разбив любимую бабушкину вазу, спросить, что же ей сделать, чтобы получить прощение.

О господи, о чем она думает?! Какая на ней может быть вина! Это она должна угощать его ледяными взглядами, это она должна спокойно, словно каменное изваяние, курить у окна, ожидая, пока обидчик созреет для того, чтобы приползти к ней с извинениями. И плевать на то, что она не курит и что никогда не бывает настолько равнодушна, чтобы искренне убивать таким взглядом, а фальшь ненавидит всей душой… Нет, не плевать. Да, она не выносит фальши… и это уже причина, по которой она никогда и ни за что не позволит себе снова пожалеть Вельта Демолира. И дело даже не в том, что он ощутимо покалечил ее жизнь. Все-таки она, вопреки его мнению, вовсе не злопамятна и уж точно не стервозна. Но сам он словно бы состоит из фальши. Из пресловутой фальши, которая убивала веру, которая была неумолимым шлагбаумом, не позволявшим хоть чуточку сократить дистанцию в отношениях.