Сергей Пономаренко - Знак ведьмы

В грузовом отсеке вертолета на откидных сиденьях, установленных вдоль борта, расположились четверо мужчин в камуфляжных охотничьих костюмах, а пятый, в штормовке, устроился спать прямо на полу, забравшись в спальник, и это несмотря на адский шум двигателя и зубодробильную вибрацию, вызывающую подергивания, как при болезни Паркинсона. При резких маневрах вертолета тело спящего перекатывается из стороны в сторону, словно кукла на салазках, но, судя по безмятежному выражению его лица и похрапыванию, это ему не мешает.

Треть отсека занимает закрепленный груз: мешки, ящики, баулы, рюкзаки, зачехленные ружья. Бóльшая часть его принадлежит спящему человеку. В отличие от четверых пассажиров, летящих поохотиться для развлечения, он геолог и сопровождает груз экспедиции в отдаленный поселок.

Уже при посадке по его поведению было видно, что вертолет для него не в новинку и места, куда предстояло лететь, хорошо знакомы, так что это воздушное приключение для него – не более чем поездка на троллейбусе для горожанина.

Поздоровавшись с экипажем вертолета, геолог отвел командира в сторону, громко допытываясь, как поживает Павлович, отпустила ли его язва и где можно достать «массандры», в крайнем случае «шила»[39]. Геолог летел дальше, чем охотники. В тех местах вертолет пробудет два дня, а на обратном пути захватит компанию охотников. Не успел вертолет взлететь, как геолог залез в спальник и, не обращая внимания на остальных пассажиров, мгновенно уснул.

Журналист Егор Кованцов первый раз летел на вертолете, но уже решил, что по собственной воле больше никогда не будет пользоваться этим видом транспорта. В очередной раз его мучил вопрос: зачем он туда летит? По какой причине? И не находил другого ответа, кроме как из-за обиды на Иванну, которая демонстрировала безразличие к его присутствию в ее жизни.

В первые месяцы их совместной жизни бессонными ночами они никак не могли ни насладиться друг другом, ни наговориться всласть. Оба были томимы желанием и с трудом переносили часы разлуки. Без всяких видимых причин вдруг все резко переменилось, Егор почувствовал, что Иванна стала отдаляться от него. Он сломил сопротивление своих родителей, мечтающих о другой невесте для сына и находящихся в поиске достойной кандидатуры, и те скрепя сердце приняли его выбор. Иванна же тянула время, мотивируя это тем, что замужество – дело серьезное и, чтобы «в браке не было брака», нужно узнать друг друга лучше, а на это требуется время.

Изменения в их отношениях заставили его искать причины, проверяя самые фантастические версии, вплоть до того, что в ее жизни появился другой мужчина. Это, к счастью, не подтвердилось, а другая предполагаемая причина была настолько фантастична, что ее было трудно принять: полученная в наследство квартира имела над Иванной некую тайную власть и могла в будущем отобрать у него невесту совсем!

Командировка в Улан-Удэ отвлекла его от мрачных мыслей новыми впечатлениями. Здесь он встретил однокурсника, университетского товарища Виктора Кизиму. Теперь он был управляющим районным отделением банка со сложной аббревиатурой-названием. Виктор взял над Егором шефство, и вечера они проводили вместе. Однажды за ужином, щедро приправленным крепкими напитками, Кизима предложил слетать с ним на охоту в тайгу. Подвыпивший Егор согласился, но утром, проснувшись с тяжелой головой, решил отказаться от поездки.

Разговор с Иванной по телефону его очень расстроил. «Истинность любви познается на расстоянии и проверяется временем, – решил он. – Пусть будет так, как будет. Возможно, Иванна не любит меня, раз не скучает в разлуке. Мы часто принимаем страсть за любовь, но страсть, подобно насморку, быстро проходит, причем без осложнений. Возможно, и у меня все пройдет?»

И Егор принял предложение приятеля слетать на пару дней в тайгу, хотя охота его никогда не интересовала. Возможно, Иванну останавливает то, что он этакий «профессорский сынок», слишком домашний? Из Интернета он узнал, что девушки ищут порядочных, но в конце концов предпочитают «плохих мальчиков». Однако же когда она была вовлечена в тревожные и опасные события, он предпринял все возможное, чтобы помочь ей! Даже не побоялся рискнуть жизнью. Любовь и дружба познаются только в испытаниях, и он этот экзамен выдержал. Что же ей еще нужно?

Вопреки его ожиданиям, мужская компания не расслабляла, а выпитая во время полета водка вызвала лишь головную боль. Большое количество выпитого в сочетании с давящим гулом моторов и непрекращающейся изматывающей тряской, как будто не летели по воздуху, а ехали на телеге по брусчатой мостовой, могло привести к печальным последствиям и закончиться морской болезнью. Он глубоко сожалел, что поддался уговорам приятелей и отправился с ними на охоту в таежные дали на вертолете – напиться можно было и на земле, в более комфортных условиях.

Егор сидел к окну спиной, и, чтобы посмотреть в него, ему приходилось скручивать позвоночник и скашивать глаза, но лишь для того, чтобы снова и снова увидеть скучный, неизменный, зеленый пейзаж, лишь иногда разбавляемый видами микроскопических поселков и оленеводческих станов, тут же исчезающих, словно миражи. Его одолевало желание сосчитать количество деревьев в пределах видимости, и невозможность выполнения этой задачи крайне раздражала. Сколько Егор себя помнил, он постоянно что-то считал: количество шагов до школы, кинотеатра, спортзала и обратно. Попадая в любое помещение, он автоматически начинал считать количество находящихся в нем предметов, классифицируя их по каким-либо признакам. При этом его успехи в математике были весьма посредственные. Однажды в пятом классе учительница литературы дала задание описать классную комнату. Сочинение Егора она прочитала вслух от начала до конца, под раскаты громового хохота соучеников. Начиналось сочинение так: «В нашем классе пятнадцать парт, четыре лампы на потолке, три вазона с цветами на подоконнике, два бородатых портрета, один без бороды, двадцать девять учеников, и это плохо, так как круглые, четные числа всегда лучше». Из-за этого сочинения Егор приобрел множество обидных прозвищ и стал скрывать свою странную, глупую привычку. Если его голова не была чем-то занята, он начинал считать, и ему было без разницы что. Бывало, читая книгу, вдруг с изумлением понимал, что, забыв о сюжете, считает знаки на страницах, загадывая, чтобы в конце получалось круглое число. Если этого не происходило, он мог пересчитать знаки на других страницах, пока не добивался желаемого результата. Вскоре он, не без подсказки родителей, увлекся языками и одновременно изучал сразу три. Запоминать незнакомые слова ему помогал все тот же счет. Он запоминал не само слово, а количество букв в нем. Уже став взрослым, понял, что количество букв для него было «якорями» нейролингвистического программирования, хотя не мог понять механизм запоминания разных слов, имеющих одинаковое количество букв. Как бы то ни было, с того времени счет стал помогать ему в жизни, за исключением тех периодов времени, когда мучился бездельем и не было возможности занять себя чем-то полезным. Вот тогда он начинал считать все, что попадалось на глаза. Сейчас с ним происходило именно это.