Андрей Плеханов - Перезагрузка

– Как ты это сделал?

– Как обычно. Запудрил им мозги. Они не увидели моего лица. А Алексу я внушил, чтобы рассказал им всю правду…

– Дальше можешь не врать, – перебила его Мила. – Куда ты дел Алекса?

– Отдал ментам…

– Ты убил его! – завопила Мила. – Меня усыпил, чтобы не мешала, а Алекса убил!

– Да, убил!!! – рявкнул Игорь. – Убил, и с телом его сделал такое, что никто и никогда не найдет его следов! Я всех их поубиваю: и креаторов, и тех, кто их пасет, кто заставляет их делать всякое дерьмо – тоже! Всех отловлю и прикончу!

– Ты понимаешь, что ты – убийца?!

– Я уже давно убийца. Я убил за свою жизнь столько, что сосчитать невозможно.

– Маньяк!

– Не маньяк. Я воин. Если плохие люди встают на моем пути, я избавляю мир от их смердящей вони.

– Какой ты воин, к черту?

Игорь медленно повернул лицо к Милене, черные, резко очерченные брови его поднялись, жесткая усмешка скривила губы.

– Помнишь, как я отрубил голову Ашшуру? – спросил он. – Тогда ты была в восторге. Тебе понравилось это, милая девочка. Может быть, теперь ты переменила свое мнение – считаешь, что я должен был простить Ашшура? Пощадить, не лишать жизни? И дать ему возможность плодить своих вонючих дикарей, чтоб они продолжали убивать?

– Это был не ты!

– А кто же?

– Ашшура убил Иштархаддон! Ты сам никогда не смог бы сделать такого!

– Отлично! – Игорь кивнул головой. – Тогда можешь считать, что подонка Алекса тоже шлепнул Хадди. И Костяна, твоего обидчика, угробил тоже он. Ко мне – никаких претензий, дорогая.

– Ты же говорил, что Хадди не существует.

– Ты была невнимательна, милая. Вспомни, что я говорил на самом деле. Напоминаю! – Игорь наставительно поднял палец. – Иштархаддон – это и есть я. Было раздвоение личности, но я справился с этим. Я снова единое целое, и будь добра воспринимать меня таким, каков я есть.

– Ты пытаешься внушить себе, что ты лучше остальных креаторов, что стоишь выше их, отмечен печатью особого благородства, что выполняешь особую миссию, и поэтому имеешь право казнить и миловать…

– Так оно и есть.

– Ты изменился, Гоша, – сказала Мила. – Знаешь, кем ты стал? Циничной, холодной, расчетливой и надменной сволочью! В сущности, ты ничем не отличаешься от остальных креаторов.

– Не сравнивай их со мной. Они – мелкие и ничтожные дряни …

– Я поняла, в чем дело, – задумчиво произнесла Мила. – Те, кто приобрел дар креатора, получили в нагрузку к нему гнусный довесок – изменение психики. Вспомни слова Ашшура – он напророчил, что ты станешь творить зло. Творить неосознанно…

– Я справился с этим. Я контролирую свои поступки.

– И на что они направлены? На убийство!

– А что ты предпочитаешь? Оглушенных креаторами детей? Парализованный страхом город? Это только начало. Если этих подонков не остановить, то начнется нечто похуже того, что развязал Ашшур!

– Ты не должен быть палачом! Каждый раз, когда ты убиваешь, оставляешь рубцы на своей душе. В тебе остается все меньше человеческого.

– Я выбью всех креаторов и остановлюсь на этом, – сказал Игорь. Не думай, что мне это приятно – убивать. Я выполню санитарную миссию и отправлюсь на покой. Буду выращивать цветную капусту, стану вегетарианцем. Мы с тобой будем жить на маленькой ферме, растить детишек…

– Не будем мы с тобой жить. Я ухожу.

– Куда?

– Неважно, куда. От тебя ухожу. Мне не то что находиться рядом с тобой – разговаривать, и то противно!

– Ты не можешь уйти. Тебя убьют.

– Кто? Алекс? Костян? Они уже мертвы.

– Вадим. Он жив и именно он – креатор.

– Вадик никогда не поднимет на меня руку, – уверенно произнесла Милена. – Он, в сущности, неплохой парень.

– Ты только что утверждала, что все креаторы – сдвинутые по фазе сволочи.

– Хватит! – Милена махнула рукой. – Не буду я с тобой разговаривать. Довольно с меня.

Она отвернулась и пошла по улице, гордо подняв голову.

– Подожди, Мила! Я тебя подвезу до дома!

Милена не обернулась.

По логике вещей, Милена должна была сидеть и плакать. Или лежать и плакать. Или бродить по квартире и плакать, плакать, плакать, журчать, как осенний ручеек. Но она не делала этого. Не было у нее слез.

Она ворошила в голове те события, что произошли с ней за последние дни, поворачивала их так и эдак. Пыталась найти в них хоть что-то хорошее. И, конечно же, нашла – выкопала позитивное зерно из кучи негативного навоза. Ее методика сработала снова – если факты настолько плохи, господа, то дадим им хотя бы оптимистическую интерпретацию.

Положительное в ее ситуации то, что теперь она свободна. Да, свободна – такое слово подходит лучше всего. Свободна от креаторов, и… от Игоря. Игорь поработил ее – пожалуй даже не сам он, а идеальный его образ, вылепленный в памяти ею самой. Она погрузила себя в болезнь, и чтобы выздороветь, ей нужно было именно это – увидеть его живым и вспомнить, каков он на самом деле. Романтическая шелуха слетела с порядком запылившегося идеала, Игорь Маслов предстал в своем истинном виде. Предстал… Это было больно. Но это закончилось. Как и положено, кризис сменился катарсисом. Она снова здорова.

Когда-то Гошка был другим. О том, прежнем, Гоше забывать не стоит, будем хранить в памяти светлые воспоминания о нем, но приходится констатировать, что он все-таки умер. Гошка был куколкой, из которой вылупилось новое существо – тварь под названием креатор. Тварь, осуществляющая убийство в качестве одной из основных своих жизненных функций.

Еще один факт, который нужно переварить – Иштархаддон оказался не самостоятельной личностью, а всего лишь половинкой Игоря, его темной стороной. Что ж, все логично. Выходит, Игорь всегда таскал эту дрянь в своей подкорке и нужен был только толчок, чтобы реализовать скрытую доселе сущность холодного убийцы.

Бог с ним, с Игорем. Главное – теперь она свободна. Она может делать то, что ей хочется. То, что считает нужным.

Мила подошла к компьютеру и решительно сдернула одеяло с монитора. Она уже никого не боится. Да и некого теперь бояться. Как ни противно, но придется признать, что Игорь сделал для нее доброе дело, отправив на тот свет двух подонков – Алекса и Костяна. Доброе дело? Да какое уж доброе – выгодное для нее, Милены, пожалуй, лучше сказать так. Ну и черт с ним, пусть выгодное, главное, что дело сделано, и лучше забыть о нем навсегда.

Забыть? – думала Мила, включая компьютер, ну уж черта с два, никогда не забуду такого, и не дай Бог забыть. Нужно записать все это. Включить редактор, и наконец-то позволить себе работу на компьютере, с наслаждением пробежаться пальцами по клавишам, выплеснуть эмоции, выразить в строчках и предложениях все то, что накопилось на душе, прочесть на экране, поправить, отредактировать, превратить поток мыслей в художественное слово. В дневник. Нет, пожалуй, в рассказ. Или даже в повесть – многовато здесь материала для рассказа. А может, и в роман. Роман – пока для самой себя, для внутреннего пользования, не на продажу. Не будем спешить – книгу нужно как следует обдумать, переписать сто раз, вдохнуть жизнь в каждую буковку, пусть это даже займет много лет, но если это будет сделано действительно хорошо, если там поселятся не персонажи, а живые люди, то весь мир заплачет вместе с ней, Миленой…