Вера Камша - Темная звезда

— Агва Закта — вещь любопытная. Иннокентий мне рассказывал, что человек, принявший яд, не зная об этом, кажется умершим от болезни, которой он давно страдал. Единственный след — синеватые пятна между пальцами, исчезающие вскоре после смерти, но об этом знают редкие медикусы. — Рене выронил яблоко, ловко поймал его над самым полом и, небрежно обтерев о кружевную манжету, запустил зубы в сочную мякоть. — Так на чем бишь я остановился? Ах да, на свойствах яда.

Если отравленный молод и здоров, то признаки отравления проявляются более явственно. Судороги, синие пятна по всему телу, рвота… Тут не ошибешься. Еще страшнее гибель знающих свою судьбу. Это касается как тех, кого заставляют выпить чашу с ядом по приговору Церковного суда, так и тех, — адмирал поднял бокал с рубиновым вином, посмотрел его на свет и поставил обратно на поднос, — кто принял яд по ошибке или чужому злому умыслу, но догадался, что с ними произошло. Они умирают в полном сознании, испытывают страшные мучения, но в момент агонии почти всегда становятся пророками. Иннокентий, между прочим, догадался обо всем.

— Откуда вы знаете? — Михай впервые проявил интерес.

— Великий Орел! Да он умер у меня на руках!

— И что он сказал? — Тарскиец подался вперед.

— А это я потом скажу. Любезность, знаете ли, за любезность. Сначала — вы отвечаете на мои вопросы, потом я на ваши. Идет? Молчите, ну что ж, постараюсь вас убедить. — Герцог глубоко вздохнул и продолжал: — Вашу виновность доказали вы сами. Я говорю о Марите. Не правда ли, это дитя прелестно, только вряд ли вам когда-нибудь представится новый шанс затащить ее в постель… Ну да это к делу не относится. Вы специально отстали от нас на площади ратуши, чтобы, окажись я до такой степени здоров, чтоб заподозрили отравление, остаться в стороне. Но убийца слишком боялся выдать себя жестом или взглядом и не стал смотреть, как предполагаемая жертва глотает яд. А зря.

Вы были уверены в успехе, а девушка от волнения спутала кубки и поднесла яд собственному отцу. Когда вы увидели Мариту на балу, то смертельно перепугались Еще бы, Агва Закта убивает вне зависимости, сколько человек проглотил — кубок или глоток. Моя смерть, смерть немолодого человека, могла сойти за естественную, но Марита, которая умерла бы прямо на балу, на три-четыре часа раньше меня (женщины, как вам известно, восприимчивее к этому яду), спутала бы вам всю игру. — Рене расстегнул воротник и вытер пот со лба. — Какой это дурак сказал, что в Таяне холодные весны? Не правда ли, сударь?

— О да, — пробормотал властитель Тарски, не отрывая взгляда от лица Арроя.

— Как трогательно такое совпадение взглядов. Итак, вы смертельно перепугались, увидев Мариту. Вы по натуре, простите за бестактность, трус и подлец и, исходя из первого из упомянутых качеств, горько пожалели о совершенном злодеянии. К счастью для вас, Марита не думала умирать, вы не могли понять, что случилось, и на вашей физиономии проступило удивление, растерянность и облегчение. Потом пришел Гардами и увел племянницу вы поняли, что яд, предназначавшийся мне и ни в чем не повинной девочке, выпил другой. Вы успокоились. В самом деле, эркард был стар, толст, страдал полнокровием. Любой медикус констатировал бы смерть от удара, но тут вам не повезло — покойного пользовал лекарь, изгнанный за излишнюю любознательность из Академии. Он осмотрел пальцы больного и не только все понял, но и рассказал о своих подозрениях Шандеру.

Вы, разумеется, об этом не знали. Трусость часто уживается с наглостью. Как заманчиво было воспользоваться отсутствием Гардани для убийства Стефана! Меня вы не опасались. В самом деле, кто-то из ваших подручных (надеюсь, скажете, через кого именно) подлил сонного зелья в вино, поданное в нашу комнату. Я полагаю, сделано это было для того, чтобы я отошел в мир иной, когда мой друг спит сном праведника. К моменту его пробуждения признаки отравления исчезли бы. Я не выпил отраву, но вы не сомневались, что, вернувшись к себе, я выпью ваше зелье. Мои маленькие слабости вы изучили с дотошностью, делающей вам честь.

Нет, право, здесь душно, должно быть, из-за этого кошмарного бархата, вы этого не чувствуете? Нет? Ну ладно. — Рене помолчал, собираясь с мыслями. — Короче, вам опять не повезло. Я решил, что пить в одиночку не по-товарищески, и решил дождаться Романа. Вы этого, разумеется, не знали и нанесли удар!

Бедняга Зенон, видимо, должен был убить брата «в припадке ревности» и покончить с собой. Блестящая мысль, кто ж знал, что бард столь сведущ в магии! Зенон угодил в ловушку, а Роман вдобавок сумел прочитать ваши мысли. Кстати, что это за Темная Звезда, о которой я в последнее время постоянно слышу?

— Где? — Годой потерял терпенье. — Где, во имя Проклятого, вы о ней слышали?!.

— Терпение, я все объясню своевременно или несколько позже. Если вы, разумеется, не будете меня перебивать, — Рене укоризненно взглянул на собеседника, — я почти закончил. Стефан остался жив, я тоже, Роман продемонстрировал неожиданные таланты, и вы испугались (и правильно испугались), что он догадается о причинах смерти отца Мариты. Затем вы предположили (опять-таки абсолютно верно), что утром я поеду к Иннокентию за советом.

Втроем — я, Роман и кардинал должны были докопаться до истины. Времени терять было нельзя. Вы понадеялись на то, что мы с Романом в конце концов выпьем сонное зелье, а значит, вы опередите нас на несколько часов. Проклятье! — Герцог треснул кулаком по столешнице и рванул и так расстегнутый воротник. — На этот раз вам повезло! Иннокентий умер. Но Стефан и я остались живы, так что до осуществления вашего замысла было далеко.

Как всем мерзавцам, вам нужно было убедиться в собственной силе, к тому же вы не находили себе места от волнения — что происходит в монастыре? Удалось ли убийство? Что делаем мы с Романом? Я думаю, Марита попалась вам на глаза случайно, и вы не выдержали, вам надо было отыграться за страх, который вы пережили из-за нее накануне, за то, что она невольно расстроила ваши планы, поднеся отраву не тому, кому она предназначалась, к тому же она была влюблена в… человека, который спас Стефана и который, судя по всему, отвечал на ее чувство.

Вы понимали, что Марита никогда не признается в своем позоре, а значит, шантажируя ее, вы могли превратить девочку в свое орудие, используя против дяди и возлюбленного.

К счастью, Шандер успел вовремя. Кстати, синяки на физиономии вам удивительно идут, — Рене мило улыбнулся и продолжил: — Только сказав девочке, что она отравила родного отца, вы выдали себя с головой. То, что эркард умер от яда, знали я, Роман, Шандер, медикус и убийца! Уф! — наконец-то все. Знали бы вы, как я не люблю длинные речи…