Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Матрос молча кивнул и продолжая сжимать распухающую челюсть, поднялся на ноги. Хастол лишь мимоходом обратил внимание на эту сценку, продолжая смотреть вслед исчезнувшему призраку. Потом задумчиво отметил:

— Странный вид магии, но мне кажется, я его припоминаю, — все изумлённо уставились на него и парень счёл нужным пояснить произнесённые слова, — Есть множество разновидностей военного чародейства. Все они требуют массовых затрат магии, большого количества чародеев и крепкой защиты. В данном случае применили одно из самых жутких заклятий. Души людей, погибших на этом корабле никогда не получат возможности отправиться в Башню Создателя и обрести второй шанс на воскрешение. Их навечно приковали к месту гибели и вынудили вечность переживать собственную смерть. Впрочем, для живых людей призраки абсолютно безвредны.

— Есть поверье, что встреча с Чумным кораблём приносит несчастье, — угрюмо возразил Собболи, хмуря косматые брови, — Во время предыдущей встречи, посудина, шедшая с нами, налетела на риф, а мы получили большую пробоину и едва не отправились кормить крабов.

— Жалко, — прошептала Шания и в её глазах мелькнули слёзы, — Жалко несчастных моряков на этом жутком корабле. Страшно представить, что они будут целую вечность скитаться по океану, непрерывно ощущая боль, погубившую их тела. Милосерднее было бы просто убить их, чем обречь на вечные муки.

— Никто не обвинит Магистра в излишнем мягкосердечии, — угрюмо усмехнулся Джонрако и сложил руки на груди, — Особенно по отношению к его врагам.

Никто не заметил, как Хастол, соглашаясь с последней фразой, коротко кивнул головой. В уголках его, чётко очерченных губ, легла угрюмая складка, а в глубине чёрных глаз сверкнул серебристый отблеск. Джонрако же, оказался слишком поглощён собственными воспоминаниями, обращаясь к девушке, которая слушала его с открытым ртом.

— Хорошо помню это время, — сказал Собболи, опираясь о борт судна и раскуривая трубку, — Лично мне не довелось участвовать в боевых действиях, но моя посудина частенько оказывалась в распроклятых уголках, где сражались эскадры Твайра и Карта. Да, разбитые корпуса кораблей, выброшенные на скалы, обглоданные рыбами тела и крабы ползающие в черепах, это — жутко и отвратительно. Но самым кошмарным оказалось зрелище боевых кораблей Карта, угодивших под магические удары колдунов Магистра. Те ещё говнюки! Они никогда не использовали чего-то простого, типа огня или заморозки; всегда — что-то жуткое, не просто убивающее, а пугающее выживших, до смерти. Людей превращали в лохмотья, в кровавое месиво, иногда оставляя в живых. Я своими глазами видел монстров, которые не должны существовать в природе, а ведь прежде они были обычными людьми. А ещё появлялись ночные твари, покидавшие поле боя с рассветом, при взгляде на них кровь стыла в жилах, — Джонрако замолчал и провёл ладонью по лицу, точно пытался стереть жуткое воспоминание, — Наверное, именно с тех пор я усвоил, что самой страшной и беспощадной силой, в нашем мире, является Магистр со своими прихлебателями. И именно тогда я понял, что ненавижу лысого чародея. Никто не позволял ему управлять нашими судьбами и вершить свой беспощадный суд.

— Мне кажется, капитан, что в этих словах звучит нечто личное, — заметил Хастол, — Война ужасна, но она не способна вызвать столь продолжительную и постоянную ненависть. Ваш отец…

Джонрако взглянул на него, с некоторым раздражением, а потом стукнул кулаком по бедру.

— Вот же сукин сын! Хорошая память, да? — он покачал головой, — Всё запомнил? Язык мой — первый предатель, но ты абсолютно прав, приятель: дело, действительно, в моём отце.

— А что с ним? — живо поинтересовалась Шания. Очевидно, для девушки, после гибели её близких, чужие родственники становились особенно интересны.

— Его уже нет. Давно нет. Погиб гораздо раньше твоих родителей, малышка, — Собболи выпустил огромный клуб дыма, полностью скрывший его лицо, — Я имел неосторожность упомянуть при этом болтуне, что его казнили за шпионаж в пользу Карта во время войны двух островов. Но это — неправда. Точнее — правда, но не вся. Официальная версия, которую озвучили на суде и во время казни, — дым рассеялся и Волли увидела капитана, постаревшего от неприятных воспоминаний, — Мой отец не был шпионом. Много позже, я обнаружил его тайник, пропущенный гвардейцами. Там лежал секретный дневник. Чёртова писанина оказалась зашифрована, от и до. Если бы я не потратил столько времени на изучение древних трактатов (Шания уставилась на капитана так, словно видела его первый раз), то просто выбросил бы эти непонятные каракули. Целых пять лет я сверялся с «Зименем Тартифика» и переводил строчку за строчкой, пока не прочитал всё, до последней точки.

— «Зименем Тартифика», — задумчиво пробормотал Хастол, — «Основы смены Сезонов». Старая книга.

— И о чём говорилось в дневнике? — Шания не могла дождаться окончания рассказа, — Кем же был ваш отец?

— Эмиссаром Чёрного Круга Лесных Братьев, — провозгласил капитан с какой-то, непонятной и самому, гордостью, — Посланцем на материке. Много лет они готовили заговор против Магистра, который должен был совпасть с началом войны. Но всё пошло наперекосяк: Войну начал сам Магистр, стравив между собой два дружественных острова, а среди Братьев оказался предатель, открывший все подробности заговора. Всех повстанцев на материке истребили, Карт потерпел поражение, а Братья укрылись в лесах. Но мне, честно говоря, плевать на это! Главное, это то, что мой отец был казнён на площади, точно какой-то жалкий преступник и я видел шрамы, от пыток, на его теле. Столько лет прошло, но я ещё помню всё это и жажду мести. Если бы эта лысая тварь угодила ко мне в руки — я бы не колебался ни секунды!

Хастол слушал откровения капитана так же внимательно, как и девушка, но его реакция была совершенно иной. Он неожиданно хмурил брови или согласно кивал, а в самом начале, когда Джонрако сказал, кем был его отец, физиономия пассажира просветлела точно недостающая часть головоломки стала на место. Стоило мореходу завершить рассказ, Черстоли щёлкнул пальцами и обратился к Шании:

— Я уже успел понять, что ваша ненависть к Острию Тьмы весьма похожа на подобное чувство направленное на Магистра?

Ошеломлённая Волли недоумевая уставилась на него, а затем, словно ожидая поддержки, повернулась к капитану. Наконец девушка сумела выдавить:

— Да. Но я не понимаю…

— И почему же вы так не любите Магистра? — перебил её парень, утрачивая присущее ему чувство такта, — Ваша ненависть к чародею должна иметь под собой столь же веские основания.