Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

— Доброе утро, капитан, — голос, лишённый интонаций, казался многозначительно-зловещим, — Скверная погодка.

Узнав подошедшего, мореход сплюнул, в сердцах и забросил пистолет обратно.

— Скверная, — согласился Собболи, с трудом удержавшись от ругательств в адрес Хастола, — Чего это тебе, приятель, не спится? Пришёл подменить моих матросиков?

— Да я уже давно не сплю, — Черстоли подошёл уже так близко, что капитан мог сам убедиться: сонливости в лице пассажира не было ни капли, — Хотел прогуляться по палубе, но, честно говоря, отпугнула погода. А теперь вот услышал ваш голос и решил составить компанию.

— Твоё дело, — буркнул капитан и с внезапным подозрением, поинтересовался, — А что там мой «заяц», тоже не спит?

— Ну вообще то, — Хастол обозначил улыбку, словно понимал причину беспокойства собеседника, — Когда я проходил мимо её каюты, то различил лёгкий шелест. Может быть она просто повернулась во сне…

— А может? — выдохнул Собболи, подозревая ответ.

— Ну вообще-то, так шелестит одежда, когда её надевают на себя, — любезно сообщил Хастол, — Но я не рискнул постучать, чтобы убедиться в этом.

Вахтенные, приняв последнюю фразу за шутку, начали было смеяться, но тяжёлый взгляд капитана вынудил их поумерить веселье. Собболи поманил пассажира и они отошли к борту, где матросы не могли бы их подслушать.

— Послушай, приятель, хотел задать вопрос, пока рядом нет лишних ушей, — начал Джонрако и тут же остановился, в нерешительности. Его огромная лапища вцепилась в бороду и потянула вниз, отчего физиономия капитана приобрела забавное выражение обиженного ламантина, — По поводу этой Шании…Кстати, что тебя с ней?

— У меня?! — поразился Хастол, но в уголках его рта притаилась почти незаметная усмешка, — Вообще-то мне казалось, будто именно у вас имеются какие-то виды на эту девушку.

— Да ты сбрендил! Чтобы я запал на какую-то…Ты рехнулся, приятель! — капитан вскинулся, размахивая кулаками и вдруг сник, — Чтоб меня черти взяли, если я понимаю, какая дьявольщина происходит. Она ведь совершенно не в моём вкусе! А вообще-то, как считаешь, девица и в самом деле…тощая?

Черстоли, явно скрывающий улыбку, за сосредоточенным выражением лица, уже хотел было ответить, но не успел. Их содержательную беседу прервал голос взбешённой девушки, которая сумела незаметно подойти к парочке и услышать последние фразы капитана. Не составляло особого труда догадаться, кому они были адресованы.

— И сколько же я должна повторить, что не тощая! — сверкая глазам, Шания уставилась на капитана, — И мне кажется, что у больших толстых мужчин должны быть другие занятия, кроме как перемывать кости несчастным девушкам, особенно в их отсутствие!

— Я сам выбираю занятия для себя! — взревел Джонрако, мотая лохматой головой, точно взбешённый бык, — И буду обсуждать кого захочу и когда захочу!

— А я считаю недостойным…

Хастол тяжело вздохнул, отступая от скандалящей парочки. Потом и вовсе отошел подальше, разглядывая тяжёлые валы волн, выкатывающиеся из тумана и с лёгким хлюпаньем бьющие о борта Морского чёрта. Лицо парня заострилось, а чёрные глаза стали темнее самого мрака, глубоко провалившись в глазницы. Если бы Джонрако и Шания отвлеклись от скандала и обратили внимание на спутника, то поразились бы до глубины души.

Опираясь о борт и печально глядя вниз, стояло незнакомое им существо, лишь отдалённо напоминающее человека. Впрочем, возможно это просто туман исказил облик парня, изменив внешность до неузнаваемости. Скорее всего так и было, потому что черты Хастола непрерывно таяли, преображаясь в нечто новое, невиданное ранее. Потом серая мгла скользнула в сторону и в воду вновь глядел самый обычный парень, с печальным выражением на бледном лице. Вот только глаза его, по-прежнему, казались средоточием ночного мрака.

Тем временем, капитан и его пассажирка, самозабвенно продолжали скандалить. Матросы, которые, позёвывая, выбирались на палубу, изумлённо замирали, разглядывая орущую парочку. Никто даже не вспоминал о своих обязанностях. Джонрако отлично понимал, что его поведение вряд ли можно назвать подобающим опытному морскому волку, но остановиться уже не мог.

Так же и Шания, смахивая слёзы то ли обиды, то ли ярости, бесстрашно наступала на огромного мужчину, вынуждая его пятиться к самому нактоузу. Вахтенные, из последних сил, пытались делать вид, будто ничего особенного не происходит и вообще, они просто ведут корабль по курсу. Получалось не очень хорошо.

Всё это, больше всего напоминало комичное представление, из тех, которые пользуются спросом у непритязательной публики, пришедшей на выступление бродячего театра. Единственной причиной, по которой матросы удерживались от хохота, был страх перед гневом капитана. Но уже начинали проскальзывать лёгкие смешки, скрывающиеся за покашливанием. Чем дальше, тем больше казалось, что команду одолевает чахотка.

Внезапно всё прекратилось. Громкий и протяжный звон тревожной рынды, вынудил Шанию застыть с полуоткрытым ртом, а капитана вернул в реальный мир, где он нёс ответственность за свой корабль. Один из матросов, стоявших по левому борту, вцепившись рукой в ванты, указывал пальцем куда-то, в глубины тумана. В громком вопле слышался неподдельный страх и все разговоры тотчас умолкли. Наступило полное безмолвие, в котором различалось странное позвякивание, мало-помалу приближающееся к Морскому Чёрту.

— Я уже слышал этот звук, — деревянным голосом произнёс Джонрако и отстранив Шанию, начал спускать по трапу.

Хастол немедленно устремился следом, а потом и Волли простучала каблуками по сходням, не в силах оставаться на месте.

На ходу она пожимала плечами и бормотала, что не видит ничего странного в каком-то звоне, что мужчины всегда склонны всё преувеличивать, да ещё и находить дурацкие причины, для прекращения разговора. На самом же деле, девушка ощутила, как ростки липкого страха, пустили свои ледяные корни в её душе и начали быстро разрастаться.

Из толпы встревоженных матросов выбрался лысый моряк с глубоким шрамом на впалой щеке и указывая большим пальцем в сторону приближающегося звона, угрюмо сказал:

— Шкип, будь я проклят, если не знаю, что это за дрянь! — он сплюнул и почесал волосатую грудь четырёхпалой конечностью, — Думаю и вам оно знакомо. Когда эскадра Задорри угодила в распроклятый шторм, я был на одной из чёртовых посудин, не добравшихся до Карта. Тогда мы тоже слышали мерзкий звук, а потом увидели, что его издаёт.

Джонрако, набычившись, смотрел на подчинённого, а остальные столпились вокруг, взирая на говорившего со смесью интереса и нескрываемого страха. Тот же, ощутив общее внимание, заметно воодушевился и ткнув пальцем за спину, замогильным голосом возвестил: