Татьяна Леванова - Сквозняки. Ледяной рыцарь

Mania изогнулась, стараясь встать так, ' тгобы булавка не кололась так сильно.

— Венцесса… — предупреждающе произнесла привениха. х j

Маша провела рукой по боку — бесполезно, снаружи булавка почти не чувствовалась, а в бок вонзалась все сильнее. Страшно подумать, что произойдет, если Маша сядет…

— Присядьте, венцесса, разделим хлеб да соль, — вкрадчиво произнес кто-то.

— Только не это! — воскликнула несчастная девочка, у нее на глазах выступили слезы. Разом смолкли музыка и все разговоры.

— Может быть, наше общество недостаточно блистательно для такой чистопородной особы? — насмешливо спросила рогатая тень слева.

— Вот именно! — ухватилась за подсказку Маша. — Вы даже не встали, когда я вошла!

— Девочка… — с тихой угрозой прошипела привениха. 4

— Да, да, словно я простая девочка, а л не венцесса Калина Горькое л езная, дочь 0 благородного веника Елисея Гривасто-л го, внучка веника Никодима Гривастого, ф потомок Гривухи саблезубого! Она уже не могла выносить боль, с каждой секундой становившейся все более 5Й острой.

% — Минутку, минутку, — забеспоко-Щ ился важный голос, Маша скосила глаза из-за своего задранного носа, чтобы по-< мотреть на того, кто говорит, но улови-in только пурпурно-золотое сияние. — Титул за вами еще не признали, давайте покойно пообедаем, развлечемся за едой приятной беседой.

— Не о чем мне с вами беседовать! — Маша стукнула кулаком по столу. — Пока вы не окажете мне уважение, я с вами <а стол не сяду.

Слезы брызнули у нее из глаз, девоч-к; I бросилась из зала в спасительный полумрак коридора, там просунула руку под подол и вытащила, наконец, злополучную булавку. Только после этого она и новь обрела способность оценивать сигу ацию. Она неслышно подкралась к двери и услышала обрывок разговора:

— Вам не за что извиняться, госпожа сударыня, — говорил важный голос, — 11 го вы… Девочка горда, как и ее отец, и горяча, как бурлящая кровь однороги. Для чистопородного рысаря ее поведение безупречно. Каюсь, мы ожидали, что вы приведете к нам деревенскую простушку, выдадите ее за венцеесу, чтобы вернуть себе титул…

— Ну как вы могли подумать… — смущенно пробормотала Рыкоса.

— Да-да, заставите ее вызубрить ро- л II — 4122 Леванова?

довую книгу, нарядите в роскошное платье. Но девочка своим поведением дока зала свое право на титул. Прошу вас, верните ее в зал. Мы поступим с ней так, как она того достойна, Маша отпрянула от двери. Рыкоса вышла в коридор. С интересом осмотрен Машу с ног до головы, она сказала:

— Прошу вас, ваше чисто породив, вернитесь в зал, рысарям есть что сказать вам.

А потом добавила шепотом:

— Хотела бы я знать, кто тебя научил..

Маша вновь задрала нос и вошла в зал. При ее появлении люди встали из-за длинного стола.

— Мы признаем за вами титул вен цеесы, — сказал важный голос. — Про сим вас разделить с нами хлеб и соль,

О уважаемая госпожа сударыня. Возложение венда состоится вечером, на балу.

— Не откажите, присядьте, прими-S те… — наперебой заговорили собравшиеся. От удивления Маша стала ози — ш _

X раться по сторонам. «Странные люди, им грубишь — они уважают, может, так и надо себя вести?» — подумала девочка. в

Г"4 Но тут ее глаза встретились со взглядом? пожилом служанки, которая чуть заметно покачала головой, точь-в-точь как учительница. И Маше стало невмоготу. Она пробралась на свое место за длинным столом, ей предложили поесть, но па глаза ей попадались зажаренные целиком гуси, румяные поросята с лука™ ными мордочками, огромные рыбины с I усклыми мертвыми глазами, меньше игего на свете они наводили на мысль о еде, скорее о лавке таксидермиста. Кто-I (> положил ей на тарелку кусок барашка, но Маша есть не могла, так и просидела с опущенными ресницами до конца обеда, среди жующих бородатых ртов, хруста разгрызаемых костей, шлепанья па пол объедков. Только отломила кусочек от ритуального каравая хлеба с солью, когда его начали передавать от гости к гостю в знак мира в замке Морского метра*

Так, голодная, и отправилась на бал, где Маше на голову надели венец Калины Горькослезной — яшмовые гроздья и год калины на чеканном золоте листьев. Важный господин в пурпурном и золотом поздравил ее с восстановлением елавы предков. Когда девочка повернулась к толпе разряженных господ суда-реи, словно придавленная к земле тяжелым венцом, и подняла глаза, все присутствующие так закричали, заревели, завизжали, что она невольно вздрогнула и прижалась к привенихе, скромно и мол ча стоящей рядом. Рыкоса ответила ей торжествующим взглядом и произнесла: —! Поздравляю, девочка моя. Когда крики умолкли, грянула музыка, чистопородные рысари разбились на пары и пустились в пляс, более подходящий деревенской свадьбе, чем рысар-скому замку. Повсюду сновали слуги, разнося в деревянных, обитых железом кружках пенистое мутное пиво. Маше очень хотелось попробовать пива, но Рыкоса взяла кружку у нее из рук. — Почему?! Я уже взрослая! — возмутилась девочка,

Лpt — Дети больные родятся, взвоешь, — О просто объяснила ей привениха. — Выпивка — не развлечение для девочек. Да-ф же титулованных.

НЗ Сквозь толпу танцующих, улыбаясь,

пробирался к ним Андрей Шестипалый. щ

X Кажется, он искренне радовался Маши-Ц ной победе. Девочка бросилась было к нему навстречу, как вдруг заметила, что он ведет за руку мальчика примерно ее? возраста, светловолосого и кудрявого, с меными голубыми глазами.

— Наконец-то, — вздохнула с облегчением госпожа Гривастая. — Калина, позволь тебе представить его чистопо-родие веника…

— Просто Ванечка, — перебил ее Андрей. — Вы равны по рождению, можете называть друг друга по имени. Ванечка, 111юводи Калину, покажи свои игрушки…

— Игрушки? — переспросила девочка с недоумением.

— Вам нужно познакомиться поближе, — улыбнулась привениха» — Веник — самая подходящая для тебя компания, в отличие от беспородных рыса-рей.

Ванечка крепко взял Машу за руку и повел ее прочь из зала. Он не говорил ни (лова, только упорно шагал по коридору. 11 ахло от него молоком и печеньем, руки у него были чистые и белые.

— Ванечка, куда мы идем? — спросила она, робея.

— Сейчас! — сказал он. — Там интересно.

Через коридоры и галереи он повел ее по винтовой лестнице в башню, на первом этаже которой явно была спальня Шестипалого, о чем свидетельствовали висящие на стене мечи и разложенные по столам доспехи. Выше была комната Ванечки.

Маша с любопытством рассматривала кровать, такую же большую, как у нее, сундук с одеждой, а кроме них-деревянную лошадку, игрушечные сабельки и большу ю малопонятную конструкцию, похожую на скелет птеродактиля и бумажный самолет одновременно. Ванечка выпустил ее руку и принялся с гордостью показывать гостье свои сабельки и деревянных рысарей.