Мари Ардмир - Профессорская дружка

А на мой день рождения он так и не пришел. Видимо, кому-то сейчас улыбается… И зря я вспомнила о девятом, когда ложилась спать, потому что он все-таки явился средь ночи, чтобы улыбнуться мне.

Прикосновение лапок к моим оголившимся во сне плечу и шее было холодным, мокрым и скользящим, мгновенно вырвало из сна и заставило застонать в подушку.

— Взбрык, прежде чем ластиться в поисках тепла, ты бы хоть вытерся…

Кишмиш зашелестел что-то обиженно-возмущенное из другого угла комнаты, а холод лап переместился на вторую мою руку и начал скользить вверх к самой шее. Передернула плечами, попыталась отмахнуться:

— Голем, кыш из моей кровати!

— Ве-е-е, — отозвался земляной из того же угла, где шелестел вечнозеленый.

И я с опозданием поняла, что в комнате есть кто-то другой. Тот, кто преодолел защиту усадьбы, проник в дом, связал маг-путами моих питомцев и теперь намерен убить меня! Иных мыслей не было, да и быть не могло после всех моих приключений. Это может быть смертельный «подарочек» от Олли, Уиграда, Норго! Той же Найши или Данаи… А может, это кто-то из людей экс-короля Гадарта Великого, которые до сих пор ждут встречи с Его Величеством Дворецким! Или вампиры, братья трех серокожих, которые испугались взбрыка в образе паука. Или…

Сердце зашлось поверхностным стуком от одной лишь мысли, что это очередной друг барона Керваса, правообладатель, не дождавшийся крибы в моем лице и пришедший за нею лично.

— Всевышний, — прошептала я, в испуге призывая маг-потоки, как вдруг холод лапок на моей шее превратился в холод от нормальной человеческой ладони, и у самого уха раздалось: — Рэш, не пугайся, это я.

— Де-де-вятый! — резко развернулась и села на кровати лицом к лицу незваного гостя: — С ума сошел?!

— Еще нет. — Двойным хлопком он включил в комнате нижний мягкий свет и прищурился, явно выжидая моей реакции на его поздний визит.

Реакция последовала незамедлительно:

— Но я же испугалась до… до… Ийк!

— До икоты, — постановил он и улыбнулся. — Жаль, а я как вырвался от короля, так сразу сюда, чтобы поздравить…

— Ийк! — вот и все, что я смогла ответить, глядя на уставшего, холодного, мокрого, но почему-то довольного Дейра.

Он сидел на моей кровати в насквозь пропитавшемся водой плаще, надетом поверх пижамных штанов и банного халата, который распахнулся на груди, почти полностью раскрывая голый торс стихийника.

— Ты почему в пла-йик-ще?

— Гулял. — Маг блеснул довольным взглядом и прищурился.

Удивленно посмотрела вниз и заметила, что он еще и в домашних тапочках, на которых помимо комьев мокрого снега расположились и кусочки грязи.

— К-ку-да?

— Недалеко.

— После купания? Ийк… — правильно оценила я его мокрые волосы и запах бальзама для бритья.

— Пришлось. — Стихийник потер затылок и виновато улыбнулся.

Значит, забыл и раскаивается или расстроен, что лишь во время купания вспомнил. А может, все совсем не так? И я спросила его о причине столь острой необходимости.

— Лучше спроси, что я тебе подарю, — подсказал он и улыбнулся.

— Снеговика из грязи? — Я взбила подушку сзади, подтянула одеяло к груди, отметив между делом, что икота уже не мучает меня.

— Об этом не подумал, — повинился девятый, с трудом сдерживая смех, — прости, я не такой романтичный. Но в следующем году… — начал он запальчиво.

— Ясно! — оборвала на полуслове и протянула ладошку: — В следующем году буду ждать от тебя двухметрового снеговика, а сейчас просто дай его сюда.

— Что дать? — начал разыгрывать непонимание.

— Мой подарок, — произнесла спокойно и добавила с усмешкой: — Надеюсь, он очень дорогой и трудно добываемый.

— Какая ты меркантильная. И как я с тобой справляюсь?

— Никак, — резюмировала я и в следующее мгновение получила на ладошку стаканчик мороженого.

— Вишневое с шоколадом и орешками, — прошептал Дейр у самых моих полуоткрытых от удивления губ и поцеловал в висок, — с днем рождения, Рэш!

Вроде бы ну что такого, простое мороженое в праздничном стаканчике с надписью: «Поздравляю с двадцатиоднолетием дорогую дружку!», но как приятно, что он запомнил, как я к ванильному мороженому добавляла вишневый джем матушки Агафьи, молотые грецкие орешки и ароматную шоколадную смесь.

— Спасибо…

— Не реви, — он протянул мне ложку, — и наслаждайся.

Посмотрела на предложенный предмет, потом на стихийника и нахмурилась:

— А ты?

— А я себе взял фисташковое. — Мне продемонстрировали такой же набор для наслаждения: стаканчик и ложка, выуженные из другого кармана.

Ну, раз так, решила я, значит, наслаждение королевским десертом будет полным и безотлагательным. Открыла крышечку и приступила к дегустации, а Дейр стянул с себя плащ и халат, разулся, маг-потоками высушил собственные волосы, а так же мокрые пятна на моей простыне и полез под одеяло со словами: — Знал бы, что кондитеры очень крепко спят, придумал бы что-то другое.

— Так это все?.. — На самом деле мне было достаточно и очень приятно, но не поддеть девятого за его поздний визит было бы неразумно. Все же кое-кто отсутствовал весь день и явился только ночью.

— Не все, — ответил он и, открыв собственный стаканчик, посмотрел вначале на свое мороженое, потом на меня и спросил: — Хочешь?

— Разве что ложечку… — Не успела договорить, как названный предмет с лакомством был уже у моего рта.

— Пробуй, — улыбнулся стихийник.

Попробовала, признала, что привкус необычный, а потом дала попробовать свое мороженое ему. Мой вкус тут же похвалили, а за порцию поблагодарили, отметив, что кусочек был мал, и он нормально сладость не распробовал. С улыбкой скормила ему еще три ложечки и потребовала дополнение к подарку.

— Это не совсем презент, скорее… — Дейр тряхнул головой, отчего несколько светлых локонов упали на лоб, он со вздохом их убрал и признался: — Скорее это принадлежащие тебе предметы. Но… — таинственная пауза и откровение века, — в новом оформлении!

И передо мной в воздухе завис ключ, маленький металлический квадратик с маг-печатью на ребре.

— Это твой допуск в мой сейф к ячейке с твоими артефактами.

— Я могу их забрать? — Надежда в моей душе не спешила расправлять крылья, кто знает, на каких условиях он вручил мне подобный подарок.

— Можешь. Но как твой маг-опекун, я запрещаю ими пользоваться до твоего двадцатипятилетия. — Посмотрел на меня проницательными голубыми глазами и попросил: — Пожалуйста, не подвергай опасности ни себя, ни свое окружение. — Затем ухмыльнулся и, щелкнув меня по носу, заявил: — Я еще жить хочу!