Весенний Король (СИ) - Ольга Ружникова
— Ваше мнение мне не интересно. И вряд ли имеет какое-то значение для дела.
— Имеют значение лишь сами факты. Вы обменяли жизнь любимой дочери на свою. Глупейшее решение — для любого политика и правителя. Соверши вы разумный выбор — и легко отомстили бы за дочь потом. А прекрасная Юлиана… или любая другая с легкостью родит еще с десяток дочерей, а что еще важнее — сыновей. Вы молоды, ваша жена — совершенно здорова. Но нет, вы предпочли умереть сами. И этим погубили всё. Разве у вас во всей Мидантии найдется хоть одна живая душа, кому вы можете довериться? Нет. Императрица Юлиана рвется к власти сама. С какого возраста она предает и плетет опасные заговоры? Вы ведь сами убили брата и свергли родного отца. Но ваша нынешняя жена — даже не мать малышке Виктории, разве нет? И тоже имеет права на Пурпурный Трон. Прекрасная Юлиана ведь сама — Кантизин. Идеальные властная мачеха и маленькая падчерица. Хоть прямо из сказки. Из очень страшной. Все ведь помнят, чем такие заканчиваются — всегда? Сказочники по-своему мудры. А ваш лучший полководец больше предан вашей жене, чем вам. Уж насколько способен. Любовник он там ей на самом деле или незаконный папаша — сейчас ведь не столь уж важно? И потом — Барс тоже не прочь править. Так кого вы сейчас спасли, император?
Если он прав — Евгений и впрямь проиграл. Все его нынешние действия построены на крошечном шансе, что Юлиане всё же можно доверять. Доверить Вики.
Но даже если нет — иначе он поступить не мог. Что бы Евгений ни думал, как бы ни рассуждал — ему не пожертвовать собственным ребенком. Только не Викторией.
— Но в одном вы правы: для Великого Ормоса ваша жизнь равнозначна жизни вашей дочери.
Только Евгений на ваш черный алтарь не ляжет — можете даже не облизываться.
— Равнозначна в том, что ни в вас, ни в ней не течет истинная королевская кровь. Ормос нуждается в вас не больше, чем в любых других людишках с улицы. Первых попавшихся.
Спасибо за еще одну приятную новость. Подозревал, что так, но не был уверен в крови Софии.
Черные своды смыкаются непроницаемой клеткой — как та, куда, наверное, заточил бы Евгения родной отец, если бы тогда победил.
Возможно, из его сына так и не получился истинный мидантиец, принц, «разумный» политик, император. Но лучше крошечный шанс на спасение Вики, чем никакого.
А теперь жизнь его бедной девочки зависит только от Юлианы. Зато от Евгения — много что другое.
Не зря он столько прочел. В том числе и об этом проклятом, кровавом особняке.
3
Будь здесь умный, рассудительный Грегори — он обязательно придумал бы план получше. Но сейчас у бедной Беллы есть только не слишком толковый Витольд. У нее и у ее будущего ребенка.
В насквозь протравленной Мидантии нельзя верить никому. Впрочем, императорской семье Витольд и не верил. Как и заговорщикам. Жаль, это не помогло.
Но вот им самим не стоило его недооценивать. Он — больше не наивный эвитанец, что десять лет провел при безопасном и теплом Веселом Дворе Вальданэ. Протанцевал, просмеялся, пробегал к банджарон, прочитал в одной из лучших в подвездном мире библиотеке. Витольд Тервилль начал вымерзать еще в ледяных снегах Ритэйны, а затем выгорел и переплавился в ядовитой Мидантии.
И тех, кто просто «исполняет приказ», он теперь легко готов убивать. Без малейших угрызений совести. Потому что на принца Гуго работали такие же жирные, сволочные свиньи, как сам свинопринц. Но зато отцу Витольда служили и честные солдаты. В том числе те, кто помнили Вита еще ребенком. Но это не помешало им исполнить приказ своего графа — любой. В том числе отдать беззащитную беременную женщину в лапы жирного хряка-садиста. И ее юную сестру — тоже.
Если ты готов по приказу на что угодно и считаешь, что прав, — будь готов за это умереть и сам. От руки другого правого.
Жаль, у Витольда мало времени. Кровавая дорожка позади не оставляет шансов на пощаду. Или даже на быструю смерть. Если, конечно, не удастся выгрызть ее в будущем бою. Вдруг приказа брать в плен не будет? Не успеют дать.
Зато можно увеличить шансы на спасение невезучей Арабеллы. Вдруг на сей раз она не станет дожидаться его самого и заплутавшую в чужих интригах Изу? Потому что больше Белла уже ничем не в силах им помочь. Только погибнуть с другом и не-подругой вместе, а это бессмысленно. Раз уж здесь Арабеллу уже приговорили. Вместе с ее еще не рожденным ребенком. Как когда-то в Эвитане — Алексу.
А чужие дети для прожженных политиков не значат ничего — разве Витольд не убедился в этом еще в родном Эвитане? На насквозь заледеневшей родине, вдруг ставшей чужбиной.
Хорошо, что у Алексы, оставшейся на попечении благородного тезки-кардинала, есть еще и Элгэ. Сестра и честный церковник позаботятся об Александре, раз уж Витольд оказался плохим мужем.
У центрального входа в кровавый особняк — плотная шеренга черных змей. А вооруженная императорская стража замкнула всю площадь в строгое кольцо. И даже не пытается приблизиться. Еще бы — юная принцесса ведь уже спасена. Та, что Виктория.
И где, змеи его дери, сам нынешний император — узурпатор, сын узурпатора и племянник узурпатора⁈
Застывшее ледяной маской точеное лицо прекрасной императрицы. Испуганное личико маленькой принцессы — за плотным рядом крепких спин, сурово затянутых в серые кирасы. И в такой же кирасе — рослый, подтянутый вояка средних лет. Рядом с обеими августейшими дамами. Только что под локоток императрицу не поддерживает, но все-таки нет. Видимо, чтобы руки были свободны. Вооружен-то он до зубов.
Как и сама прекрасная императрица, кстати. И не исключено, что под длинным, плотным багряным плащом у нее тоже кираса.
Не слышно отдельных голосов — только один неумолчный, ровный гул. Будто из огромного пчелиного улья. Где ни у одной пчелы нет своей воли. Только непререкаемый приказ матки.
Неважно. Витольд поклялся Грегори спасти Беллу, и лучший друг принял клятву. А даже если бы и нет — виконт Тервилль слишком многим обязан покойной матери Арабеллы — Кармэн Ларнуа нир Вальданэ. Как и Арабеллиному отцу — герцогу Алексису Зордесу-Вальданэ.
И еще Вит слишком любит бедную Беллу. Ни в чём не виновную девочку — очередную жертву чужой бесчеловечной политики. В отличие от
