Сто причин моей (не) любви (СИ) - Елена Александровна Романова

Олсен сел, закинул щиколотку на колено и коснулся губ пальцами. Его взгляд жалил, предупреждая, чтобы эту тему не поднимали и не мусолили. У него все-таки не железное терпение.

— Это мои личные дела, — ответил он.

— Нет, Нейл. С момента, как на тебе вспыхнула печать истинности — это не личные дела. Больше двух столетий боги не отмечали меткой пары. Наша магия ослабла. Мы не можем оборачиваться, как раньше. Наши резервы слишком медленно восполняются. Да, мы могли бы питаться кровью и убивать людей, как идикие. Они истребили почти всех людей на своей земле и хотят проникнуть в Элхорн. Люди для них — рабы и источник их сил. Этот путь ведет в никуда. Но истинность, Нейл, другое дело. Она снова дает нам шанс на былое величие.

Скучно слушать.

Олсен утомленно скрестил на груди руки.

— Но ты, Нейл, полукровка, а твоя пара — человек, — продолжил Константин. — Почему?

— У нас внеземная любовь, — издевательски бросил Олсен. — Откуда мне знать?

— Я хотел бы взглянуть на метку.

А больше тебе ничего не показать? Но Нейл, к сожалению, не мог послать императора к черту, поэтому сжал зубы, расстегнул камзол и рубашку и показал печать истинности.

— Потрясающе, — произнес Константин. — Каково это, чувствовать ее? Твой дракон ведь ощущает эту связь?

— Да.

— И несмотря на это, истинность не закреплена. Неужели ты ждешь до брака, Нейл? Ты пришел за моим согласием на этот союз?

Нахрена Нейлу чье-то одобрение, помимо собственного? Он вздернул бровь, и Константин усмехнулся:

— Вижу, ты пришел не за этим. Что ж, может, ты хочешь получить от меня привилегии, о которых мы не договаривались?

— Ваше величество, — с усмешкой произнес Олсен, — не люблю повторять дважды. Мы заключили сделку. Я не меняю ее условия в процессе. Моя женщина — это мои проблемы, не советую в это лезть.

— Ты мне угрожаешь?

Нейл вздохнул — эта беседа перестает быть предметной и утомляет. Придется объяснить доходчиво:

— Любой, кто захочет навредить Эвелине Митчелл, — выдержанно, но серьезно сказал он: — покойник. Мне срать, император это или гребаный аристократ. У меня нет времени объяснять очевидное, но я сделаю исключение. Я связан меткой, а значит, моя пара неприкосновенна. Я сдохну ради нее. И о том, чтобы с ней расстаться, не может быть и речи. Все, что касается Эвелины Митчелл — мои семейные дела. Ни ублюдочного Лесли, ни Хэмилтона. Моя истинность, еще раз, не влияет на наши договоренности.

Кажется, Нейлу удалось донести мысль. Константин долго смотрел ему в глаза, а уголок его губ нервно подрагивал.

— За какие-такие заслуги боги выбрали тебя, Нейл? — наконец, вымолвил он. — Ты груб, неотесан и жесток, но получил величайшее благословение. Ты — полукровка. Твоя пара — человек. Какая насмешка. И все-таки я не могу закрыть на это глаза. Не могу оставить все, как есть. Ты должен понять.

— Подробнее.

— Теперь ты — основная угроза для рода Алейских. Будешь претендовать на трон по праву божественного благословения…

Олсен рассмеялся до того резко, что император замолчал.

— Ваше величество, я пришел один и слишком слаб бля оборота. Я похож на самоубийцу?

— Мне нужны доказательства твоей преданности, Нейл. Мне понадобится при дворе такой дракон, как ты. Но я хочу быть уверен, что твоя истинность никогда не станет угрозой дому Алейских.

— Что я получу?

— А что ты хочешь?

— Титул и должность, — спокойно выдвинул условия Олсен.

— Раньше ты хотел только мести.

— Я стал чуть более дальновиден. И одно не исключает другого. Имущество и титул лорда Хэмилтона должны быть моими. При этом наши предыдущие договоренности тоже сохраняются. Я называю вам имена всех заговорщиков и предоставляю доказательства их вины, в обмен получаю право поквитаться с Хэмилтоном и всеми, кто был замешан в убийстве моей матери. Теперь к этому прибавится герцогство и титул вашего советника.

Император раздумывал. Наконец, он произнес:

— Согласен. Мне нужны имена.

— Лесли, Хэмилтон, Флеминг. Остальные — лишь свора.

Константин нахмурился, обдумывая слова Олсена.

— Так значит, Флеминг тоже… — лишь вымолвил он тихо. — Он воспитывал Виктора с младенчества…

— Именно он передал артефакт Маклин, напоив Виктора до беспамятства.

— Где сам артефакт, Нейл?

Олсен поморщился. Врать не было смысла.

— С ним есть некоторые сложности. Но я их решу, — сказал он в итоге. — Я слышал, что от метки истинности можно избавиться. Это правда?

— Да.

Нейл напрягся, и Константин усмехнулся:

— Тебя это не коснется. Отвергнуть печать можно только добровольно.

— Подробнее.

— Говоришь на равных, Нейл. Приказываешь мне.

— Огрехи воспитания.

К сожалению, Константин оказался в том положении, когда ему приходилось выбирать сторону. В условиях заговора и возможного нападения алларийцев, он выбрал Нейла. А теперь императору приходилось считаться с этим выбором, потому что Нейл не отличался покладистостью.

— Получишь должность тайного советника, — сказал он. — Это тебе вполне подойдет. Главная обязанность — держать аристократию в узде. Лорд Беррон и все управления правопорядка в твоем распоряжении.

Губы Нейла сами собой растянулись в зловещей усмешке — надо же, из отъявленного разбойника он только что превратился в самого влиятельного дракона после императора. И все благодаря Митчелл.

— И все-таки я хочу знать все про снятие печати, — настоял он.

— Раньше истинность считалась обычным делом, но не все хотели с ней считаться. Ритуал с использованием Слезы дракона освобождал драконов от печати, если они оба этого желали. Это привело к тому, что боги отвернулись от нас. Истинность начала встречаться реже, а после исчезла насовсем.

— Слеза дракона — один из пяти артефактов?

— Да. Вода из Источника слез. Он охраняется, Нейл.

Олсен узнал все, что хотел. Он бессознательно зажал зубами сигару, прикурил, а уж потом вскинул взгляд на ошарашенного императора:

— Что? — вскинул брови. — Здесь нельзя курить?

Константин протяжно вздохнул:

— Ты должен поработать над своими манерами, Нейл.

Олсен выдул струю дыма.

— Кстати, мне не дает покоя еще один вопрос, — усмехнулся он. — Эти болваны точно ничего не вспомнят? — и он указал рукой с зажатой сигарой на двух черноволосых драконов, стоящих за спинкой кресла Алейского.

— Ничего.

— Лесли едва дождался совершеннолетия моей сестры, чтобы сделать ей предложение. Не от большой любви, разумеется. Ваше величество, вы обрюхатили жену Хэмилтона? Виктор и Эмилин — брат и сестра?

Константин поморщился. В его глазах вспыхнуло раздражение, но тотчас потухло.

— Ты действительно ушлый дракон, — усмехнулся он. — Не зря я так высоко тебя оценил. Хэмилтон принял в семью мою дочь от леди Сесиль, чтобы вырастить ее, как свою. Его жена была бесплодна, а я хотел видеть, как растет мой