Король-поэт - Илана С. Мьер
После казни толпа молчала. Тени мелькали на траве. Стервятники кружили под солнцем.
— Вороны не должны получить их, — спокойно сказал Элдакар. С одной стороны его лицо было в крови, брызнувшей из его бывшего друга. — Их похоронят с честью среди их народа, — он посмотрел на Мансура. — Проследи за этим.
Он пошел прочь. Толпа пропустила его, все еще тихая.
Намир шла следом. Ее туника была в крови. Сегодня они были мясниками, а не воинами. Эта мысль была и в глазах Мансура, когда она отворачивалась.
Элдакар шел с неестественной решимостью к своей палатке. Действия днем точно потревожили его рану. Но он не проявлял этого, пока шел к палатке. А потом позволил плечам опуститься, потянулся к ее руке.
— Если не против, милая, — сказал он. — Я вряд ли смогу и дальше стоять сам. Поможешь мне?
— Всегда, — сказала она. Помогла ему раздеться. В чаше уже была вода. Хотя пришлось бы несколько раз менять воду, чтобы смыть всю кровь с него.
— Ты понимаешь, Намир? — сказал он. Она придерживала его, а он медленно намочил тряпку и стал вытираться. Он не смотрел на нее. — Я не буду спрашивать, был ли я прав, — сказал он. — Другим не нужно такое пятно. И правильность… это невозможно, — он посмотрел на свои ладони в засыхающей крови.
— Я не могу знать, — сказала она.
Он говорил пустым тоном, отвернулся от нее, отмывая ладони.
— История о слабом короле Элдакаре… навредила больше, чем я. Так нельзя продолжать. Землю нужно объединить, чтобы выжить. Эта победа будет временной, если о слабом короле продолжат говорить, и провинции будут и дальше воевать. Так я думаю. Я всю ночь думал об этом. Я хотел ошибаться. Но не вижу другого пути.
Его ладони были почти чистыми. Он позволил ей надеть на него халат. Она помогла ему улечься на кровать, стала заваривать настой.
— Вам нужно поспать, — сказала она. Этого было мало, и она взяла его за руку. — Элдакар, — сказала она. — Для меня честь, что вы — мой король.
Он сжал ее ладонь.
— Ты всегда была добра ко мне.
* * *
Когда она покинула его палатку, ноги понесли ее сами. Было сложно думать. Она дошла не до своей палатки и вошла.
Палатка Алейры Сюзен не изменилась. От жаровни пахло пряностями. Свет мерцал. Маг сидела на стуле, странно неподвижная. Она сказала:
— Я тебя ждала, Намир. Или лучше сказать Мелила. Таким было твое имя. Я нашла его на звездах. Мелила Хазан, оторванная от дома, лишенная языка. Ставшая оружием, чтобы жить, — Алейра смотрелась на свой возраст, была печальна. — Все хорошо, — сказала она. — Я знаю историю.
Намир не могла говорить.
— Хотела бы я спасти тебя, — сказала Алейра. — Я долгое время спасала только себя. Прости.
Намир опустилась на колени возле стула Алейры. Вблизи от женщины пахло костром и другим знакомым запахом. Не манящим или экзотичным. Тем, что влекло ее к другому времени. Кухня, яркий дом, безопасное место. То, что позволило ей опустить голову на колени женщины и оставаться так какое-то время.
ГЛАВА 18
Сны пропали. Всего две ночи, но Джулиен знала. Две ночи простых снов. Простых желаний и страхов.
Ненависть была металлом на языке, когда она проснулась. Не утешало и место, где она проснулась: холодная комната, твердая кровать, ни капли света дня за ставнями.
Она оделась, прошла по провисшей лестнице — доски ослабли от воды и времени — и миновала шипящие угли в камине гостиной. Она покинула гостиницу. День был серым, ветер бил по ней. Она куталась в плащ и шла. Черные камни обрамляли берег, рядом была полоска янтарного песка. Тропа вела как приглашение. Не важно, куда.
Она не думала, что ненависть к себе можно было убрать прогулкой, но она могла отвлечься.
Они прибыли вчера. Это нельзя было назвать деревушкой — несколько домов рыбаков, и все. Но тут была небольшая гостиница на берегу, обдуваемая ветрами.
Их путь был решен. Утром они вызвали паромщика забрать их с Острова-лабиринта.
— Мы не можем посетить другие острова? — спросила она у паромщика. Хотя уже знала ответ.
— Они закрыты для вас, — он даже не посмотрел на нее.
Не нужно было уточнять, что метка Пророка позволила ей приблизиться к границе. И метки уже не было.
Дорн старался скрасить ситуацию.
— Ну и ладно, — сказал он. — Нам уже нечего отдавать.
— Тогда к континенту, — сказала она паромщику, стараясь звучать твердо. — Туда, откуда мы сможем отправиться в путь.
И он доставил их сюда, к этому месту со скрипучей гостиницей и домами. В лодке Дорн Аррин и она придумали план: они скажут, что они — брат и сестра. Они не обсудили, куда идти дальше. К нему домой? К ней? Они не знали, где сейчас было безопасно. Белая королева искала Дорна.
«Я не дам ничему с тобой случиться», — сказала она, когда спасла его и Овейна от волков. И через несколько дней она стала помехой. Одно было ценным, и то могло не пригодиться. Имя, которое можно было произнести лишь раз. Плохая сделка, наверное. Она не знала. Может, кто-то умнее принял бы другое решение. Она бросила роль Пророка, но не гордилась этим. Может, она заслужила все потерять.
Она шла по тропе вдоль берега. Солнца не было, и вода была цвета железа. Она била по камням, пена застревала в трещинах. Шум воды и ветра сливался. У берега летала птица на широких черных крыльях. Пеликан.
Она шла дальше. Песок был влажным и плотным. Из него выпирали побелевшие ракушки. Скрытые сокровища. Она подумывала выкопать одну. Взять что-то осязаемое об этой части жизни.
Она помнила, как в детстве — четыре или пять лет — собирала ракушки на теплом южном берегу. Простая радость. Никаких амбиций, никакого осознания того, что она крохотная в мире. Она не думала о себе тогда. Просто была счастлива, что нашла своими руками сокровища на берегу.
Солнце стало подниматься. На западе была полоска светлее над водой.
Свет становился ярче, и она заметила движение среди камней впереди. Серая, как день, фигура. Она приближалась. Там был
