Оборотень на диете или я ушла, и все наелись - Анна Гвезда
В трубке помолчали.
- Эш, скажи честно, ты поцапалась с Мари или с Грегом, и теперь мстишь им? – уже более покладисто спросил отец.
Все, Рубикон перейден.
- Нет! И Грег мне не отец – снова напомнила я – Папа, я уже заказала билеты, деньги заплачены. Говорю же, я не доставлю никого беспокойства! Продиктуй мне, пожалуйста, свой новый адрес – настойчиво просила я.
- Эш, я не знаю. А Мари не против? – в его голосе отчетливо слышались нотки капитуляции. Возможность насолить Грегу, позлить Мари, да еще и за бесплатно, что может быть лучше!
- Мари не может запретить нам видеться. Ну, пожалуйста, папочка – захныкала я, как в детстве.
разговор не занял и пары минут. Бен сдался и продиктовал мне адрес. Правда он все еще возражал на моем присутствии целое лето, мы сошлись на трех неделях, что меня вполне устраивало, я не собиралась с ним долго жить. Не смотря на стойкое неуважение к родному отцу, мне все же совершенно не хотелось навредить ему как морально, так и физически.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ПРОЩАТЬСЯ ВСЕГДА ТЯЖЕЛО
Такова уж человеческая натура: мы никогда не видим своего положения в истинном свете, пока не изведаем на опыте положения еще худшего, и никогда ни ценим тех благ, какими обладаем, покуда не лишимся их.
Даниель Дефо
Я в раздумьях бродила по дому, стараясь хоть немного расходиться. Мне предстоял долгий путь, а мое физическое состояние все еще оставляло желать лучшего. Тело требовало покоя, но я не давала себе никаких поблажек. Отлет должен состояться в девять вечера. Мари придет около четырех. Времени для разговора с ней и поездки в аэропорт впритык. Кстати, если Мари откажется меня отвезти, что, вполне, вероятно, то надо будет просить Джулз.
Звонить Джулии сейчас мне не хотелось. Мои мысли витали где-то далеко. Воспоминания о детстве, о жизни с Беном плавали в голове мутными образами.
Любимым занятием моего папаши в той поре было изводить меня. Ему нравилось задавать мне один и тот же вопрос по сотню раз:
«Булавка, скажи мне, если придут команчи, и начнут тебя пытать, ты скажешь им, что твой отец сайорис?»
О племени, из которого, якобы происходил мой отец, я ничего не знала. А вот о жестоких команчах, была наслышана. Будучи честным и совестливым ребенком, я в слезах признавалась ему, что не выдержу жестоких пыток, и скажу правду.
«Ну, как же так, Эшли? Ты предашь своего отца?» - строго вопрошал Бен.
Я заливалась слезами, мучаясь собственной слабостью и несостоятельностью перед грядущей опасностью. А Бен повторял допрос снова и снова, доводя меня до истерики.
Неожиданно картинки воспоминаний заметались передо мной как разбросанная колода карт на столе. Пасьянс сложился! Я ясно увидела следующее.
Сайорисы – индейское племя, о котором нигде не упоминалось! Отец говорил, что они умели общаться с духами, и при желании могли перевоплощаться в животных. Над дверью нашего дома висел деревянный тотем, морда кошки. Только это была не милая домашняя кошка, а хищница с ужасно оскаленными клыками. На просьбы Мари снять эту жуткую маску, Бен неизменно отвечал отказом, мотивируя это тем, что тотем подарок отца, передающийся из поколения в поколения по мужской линии. Он все печалился, что ему некому передать это сомнительное наследие, и деревянную кошку, в последствие, придется отдать Вику, сыну сестры. И почему я не вспомнила этого раньше?!
Вик!!!! Толстый, некрасивый мальчишка, отличавшийся приступами неоправданной жесткости. Я вспомнила его узкие, кошачьи глазки и приторную улыбочку. В то редкое для меня лето, мы с ним жили на ферме Стаси. Бабуля приказала мне позвать Вика, чтоб мы могли посмотреть на маленьких кроликов в клетке. Я пошла в дом, Вик лежал, развалившись на кровати, и притворялся спящим. Я приняла игру, и стала шутливо теребить его за ухо: «Вики, проснись! Пойдем смотреть на кроликов, они такие хорошенькие». Вместо ответа я получила кулаком в лицо. Одним ударом Вик разбил мне нижнюю губу и выбил молочный зуб. Потом он зажал мне рот рукой и стал извиняться, просил ничего не говорить бабушке. Я согласилась, что-то в выражении его лица меня сильно испугало. И так, я промолчала, бабуле сказала, что упала. Потом мы пошли смотреть кроликов. Я прижимала маленькое, теплое созданьице и слушала, как стучит крохотное сердечко. Кролики мне очень понравились. Я нежно их гладила, и восхищалась мягкой, блестящей шерсткой. Особенно мне полюбился черненький, я не хотела выпускать его из рук. Вик отнял у меня несчастного кролика и задушил на моих глазах. С тех пор я не заходила в крольчатник. А Вик смеялся надо мной, и грозил свернуть шею, так же как и моему лохматому дружку.
Странные ничем неоправданные вспышки жесткости. С Виком определенно что-то не так. И симптомы пускай в извращенной форме похожи на мои!!!
И Режина!!! Бабуля о чем-то знала или догадывалась. Не зря же она так возражала против брака Бена и Мари. Ведь по сути объективных причин не было!!!!
Теперь мой отъезд не казался вынужденным бегством, у меня появилась цель! Я во, чтобы это ни стало, докопаюсь до истины!!! Я узнаю историю своего происхождения, открою все тайны, и попробую уничтожить чудовище в себе, не причиняя никому вреда!!!
Обретение цели придало мне силы. Адреналин заходил по венам. Руки лихорадочно задрожали, и я в нетерпении ринулась собирать вещи.
Маленький чемодан был быстро уложен. До отъезда оставалось еще масса времени. Стрелки часов ползли мучительно медленно. Я решила, что пора звонить Джулии, моему страховочному варианту, в случаи, если Мари откажется отвезти меня в аэропорт. Сейчас, в школе как раз большая перемена, Джулз наверняка в столовой, сплетничает с Мишель Портер, ее подружкой.
Я криво усмехнулась, что я ей скажу о причинах столь внезапного отъезда, не дожидаясь окончания школьного года, обрывая все наши совместные планы. Врать лучшей подруге не хотелось, сказать правду не представлялось возможным.
Джулия мне этого
