Оборотень на диете или я ушла, и все наелись - Анна Гвезда
Я машина, я убийца – тупо повторяла я.
А машину следует убить!!!! Убить!!!! Новая мысль завладела мной целиком и полностью. Я уничтожу себя, и никто больше не пострадает. Точно!!!!! И единственно правильно.
А вот и комната Мари. Аптечка. Синенькая таблетка Грега от повышенного давления. Одна, две, три. Розовенькая таблетка Мари от бессонницы. Четыре, пять, шесть. Желтенькая, беленькая, еще беленькая. Когда я досчитала до двадцати, то решила, что уже достаточно. Я умру. Я специально брала понемногу таблеток из разных пузырьков, чтобы несильно бросалось в глаза. Лекарств в доме, было всегда много, ведь Мари врач, и таблетки водились на все случаи жизни. У Грега хроническая гипертония, у Мари гипотония, и Кики калит, у меня мигрень. Как чудесно. Полный набор. Меня пробрал жуткий сардонический хохот, как же я забыла про таблетки от головы. Там в вечности нельзя находиться с головной болью, думала я, глотая еще пару таблеток.
Я аккуратно поставила все пузыречки по местам. Мари очень педантична. Она не должна кинуться раньше времени. Шансов на спасение я себе не оставляла.
Ну, вот и все. Наконец-то этот день закончился, а завтра не наступит, никогда. Не будет ничего, только покой и чернота. Как хорошо.
Я легла на кровать в своей комнате, и устало закрыла глаза. Как хорошо, что завтра конец.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ РЕШЕНИЕ
Человек может избежать несчастий, ниспосылаемых судьбой; но от тех несчастий, которые насылает он на себя сам, нет спасения.
Лев Толстой
Кто сказал, что завтра не наступит никогда?
Оно наступило, и отозвалось тупой болью в голове. Я все еще жива. Как только я пыталась открыть глаза, ритм сердца бешено учащался. Пошевелить ногой или рукой не получалось, все тело пребывало в оцепенении.
Мари заскочила в комнату и озадаченно на меня посмотрела:
- Фу, Эшли, ты, что легла спать одетая? Ты вся грязная. Вставай немедленно, ты опоздаешь в школу – рассерженно, сказала она.
Я еле-еле разжала глаза. Слова довались мне с трудом.
- Мне плохо, мама. Очень плохо.
Мари внимательно оглядела меня и потрогала лоб:
- Ты очень скверно выглядишь. Опять голова болит? – встревожено спросила она.
Я с трудом кивнула.
- Сейчас приду, подожди – сказала Мари, выпархивая из комнаты.
Можно подумать, я сейчас могу куда-то уйти! Голова напоминала пустой медный таз. До меня с трудом доходило происходящее.
Мари притащила аппарат для измерения давления. Я вяло подала ей руку. Давление низкое, очень низкое, 60 на 40. Очень хорошо, в школу можно не ходить.
- Ох, деточка! Опять мигреневидный срыв? Сейчас дам таблетки. Лежи, не вставай. Закрыть шторы? Если завтра не станет легче, поедим в больницу – лепетала Мари.
«Завтра не должно было наступить никогда!!!! Что мне делать, Мари?» - мысленно вопрошала я. При упоминании о таблетках меня замутило.
- Там Кел уже за тобой приехал. Пойду, скажу, чтоб навестил тебя завтра. Сегодня он только Кики сможет подвезти. Такой хороший молодой человек, ты знаешь! Вежливый.
На этих словах, я оживилась. Кел?! Кел приехал за мной, не смотря на то, что было вчера?!!! Кики? Где нагоняй от Мари? Почему Кики ей ничего не сказала? Этот мир, что сошел с ума? Я умерла и в раю?! Нет, для самоубийц рай не существует. Может это ад? Я нахожусь во вчерашнем дне, и он будет повторяться снова и снова?!
- Да, не волнуйся ты так! Никуда твой принц не денется. Завтра приедет, говорю же. Поспи. Сегодня сильно потеплело, наверно, резкие перепады атмосферного давления на тебя так действуют – успокаивающе прошептала Мари, перед тем, как покинуть комнату и оставить меня одну.
Адреналин бросился в атаку по моим жилам. До меня, наконец, отчетливо дошло, что я вчера наделала. Самоубийство!!! Кел!!!! Кики!!!
Эшли, как ты могла!!!!
Решение покончить с собой, самое жалкое и жестокое из всех, которые я когда-либо принимала. А как же Мари? Легко ли матери хоронить своего ребенка? А Грег, а Кики, а все мои друзья, Кел? Разве можно поступать так, с теми, кто тебя любит?
Ну, что мне делать? Как остаться в живых и не навредить близким?
Решение пришло само собой.
Мне надо уехать, и как можно дальше. Так, семья и друзья будут знать, что я жива и здорова. Я в свою очередь не смогу покалечить их, потому, как нас будет разделять огромное расстояние.
Бен! Я поеду в Старброк! Там в горах можно спокойно выпустить зверя на волю! Там нет никого, кого бы я любила. Ни семьи, ни бой френда.
С Беном мы не общались уже пять лет. Отец не проявлял ко мне интереса, не звонил, не звал в гости. Мое общение с Беном ограничивалось отправкой двух открыток на Рождество и день его рождения. Меня он не поздравил ни разу. Мы с Беном абсолютно не нуждались в друг друге. Между нами была не ненависть, а полное равнодушие. Семья отца меня практически не признавала, я для них была больше Ламар, чем Джексон. Может, из-за этого я после развода Мари взяла себе фамилию бабушки. В глубине души, я была оскорблена их пренебрежением. Моего двоюродного брата Вика, бабка Стася всегда брала к себе на каникулы. Они с дедом жили в убогом поселке в двухстах милях к югу от Старброка. Я не удостаивалась приглашения ни разу. Только, когда Мари лично просила, они милостиво разрешали привезти меня на пару дней. Тетка Айлин, старшая сестра отца, всегда плохо отзывалась о Мари, словами, которые мне не хотелось повторять даже мысленно, абсолютно не заботясь о моих детских ушах.
В Старброке никто не вызовет у меня эмоций. Там все чужое. Дом Режины продан. Жилище Мари и Бена никогда
