Исход благодати (СИ) - Зеленжар О.

Эстев аккуратно спустился во двор, прокручивая в голове последний разговор с Мороком. Это ж надо, хлопнулся в обморок от звука знакомого голоса. Стало даже стыдно. Следовало бы давно включить голову и понять, что Брэдли, так или иначе, был связан с бандой Морока. О Благой, наверное, именно он и подмешал злополучный яд живому божеству. Эстев прекрасно помнил, как выглядел его помощник. Сутулый, длинноносый аделлюрец с косоглазием и явными умственными проблемами. Очевидно, что негодяй просто разыгрывал дурачка, но сложно было бы представить более разных людей, чем Брэдли и Морок. Сутулый и прямой как шпага, смуглый от загара и бледный как утопленник. У одного медные волосы крупными волнами, у другого — полночно черные и прямые. Рост, комплекция, черты лица — все разное, такое не сыграть. А ведь Эстев чуть было не поверил, что перед ним и правда Брэдли, так хорошо Морок сымитировал и голос, и интонацию!

Парень отвлекся от мыслей, увидев пробегающего мимо Зяблика. Тот тащил до краев наполненные ведра к бочкам, откуда воду на блоках поднимало на верхний ярус стены.

— Стой! — крикнул Соле, поймав мальчика за плечо. — На нас что, нападают?

— Не мешай! — огрызнулся Зяблик, вывернувшись из хватки толстяка. — Не видишь, что дело у меня? Давай потом! — и потащил ведра дальше, а за ним поспешила парочка крепких парней, тоже нагруженных водой, едва не сбив толстяка с ног.

Парень рассеяно запустил пальцы в спутанные кудри и побрел в сторону домика лекаря. Старик командовал возведением баррикад.

— Что происходит? — рассеяно спросил у него Эстев. — Я могу чем-то помочь?

— Можешь гвоздь забить?

Пекарь отрицательно помотал головой, Аринио цыкнул языком.

— Ладно, помоги Пьетро и Рамиану таскать доски…

Эстев безропотно встроился в цепочку носильщиков тяжестей, все еще недоумевая, что происходит. Страшно, и этот ужас нарастал, словно ком в горле. А что если и ему придется сражаться? От этой мысли все валилось из рук, под забористую брань напарников. Подтащив очередное бревно, Эстев увидел в толпе строителей знакомую фигуру Рихарда, значительно возвышающуюся над остальными. Соле потянул его за рубашку:

— Может, хотя бы ты подскажешь, что происходит?

Взмыленный айгардец удивленно обернулся, и через секунду его лицо расплылось в улыбке:

— Ночью кто-то напатет, ты не слыхал? Вроте пы, мальчишки перетали весть…

— А где Морок?

— Не знаю, — великан вытер пот со лба. — Вител только, что он взял нескольких строителей, те попросали что-то в запряженную телеку, и вместе с Мороком они уехали.

“Неужели смотал удочки?” — ошарашено подумал Эстев, и от этого неприятно засосало под ложечкой.

— Аринио и Дуан взялись верховотить, — устало продолжил Рихард. — Спасу нет от этой старой развалины…

— Я все слышал! — прикрикнул внезапно возникший из-за доски Аринио.

— Та я… о молотке, — стушевался великан, а затем снова повернулся к Эстеву. — В опщем, какие-то темныетела. Поюсь, ночь пудет тяжелой…

“Мальчишки передали весть… Значит, надо все-таки расспросить Зяблика“, — подумал парень. Он зачарованно понаблюдал за странными манипуляциями арбалетчиков. Те с помощью болтов протягивали над лагерем целую сеть веревок, от одной крыши домика к другой. Затем дождался, когда мальчишка присядет передохнуть, и устроился рядом с ним:

— Рассказывай.

Нахмурившись, Зяблик вздохнул:

— Что тут рассказывать… Чудо, если выживем сегодня ночью.

Нутро Эстева похолодело.

— Видал я такооое, — прошептал мальчик, потерев разбитые коленки. — В общем, вакшами, убийцу. Он один целый отряд порезал… да так! — мальчик всплеснул руками. — Кровища во все стороны как дождь! — он сжался в комок и задрожал. — И глаза такие… какие, наверное, у всяких призраков бывают. Смертью наполненные. Я думал, выблюю себе все кишки, так было страшно. Морок послухал и сказал, что сегодня ночью они точно придут по нашу душу. Вожак сказал, что прорвемся, я ему верю, только чую — крови буден океян, — Зяблик вдруг хищно улыбнулся. — Одно радует — будет возможность показать вожаку, какой я боец.

Эстев задрожал. Как и все живущие в Ильфесе, он много слышал о вакшами, Гильдии Убийц и их зловещей репутации. Им приписывали сверхъестественные силы, невероятную жестокость, недаром же они звались в честь демонов из Закона Благодати. Как глубоко религиозный человек, Эстев верил, что магия была давно уничтожена во благо всего человечества. Чистый рациональный разум, напитанный стремлением приносить пользу обществу — защита от любых суеверий, но отчего-то рука сразу потянулась к несуществующему оберегу и губы зашептали формулу:

— Уберегите от зла во Благо всех Благ…. Ан.

— Чего бормочешь? — хмуро переспросил Зяблик. — Ладно, некогда мне с тобой трепаться. Пора за работу.

Он снова подхватил ведро и пошел к колодцу. Эстев задумчиво посмотрел ему вслед. Мальчишка вел себя сейчас совсем как взрослый. Соле снова стало стыдно, и он побрел через лагерь, чтобы снова пристроится к колоне таскающих тяжести. Задумавшись слишком крепко, он случайно наткнулся на кого-то.

— Разрази тебя гром, мешок дерьма! — услышал он знакомый вопль.

Дуан налетел на толстяка, словно огромный всклокоченный ворон. Эстев невольно вжал голову в плечи, но алхимик внезапно притормозил, схватив того за руку, внимательно осмотрел:

— Погоди-ка… Сойдешь.

“Надеюсь, не на опыты” — похолодев, подумал парень, а всколоченный алхимик уже тянул его к столу, на котором рядком стояли наполовину собранные масляные фонари. Рядом лежала корзина, наполненная странными фруктами. Достав один, Эстев так и застыл, не в силах отвести от него взгляда. То, что поначалу показалось фруктом, больше походило на персиковую косточку размером с кулак. Она был почти прозрачной, необычайно легкой, словно сотканной из воздуха, а еще, отозвавшись на прикосновение, засветилась изнутри.

— Дай сюда! — Дуан раздраженно вырвал косточку из рук Соле. — Я не разрешал ничего трогать! — он аккуратно положил ее в корзину, которую поставил поближе к себе. — Твоя работа настроить колпак фонаря здесь и здесь, чтобы он не развалился, когда его вздернут на веревке… Ну! — чернявый всплеснул руками. — За работу!

Эстев послушно приступил в сборке диковинных фонарей. Фитилей или резервуара для горючего у них не было, только небольшая неаккуратно собранная оправа и веер из зеркал. Краем глаза Эстев наблюдал, как Дуан вставляет внутрь косточки и прижимает жестяные дужки, что-то бормоча под нос. Подошел Аринио:

— Ну, что готово?

— Вот эти можно вешать, — буркнул алхимик, покруженный в процесс сборки.

— А как они?…

Издав вопль раздражения, Дуан потряс фонарь, и косточка внутри вспыхнула мягким белым светом. Аринио, не обратив внимания на выкрутасы алхимика, подозвал нескольких арбалетчиков, и они принялись развешивать фонари на протянутых между крышами тросах. Эстев заметил, что больше всего светильников повесили над чередой баррикад. Чем им не угодили обычные лампы, оставалось только догадываться. Дуан нетерпеливо потянул Эстева за рукав к новой работе:

— Пошли, еще кое в чем пригодишься, — пробормотал он, — главное чтобы руки не оторвало…

“Что?!” — в панике подумал Соле, и тут же издали послышался спасительный окрик Рихарда:

— Ей, Эстев, поти сюта!

Вывернувшись из цепких пальцев алхимика, он во всю прыть рванул на голос, не обращая внимания на брань, что неслась ему в спину.

— Да? — спросил толстяк Рихарда.

Здоровяк почесал соломенный затылок:

— Мне велено распретелить всех, кто стреляет… Ты как?

— Нет, — признался Эстев, — а что?

— Та не хватает для ровного счета, — разочарованно цыкнул Рихард, — а это, как известно, не к топру.

— Какой ты суеверный, — усмехнулся Соле.

— Я умею стрелять, — вдруг раздалось за его спиной.

Эстев обернулся и увидел невысокого коренастого парня, смуглого и темноглазого, как большинство жителей полуострова. Зубы у него были крупные, как и рот, выделяющийся на лице.