Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

- Он сказал, что у него для меня трагическое известие, что умер отец.

- Именно так и сказал: "У меня для тебя трагическое известие. Отец умер"?

- В точности так.

- А ты ответил: "Проваливай! Мне нет до этого никакого дела!"?

- Верно, - согласился Виллем, с надеждой глядя, как расцветает ехидная улыбка на лице Морица. - Из этих фраз может сложиться что-нибудь полезное для меня?

- Еще бы, - вскрикнул Мориц. Он сел рядом с Виллемом и принялся напутствовать его в полголоса: - Завтра ты подтвердишь, что такая встреча имела место, подробно расскажешь, что в тот период переживал страшное безденежье, очередной переезд и затруднения с работой, а потому твои мысли были заняты поисками решений своих проблем. Ты скажешь, что, возвращаясь домой, столкнулся с человеком, которого не узнал и принял за слегка подвыпившего прохожего. Он неожиданно пристал к тебе и зачем-то стал рассказывать о собственном горе: о смерти его отца. Его. Запомни. Именно его отца.

Сползая со скамьи, на которой сидел, Виллем в восхищении выдавил из себя:

- Гениально! И как просто.

Мориц неожиданно охладил его пыл, сказав:

- Подожди, не все так просто. Есть одна загвоздочка. Судья ведь не в состоянии проверить истинность сказанного тобой, а потому, вероятнее всего, предложит тебе поклясться на Библии, что все сказанное - правда.

Виллем приуныл и задумался. Очень ему не хотелось шутить с клятвопреступлением да еще такого священного свойства. С другой стороны этот несложный жест был единственным, что отделяло его от долгожданного наследства. Виллем стал взвешивать все за и против, но так и не мог решиться, когда вмешался Мориц:

- Взгляни на это несколько иначе: мало того, что ты сполна получишь причитающиеся тебе денежки, так вдобавок лихо утрешь носы этим деревенским выродкам.

Последний аргумент тут же положил конец сомнениям Виллема, он принял окончательное решение, представляя себе вытянутые лица земляков в момент вынесения судом вердикта.

За отличный совет и поддержку он не уставал благодарить Морица, обещать тому награду. Будто бы зная, что сулить златые горы Виллем любил и умел, но редко исполнял обещанное, Мориц отвечал:

- Пустяки. Сущие пустяки, дружище. Мне самому советы ничего не стоят, а в знак признательности, если ты выиграешь в споре, завтра угости-ка меня здесь же кружкой-другой пива.

Надо ли говорить, что на следующий день Виллем одержал победу. Изложив свою версию, он по требованию судьи поклялся на Священном писании и таким образом вернул свое право на наследство за вычетом какой-то законной мелочи.

Днем он встретил Морица в том же трактире, за тем же столом, однако выглядел не очень весело.

- Что за раздраженность на твоем лице? - осведомился Мориц, заказывая еду и питье для двоих. - Где широкая улыбка победителя?

- Да какая, к чертям, улыбка? - мгновенно закипел Виллем. - На лестнице суда каждый горожанин, что приехал поглазеть на процесс, плевал мне под ноги и называл клятвопреступником, потерявшим душу и все самое святое.

- Да, обидно, - констатировал детина. - Но ты лучше забудь, а для этого давай-ка надеремся в стельку.

К вечеру выпито и съедено было так много, что хозяин трактира, каждый раз принося новые порции пива и закусок, выглядел все более и более довольным, подсчитывая выручку. Виллем же в свою очередь впервые в жизни не тяготился тем, что платит за стол именно он. Выпивка развязывала языки постепенно, тем не менее хорошего разговора упорно не складывалось, потому что Виллем любую тему поворачивал к описанию того отвращения, с каким на ступенях здания суда на него смотрели земляки.

Трактир пустел, расходились завсегдатаи и даже те из них, кто милому дому предпочитал это заведение, никогда не имел семьи и никуда не спешил. Наконец оставшись с Виллемом наедине, если не считать сбившегося с ног хозяина, Мориц не выдержал и возмутился:

- Да чего ты, черт тебя дери, добиваешься, постоянно вспоминая плевки горожан? Тебе доставляет удовольствие накручивать самого себя?

Виллем пьяно икнул, махнул рукой и опечалился:

- Вот и ты меня не понимаешь. Завтра я приеду в родительский дом и останусь с этими неотесанными болванами один на один, с их ненавистью, с их отвращением ко мне. А они будут пялиться на меня, как на какую-нибудь непотребную девку, в большой церковный праздник забредшую в их церковь. А ведь меня вовсе не пугают ненависть и отвращение. Знаешь, что меня пугает?

- Что же?

- Они будут смотреть на меня с чувством... м-м... с чувством превосходства, словно поражение в судебной тяжбе не играет роли, никак не сказалось на них, никак их не волнует, потому что они изначально выше и меня самого, и моей победы.

Мориц сразу посерьезнел.

- Виллем, но ведь ты не сможешь вскрыть им черепа и изящным серебряным ножом изменить ход их мыслей.

Тот ничего не ответил, только заскрипел зубами и потребовал еще пива.

- Нет, - категорически заявил Мориц и велел хозяину поскорее рассчитать их и выпроводить восвояси, поскольку намечалось некое очень важное дело.

Уже очутившись на улице и ежась от прохлады позднего вечера, Виллем уставился на детину и спросил:

- Какие у нас дела на ночь глядя?

- Я знаю, какую свинью подложить твоим обидчикам. О-о, это будет такая пакость, что они никогда ее не забудут. Можешь довериться мне, пока ты будешь в своем родном Фреттене, никто из горожан и не подумает глянуть в твою сторону с пренебрежением.

- И как? - то ли спросил, то ли икнул Виллем.

Мориц осмотрелся, приложил палец к губам, после чего заговорил тихо:

- На полпути отсюда к Фреттену имеется старое дерево, по непонятной причине еще не сгнившее окончательно. Оно стоит на поляне неподалеку от дороги и распространяет на всю округу неприятный запах. Так вот, если отломить от этого дерева кусок и бросить в источник питьевой воды, то у всех, кто эту воду хотя бы пригубит, вскорости жутко скрутит животы. Прохватит такой понос, что жители дня три, как минимум, не смогут слезть с горшков, опасаясь обделаться при малейшем движении.

Затея Виллему понравилась, и он лишь уточнил, не слишком ли опасными могут оказаться последствия.

- Я тебя умоляю! - повел плечами Мориц. - Какая может быть опасность от гнилушки в колодце, кроме той, о которой я тебе рассказал? Нашими деревенскими шутниками этот способ мести проверен неоднократно. Или ты думаешь, что щепа от трухлявого дерева может кого-нибудь убить?

- Нет, конечно, - деланно хохотнул Виллем и согласился на предложение Морица.

Мало кто может быть более непредсказуем, чем пьяные мужчины, и мало кто может их остановить, особенно если те настроены самым решительным образом. И тут неважно, отважились пьяные на подвиг или посмели сотворить какую-нибудь гадость.