Сергей Смирнов - Сидящие у рва

— «Глаз»? Что это значит? — Гарран не дождался ответа и вновь стал вглядываться в дымку. Вертикаль росла, обретая очертания.

Стих барабан и гребцы закрепили весла. «Альбатрос» медленно двигался по темной воде, которая светлела и приобретала зеленый цвет по мере приближения к земле. Все, кто был на палубе, облепив борта, во все глаза глядели вперед.

То, что издали могло показаться скалой, причудливо обработанной ветрами, вблизи стало невероятной, невиданной высоты каменной статуей. Хотя вряд ли: в статуе не было ничего человеческого, кроме самого отдаленного сходства с человеческой фигурой. Исполинская горбатая тень упала на палубу и Гарран невольно поежился.

Впереди, на небольшом скалистом островке, возвышался до самого неба каменный исполин. У его изуродованных временем ступней пенились зеленые волны, ветер посвистывал в щелях частично осыпавшейся кладки. Подобие головы было пробито насквозь, оттуда, с самого верха, несся птичий гомон: возможно, там нашли себе приют крылатые морские скитальцы.

— Весла в воду! Поворачивать влево! — раздался зычный голос, прозвучавший неестественно громко: Эхнар вовремя вспомнил о корабле, рисковавшем столкнуться с каменным истуканом. И будто прошло наваждение: над палубой пронесся вздох облегчения, застучал сигнальный барабан и рулевой Эммах отдал короткую команду. Со скрежетом повернулся руль; «Альбатрос» слегка зарылся носом в воду, и начал разворачиваться.

— Это маяк, — сказал Ом Эро. — По крайней мере, ничем другим это не может быть.

— Возможно, — кивнул Гарран. — Я никогда не слышал о подобных маяках. Но я не слышал и о «народах моря».

Обогнув высокий скалистый мыс, «Альбатрос» вошел в узкую горловину пролива. С обеих сторон над палубой нависали крутые утесы, и крики потревоженных птиц эхом отражались от темных громад.

Несколько взмахов весел — и корабль оказался в гавани.

Светло-зеленая вода искрилась под солнцем. Огромная акватория была спокойной и гладкой, лишь в дальнем ее конце над водой возвышались выбеленные временем ребра кораблей. То, что издалека могло показаться отвесными скалами, на самом деле оказалось руинами грандиозной крепости с вынесенными к самой воде полукруглыми бастионами. Неровные, обвалившиеся зубцы крепостных стен отражались в воде, а дальше, вверх по уступам, громоздилась каменная громада полуразрушенного дворца. Дворец состоял из множества разновеликих зданий, прилепившихся друг к другу, черные провалы окон были разбросаны там и сям в таком беспорядке, словно дворец сооружался безо всякого плана.

Возможно, его строили несколько поколений людей и первоначальный план был забыт или отброшен за ненадобностью.

— Это царский дворец, — вполголоса сказал Ом Эро. — Говорили, что в нем тысячи комнат, и чтобы ходить по ним, нужны были проводники.

Четверо моряков на носу и на корме непрерывно промеряли дно; корабль медленно двигался к берегу — к каменным осыпям, которые некогда, вероятно, служили причалами.

Гарран приказал бросить якоря на некотором расстоянии от берега.

— Полусотню на берег. Неполное вооружение, — скомандовал он Эхнару. Потом кивнул Храму и, когда ординарец приблизился, сказал: — Ты тоже сойдешь. Смотри внимательно. Я не хочу чтобы мы попали в новую ловушку.

Отряд вплавь отправился на берег — легкие алабарские лодки были смыты с корабля во время шторма. Еще одна полусотня, вооруженная дальнобойными луками, заняла места вдоль борта.

Но руины, мрачно смотревшие на свои отражения в воде, оставались безмолвными. Лишь стаи чаек и глупышей, потревоженные людьми, с криками поднялись над бастионами.

Донесения следовали одно за другим. Казавшийся неприступным с моря дворец оказался почти полностью разрушенным — только поросшие кустарником обломки прятались за стенами крепости, пощаженными временем.

Аххумы разбили несколько шатров прямо на развалинах, на холме, с которого хорошо просматривались окрестности.

Ни людей, ни каких-либо крупных животных, кроме крыс, змей, диких кошек и шакалов, замечено не было.

Гарран решил переночевать на корабле, а утром сойти на берег.

Высыпали звезды, и под тихий шорох волн Гарран, Эхнар, Хаббах и другие приближенные флотоводца слушали рассказы Ом Эро о таинственном острове Муллагонг, о странствиях в лабиринте Стеклянных островов, о таннаутцах и их странных нравах. — …Таннаутцы считают живым все, что приходит и уходит, — негромко говорил Ом Эро, сидя, скрестив ноги, на толстом аххумском ковре. — Например, дождь. Он рождается и умирает, — значит, он живой.

— А приливы и отливы? — спросил кто-то из слушателей.

— О, с морем у таннаутцев особые отношения. Они считают морскую воду живым существом. Это бог, Океан, вездесущий и всесильный. Таннаут — большой остров, но с причудливо изрезанными берегами. Море там повсюду, даже если уходишь от него на расстояние нескольких дней. Стоит взойти на холм — и где-нибудь рядом обязательно увидишь море.

— Если море живое — как же они плавают по нему?

— С молитвой, — улыбнулся рассказчик. — На каждом корабле у них есть особый жрец, который беспрерывно молится и бросает в волны песок. Океан — живой, но глупый: он принимает песок за священную пищу. Ведь его волны лижут песчаные берега Таннаута…

Шатры разбили на каменистом холме, поросшем колючей травой.

— Ночь прошла спокойно? — спросил Гарран.

— Вполне, — ответил Храм. — Если не считать змей и кошек…

— Что ты имеешь в виду?

— Там, внизу, — Храм указал на камни под ногами, — видимо, остались полуразрушенные подземелья. Там что-то происходит.

Гарран повернулся к Эхнару:

— Придется выслать отряды и как следует прочесать окрестности.

Есть же здесь кто-нибудь, кроме змей, крыс и кошек!

Эхнар отправился выполнять поручение. Сам Гарран в сопровождении Храма решил совершить прогулку к видневшейся за холмами одинокой горе.

В сопровождении двух десятков воинов, вооруженных луками и мечами, отряд перевалил через невысокий гребень холмов, окружавших бухту и оказался на унылой равнине, покрытой низкорослыми деревьями. Кое-где пейзаж оживляли каменные глыбы, истуканами торчавшие здесь и там.

На прокаленных солнцем прогалинах встречались змеи, а там, где деревья были гуще, попадались норы, в которые можно было провалиться по колено.

— Змеиный остров, — сказал Храм. — Там, у берега, больше крыс.

Но что крысы, что змеи…

Вопреки ожиданиям, гора оказалась значительно дальше. Через несколько часов ходьбы под деревьями, практически не дававшими тени, измученные солнцем, аххумы повернули обратно.