Уильям Моррис - Воды дивных островов

Заряночка помолчала немного, а затем призналась:"Добрый и прекрасный друг, тоска грызет мое сердце, истомилась я в ожидании друзей, и похоже на то, что если не прибегну я к какому-либо спасительному средству, всенепременно заболею я от помянутой тоски, и тогда что за жалкое зрелище ожидает Паладинов по возвращении! А спасительное средство мне ведомо, и заключается оно в том, чтобы бросить вызов приключению Черной Долины; ибо сдается мне, - ежели поеду я туда, то вернутся ко мне и здоровье, и силы. К чему тратить лишние слова? - коли ты посодействуешь мне, я отправилась бы прямо завтра. Что скажешь: поможешь или нет?"

Покраснев до ушей, отозвался сэр Леонард:"Госпожа, почему желаешь ты упорхнуть из замка одна-одинешенька, словно птица-зарянка, под стать имени? Только что назвала ты меня своим добрым другом, по собственной доброте душевной; так отчего бы другу твоему не поехать с тобою?"

Девушка улыбнулась капеллану и впрямь по-доброму, но покачала головой. "Снова назову я тебя добрым и верным другом, - молвила она, - но замысел свой должна я осуществить сама и одна. Более того, к чему тебе ехать? Ежели повстречаюсь я с призраками, так и два десятка воинов мне не помогут; ежели натолкнусь я на вооруженных людей, что вздумают причинить мне вред, выстоит ли противу них - один? И подумай вот еще о чем, сэр Леонард: куда полезнее тебе остаться в замке, ибо, ежели не вернусь я спустя два дня, или три, самое большее, ты поймешь, что случилось со мною недоброе, и тогда можешь сообщить, куда я отправилась; и тогда меня станут искать, и, может быть, спасут".

Тут Заряночка вдруг умолкла, и побледнела, как полотно, и схватилась рукою за грудь, и проговорила слабым голосом:"О сердце мое, сердце! Что, коли возвратятся они в мое отсутствие!" И вполне могло показаться, что девушка близка к обмороку.

Тут перепугался Леонард, и не знал, что делать; но вскорости лицо Заряночки снова порозовело, и спустя некоторое время девушка улыбнулась и молвила:"Видишь, друг мой, как я ослабела; воистину, никак мне без спасительного средства не обойтись! Так неужели ты мне в том не поможешь?"

"Помогу всенепременно, - откликнулся капеллан, - скажи только, как". Проговорил он это с видом безумным и одержимым; девушка же улыбнулась ему мило и молвила:"К этому времени тебе бы должно уже измыслить, что делать, и избавить меня от этой заботы. Две просьбы у меня к тебе будет: первая и главная - незаметно вывести меня из замка на рассвете, пока все спят; и вторая - позаботиться о том, чтобы поджидала меня поблизости от ворот моя лошадка, так, чтобы не пришлось мне идти пешком; ибо, живя в четырес стенах, сделалась я слаба и изнеженна".

При этих словах Леонард словно бы очнулся и молвил:"У меня есть ключ от часовни, и от задней двери позади нее; через нее-то, госпожа, ты и выберешься за крепостные стены. Я приду спозаранку к твоим покоям и поскребу в дверь, и позабочусь о том, чтобы конь твой стоял в той самой хижине, где отдыхала ты в первую ночь своего приезда". Отозвалась Заряночка:"Уповаю на тебя, друг мой". Тут девушка ласково поблагодарила капеллана, а затем встала и принялась расхаживать по залу туда и сюда. Леонард постоял некоторое время, не сводя с нее глаз, Заряночка же не гнала его, ибо мысли ее были далеко, и о капеллане она напрочь позабыла; и, наконец, несчастный ушел своим путем исполнять ее поручение.

Рассвет только занимался, когда пробудилась Заряночка; и подумала девушка, что, должно быть, не услышала Леонарда у двери; она спрыгнула с постели, и набросила на себя черное платье, и прихватила с собою суму с хлебом, и не позабыла привесить на пояс нож. Едва собравшись, услышала Заряночка, как капеллан царапает в дверь; и уже двинулась она было к выходу; как вдруг взгляд ее упал на лук и колчан со стрелами, что висели на стене; засим взяла Заряночка лук в руку, и перебросила колчан через плечо, прежде чем открыла дверь и обнаружила за нею Леонарда. Не обменявшись ни словом, они тихо спустились по ступеням, и к часовне, и вышли через калитку священника и через заднюю дверь, скрытую в крепостной стене; и тотчас же оказались на свежем утреннем воздухе. Душа Заряночки ликовала, легкой поступью спешила беглянка вперед, едва ощущая землю под ногами, так веселила девушку надежда, ибо полагала она, что есть ей о чем попросить Каменное Племя, ежели оно пробудится перед нею. Очень хотелось ей при этом порадовать и другого тоже, насколько возможно; засим, едва отошли беглецы от замка, Заряночка взяла капеллана за руку и молвила:"Рука об руку шли мы, когда впервые проследовала я этим путем; уже тогда сочла я тебя добрым другом; таковым и оставался ты с тех самых пор".

Сперва священник онемел от восторга, - столько радости доставили ему прикосновение девичьей руки и нежные ее слова; но тут же заговорил он с Заряночкой, смущаясь и запинаясь, и похвалил за то, что надумала она взять с собою лук и стрелы; ибо они и защитят ее в пути, и пищи помогут добыть, и при необходимости послужат предлогом, объясняющим, для чего бродит она по лесу. Заряночка кивнула в ответ, и снова наказала ждать ее три дня, и ежели не вернется она за это время, во всем сознаться сэру Эймерису.

"Да, - отвечал Леонард, - и тогда... "А что тогда?" - "Тогда он всенепременно выставит меня из замка, и придется искать мне приюта в обители святых отцов у Крестовых Врат, что по дороге в Гринфорд".

"Ах, друг мой! - отозвалась Заряночка, - как мы, женщины, не думаем ни о ком, кроме себя! Так тебе откажут от дома за то, что помог мне? Зачем сама я не позаботилась о коне? И ключи могла бы я украсть у тебя, и ты бы не возражал. А теперь, выходит, причинила я тебе вред".

Отвечал сэр Леонард:"Леди, у священника дом там, где стоит обитель веры. Ничем не повредила ты мне, разве что сэр Эймерис надумает повесить меня на крепостной стене; и весьма сомневаюсь я, что поступит он так со священником. Более того, заклинаю тебя, поверь, что, ежели покинешь ты замок, тамошний дом и кров для меня ничего не значат". И поглядел он на девушку скорбно и словно бы умоляюще.

Нечего было ответить на это Заряночке; и понурила она голову; и очень скоро дошли беглецы до хижины в рощице, что теперь служила стойлом для коня Заряночки, а не покоями для нее самой. Сэр Леонард вошел внутрь, и вывел на свет доброго скакуна; и Заряночка постояла с капелланом недолго под сенью рощи. Девушке не терпелось поставить ногу в стремя, однако же не могла она не помедлить немного и не поглядеть на священника, что застыл на месте, словно бы подыскивая слова.

Засим молвила девушка:"Надо бы мне поторопиться с отъездом. Однако скажу тебе напоследок вот что, друг мой: не случилось ли промеж нас чего, в чем бы причинила я тебе зло? Ежели так, то, молю тебя, облегчи душу, ибо, может статься, (хотя в это я не верю) нам не суждено более свидеться".