Филип Фармер - Бегство в Опар

— И какова теперь судьба Кора? — спросила Лалила. — Останется он с вами или отправится с Хэдоном?

Вопрос озадачил Клайхи. Потом, словно что-то вспомнив, она воскликнула:

— О! Я совсем забыла! Ты же не знакома со всеми нашими обычаями. Если бы я решилась выйти замуж, Кор остался бы со мной и моим мужем. Но я не собираюсь замуж; когда мальчику исполнится пять лет, он отправится на полгода к отцу. На это время ты будешь его временной матерью. Если я умру, Кор станет сыном Хэдона на все время. И твоим.

Вечером четвертого дня пути они разбили лагерь невдалеке от подножия могучего водопада. Здесь скопилось много разного люда, участников торговых караванов из Опара на пути к порту. По совету Клайхи Хэдон старался не выходить из шатра. Если его узнают, кто-либо из жрецов Ресу непременно поспешит с этой новостью обратно в Опар.

Хэдон, сидя в шатре, видел по крайней мере десяток людей, с которыми он был знаком по Опару. Да и в остальных узнавал жителей этого города. Кроме нескольких последних лет, всю свою жизнь Хэдон прожил в Опаре и потому был там заметной фигурой. Постоянное население Опара лишь тридцать тысяч человек. А он ведь победитель Малых Игр, конечно же, все горожане его знают.

Его шатер не сворачивали до тех пор, пока караван не отправился вниз по реке, затем отряд путешественников продолжил свой путь вверх, по дороге, которая пересекала ближний склон скалы. В полдень они добрались до вершины, а оттуда шли по тропе сквозь джунгли, пока не достигли территории дока. Здесь находились баркасы, оставленные путешественниками, встретившимися им у водопада. Группа воспользовалась двумя самыми маленькими лодками, и солдаты вновь согнули свои спины. Это была тяжелая работа: весь путь им пришлось грести против течения.

Маршрут, на преодоление которого ушло три дня, пролегал вдоль покрытых кустарником берегов, время от времени сменявшихся болотистыми низинами, где разинув пасти и издавая рев, оглядывались в поисках добычи крокодилы, порой они медленно соскальзывали в бурую воду реки. По ночам путники останавливались в защищенных местах, сидя у больших костров, прислушивались к покашливанию леопардов. От людей исходило отвратительное зловоние, поскольку им пришлось намазаться свиным жиром для защиты от москитов, которых вокруг было великое множество.

Четырежды встречались группы груженных товарами баркасов, направлявшихся в порт. В таких случаях Хэдон быстро пригибался в надежде, что широкополая шляпа на голове скроет его лицо.

— Как же теперь производится доставка товаров? Ведь пролив Кета перекрыт? — спросил Хэдон Клайхи.

— Есть еще Кетна, Вентисух и Сакавуру, — ответила она. — Хотя пираты микавуру и свирепствуют, торговля все же продолжается. Более того, к югу от Кемувопара основано новое поселение — Картенкло. Пока эта община занимается лишь добычей руды; в недрах той земли большой запас меди и некоторое количество золота. Но это ворота в саванны, лежащие за горами, где пасутся огромные стада слонов. Ожидается, что торговля слоновой костью обретет большой размах, и Картенкло станет контролировать все, что будет проходить через него. Управление поселением осуществляется из Опара, следовательно, Опару обеспечена большая часть доходов. Некоторые из этих товаров, как ты видишь, на пути в Картенкло.

Хэдон посмотрел на мальчика. Определенно, Кор был его сын: у него такие же рыжеватые волосы, такой же высокий и узкий лоб с легкими припухлостями на уголках. Маленькие уши заостренной сверху формы тесно прижаты к голове. Брови густые, почти сросшиеся. Нос его прямой и не слишком длинный, но мальчик еще слишком мал, стало быть, нос подрастет. Верхняя губа короткая, губы полные, но не толстые; подбородок раздвоенный.

У него были большие по отношению к торсу ноги, а руки выглядели совсем длинными. Должно быть, ширина шага и захват руки у него такие же, как у отца.

Глаза же у него, однако, был материнские: большие и темно-серые.

— Красивый ребенок, — произнесла Клайхи, перехватив взгляд Хэдона. — Я люблю его очень сильно. Но боюсь, что не смогу долго быть его матерью.

— Что ты хочешь этим сказать? — встревожился Хэдон. Клайхи всегда отличало исключительное веселье, она постоянно улыбалась и смеялась. Но сейчас она выглядела печальной.

— Незадолго до того, как ты прибыл в порт, я видела сон. Я находилась в темном месте глубоко под землей, бредя по чему-то похожему на туннель. Меня преследовало нечто ужасное. Оно поймало меня. Затем — вся в слезах и дрожащая — я проснулась.

— Но тебя же не убили во сне?

— Нет. Но у меня было ощущение неизбежности гибели. — Она улыбнулась: — Теперь, когда ты здесь и можешь позаботиться о мальчике, я не беспокоюсь. А что касается того, что может случиться со мной, что ж, никто не живет вечно. Я толстею, моя грудь начинает обвисать; я смотрю в зеркало и вижу лицо, которое еще в состоянии привлекать любовников, но пройдет еще лет десять, и это же лицо будет отталкивать их. Я прожила хорошую жизнь, гораздо лучшую, чем у большинства. И если мне предначертано умереть именно сейчас, я стану страдать лишь от того, что мой сын будет горевать обо мне.

— Если бы каждый рассуждал так, как ты, — проговорил Хэдон, — этот мир мог бы не быть таким несчастливым.

— И никаких войн не было бы, — молвила она, — и столь много безумных.

Когда Хэдон путешествовал вниз по реке, понадобилось четыре дня, чтобы добраться до водопадов, и еще три, чтобы дойти от них до порта. Теперь же, из-за того, что они шли против течения, им потребовалось четыре дня, чтобы дойти до водопада, и пять с половиной, чтобы достичь Опара. Через час после восхода луны баркасы миновали изгиб реки. Река, ширина которой составляла четверть мили, вдруг разлилась озером шириной полторы мили. Справа от них располагалась узкая полоска равнины, над которой возвышались крутые скалы. За скалами вздымались высокие вершины. Слева, в мили от них, находился Опар. Опар — город сказочных богатств, золота и драгоценных камней, город башен с золотыми крышами, высокими массивными стенами из гранита. Опар — его родной город.

Глаза Хэдона наполнились слезами. Он ощутил боль в груди; внезапно из нее вырвалось рыдание. Лалила, видя, как он растроган, обняла его и потянулась к его щеке с поцелуем.

Баркасы продолжали двигаться по середине реки, пока не оставили за собой полмили. Затем они пошли под углом от своего прежнего курса по направлению к городу. Здесь царило оживление: сновали рыбачьи лодки, ялики и баркасы, перевозившие продукты с ферм, разбросанных вдоль западного побережья к северу от Опара. Эта протяженная долина располагалась относительно низко и тянулась на 15 миль, пока не упиралась в огромный водопад на севере.