Роберт Асприн - Лик Хаоса

— Госпожа, — сказал Сэмлор и раскрыл сжатые пальцы левой руки, протягивая ей серебро. Это был неотчеканенный слиток, один из тех, что каждый раз, попадая на бейсибский рынок, проходили проверку на пробу и подвергались маркировке. — Ты сказала правду одному человеку. Мне тоже нужна правда, но только не та, которую ты можешь прочесть по моему лицу.

С'данзо вновь посмотрела на караванщика с профессиональной улыбкой, но в глазах ее появилось что-то новое. Каблуки на ногах Сэмлора были достаточно высокими, чтобы захватить стремя, и в то же время достаточно низкими, чтобы можно было свободно ходить пешком. И сношены они были скорее от ходьбы по камням, чем по гладкой мостовой. Он был приземист и не очень молод; но живот его все еще составлял прямую линию с грудной клеткой; и на теле не было заметно ни одной выпуклости, свидетельствующей о легкой жизни. Одежда его была тусклого коричневого цвета, почти в тон обветренному лицу. Кожа Сэмлора задубела на солнце и ветре, с которыми ему ежедневно приходилось встречаться. Единственным украшением его одежды был серебряный медальон, лицевая сторона которого была скрыта до тех пор, пока он не сделал движение, чтобы показать зажатый в ладони слиток серебра. И тогда С'данзо увидела на лицевой стороне медальона отвратительный облик Гекты, почитаемой в Сирдоне Богини Весенних Дождей, и произнесла, задохнувшись. — Сэмлор Сэмт!

— Нет! — воскликнул он в ответ на взгляд Иллиры, брошенный на дверь, за которой слышался перезвон горячего железа. — Я пришел сюда только за тем, чтобы получить интересующие меня сведения, госпожа. Я не хочу причинить тебе никакого вреда. — Он даже не дотронулся до рукоятки ножа, висящего у него на поясе, потому что, если она помнила Сэмлора, то должна была помнить и историю его первого посещения Санктуария. Необходимости угрожать не было — это уже сделала за него его репутация, хотел он этого или нет. — Я хочу найти маленькую девочку, мою красавицу. И ничего более.

— Тогда присядь, — предложила С'данзо осторожно. На этот раз посетитель повиновался. Он протянул ей серебряный слиток, держа его между большим и указательным пальцами, но она раскрыла его ладонь и пристально посмотрела на нее, прежде чем взять плату за свой труд. — На ней кровь, — резко сказала она.

— Там, на площади, идет казнь, — ответил Сэмлор, оглядев свой кулак. На нем не было никаких следов крови, а сапог его был настолько пыльным, что невозможно было рассмотреть то место, куда ударился отрубленный палец. — О, — произнес он в замешательстве. — О! — Он поднял на С'данзо глаза. — Жизнь бывает очень сложной, госпожа… но существуют вопросы чести, которые необходимы, например, в торговле, которой я занимаюсь, — его губы передернула легкая гримаса. — Чести семьи, Дома Кодриксов, да. В жизни я видел очень мало того, что доставило бы мне удовольствие. Тем более, убийство. Но жизнь — сложная штука, в этом все дело.

Иллира отняла руку от его ладони. Серебряный слиток словно прилип к ее пальцам, констатируя ее профессиональную ловкость, хотя гадание стало теперь довольно непростым делом. — Раскажи мне о ребенке, — попросила С'данзо.

— Хорошо, — неохотно согласился крепыш. Воспоминания его были не очень приятными, а порою и вовсе грустными. — Моя сестра, Сэмлейн, не была… — начал он и остановился, — распутной, думаю, она не спала с кем попало. Она была не блудницей, а веселой шутницей. К ней так и относились в нашем Доме… Она презирала торговлю, что делало честь благородному Дому Кодриксов. Мне кажется, родители гордились ею, чего нельзя было сказать обо мне, хотя я кормил Дом честным трудом, наполняя вином их погреба. — Опять легкая гримаса горькой шутки исказила лицо рассказчика.

Женщина оставалась спокойной и холодной, как шелестящие ракушки дверной занавески.

— Но она очень любила эксперименты. Поэтому я и не удивился, — продолжал Сэмлор, — когда она, не будучи замужем, произвела на свет ребенка, и еще какое-то время после этого продолжала жить в Сирдоне. Да что вспоминать — все, что составляло сущность Сэмлейн, ушло вместе с ней, она умерла. Шесть дюймов стали — нож ее брата — мой нож — были похоронены в ее чреве. — Картина эта так остро стояла в его памяти, что ранила, словно лезвие ножа, которым он заменил тот, что отдал сестре. — Я думаю, Регли хочет сделать вид, будто бы сестры вообще никогда не было на свете, а Алум, хоть и не скрывает, как ей тяжело, разыгрывает невинность с ним заодно. Я полагаю, ранканы еще глупее, чем казались мне раньше. Ничтожества! Никому не нужные ничтожества!

— Продолжай, — попросила Иллира с неожиданной деликатностью, будто ощутила боль и мучительную любовь, скрытую под проклятьем.

— Вся эта история была записана в дневнике, во всяком случае, большая его часть, — вновь начал рассказ Сэмлор. Он медленно разжал руки, которые до того сцепил в ярости. — Ее первенец был девочкой, ее выходила служанка Сэмлейн — Рейа. Возможно, я видел ее играющей с детьми слуг в залах дворца Регли. Дом был таким огромным, что в нем можно было потеряться. Обрушься на человека крыло и его никогда бы не нашли под обломками. — Он опять сцепил руки. — Родители однажды сказали мне, что они ничего не знали о ребенке Сэмлейн, живущем в этом больше доме. Упаси меня бог услышать от них еще когда-нибудь что-либо подобное. Я вырву их сердца, несмотря на то, что они произвели меня на свет.

С'данзо коснулась его рук, пытаясь успокоить. Он продолжил. — Сейчас ей четыре года. У нее родимое пятно на голове, и в ее черных вьющихся волосах проступает белая прядь. Они назвали ее Стар, моя сестра и ее служанка. Поэтому я и вернулся назад в Санктуарий, — Сэмлор поднял глаза и заговорил голосом не сердитым, но тяжелым и резким, как лезвие меча, — в этот проклятый город — чтобы найти мою красавицу. Рейа вышла замуж за охранника и осталась здесь после… — после того, как моя сестра умерла. Она сказала мне, что относилась к Стар, как к родной дочери. Но месяц назад девочка исчезла, и никто не может сказать, куда.

— Я опоздал, госпожа, — закончил он обеспокоено. — Всего лишь на месяц. Но я найду Стар. И отыщу того, кто обидел ребенка.

— Ты принес мне что-нибудь, принадлежащее девочке, чтобы я могла потрогать его руками? — спросила Иллира. В ее голосе зазвучало профессиональное спокойствие, как только она перешла к выполнению своей миссии.

Девушка достала кристалл, без которого не мог обойтись ни один ритуал, будь клиентом «таинственный чужестранец» или «путешественник в дальние страны».

— Да, — ответил Сэмлор, немного успокоившись. Правой рукой — рукой, которой он обычно хватался за нож, мужчина подал ей медальон, похожий на тот, что висел у него на шее. — У нас, в Сирдоне, существует обычай — одевать новорожденному знак, символизирующий его посвящение богине Гекте. Такой знак был у Стар. Он был найден в хлеву, у казарм, где жила приютившая Стар семья. Его нашла другая девочка, подруга Стар, и вместо того, чтобы оставить себе, принесла Рейс.