Александр Турбин - Метаморфозы: тень

Тени отворили ворота, предварительно спрятав главный засов. Ювелирная, в общем-то, работа, засов — не спичка, а четверо Алифи — не дюжина солдат, чтобы играючи ворочать тяжелым, обитым железом бревном. Но если действовать не торопясь, слаженно и с точным пониманием цели…

Приоткрывшийся черный провал в стене остался незамеченным ни теми, кто спал в казармах, ни теми, кто караулил снаружи, опасаясь подходить слишком близко.

Четыре тени, молча вернулись обратно и скользнули в ничем не примечательную дверь. Подсобное помещение, заваленное сухими досками, кирпичом, строительным инструментом, — не лучшее место для ночного отдыха, если не знать, что за грудой ненужных вещей скрывается спуск в небольшой подземный тоннель. Не лабиринт, не катакомбы — так, ничего особенного, просто малый арсенал, оборудованный на всякий случай. Не рыцарям Света, случайным гостям в этой древней крепости, о нем знать. Другое дело, Алифи из городской милиции…

Три тени уже спустились, но последняя не торопилась. Коренастый Алифи подошел к лестнице вниз, посмотрел на спутников, пижонским жестом стряхнул пыль с капитанского эполета и усмехнулся. Потом снял с пояса короткий Роркский рог, подобранный во время одной из схваток, и длинный, протяжный, призывный сигнал разведчиков Хува разорвал тишину ночи. Капитан аккуратно повесил рог на пояс и закрыл пыльный люк уже над своей головой. Долго в этом склепе не высидишь, день-два, не больше. Но больше и не нужно. Не останется в казармах защитников, не будет особой причины рыться в них и Рорка — есть более выгодные для искателей добычи места, чем старое, недостроенное, заваленное мусором помещение в ничем не примечательной казарме.

— Судьба, — неожиданно даже для себя сказал капитану Штеван Младший, кивая на помощников, уже пытавшихся поудобнее устроиться на каменном полу подземного убежища.

— Судьба, — согласился капитан и добавил, присаживаясь на корточки рядом. — Ну что, родственничек, твоя очередь. Обещал на тот берег нас переправить? Тогда не подведи.

— Не подведу, — уверенно ответил Штеван.

И мысленно поблагодарил судьбу, Ариэллу, а еще ее сестру, влюбленную в капитана…

Сегодня впервые за долгое время Мер То призвал на совет своих союзников, дав им возможность услышать волю, узнать планы и высказать опасения. Не только сидящего возле правого плеча Табархана, от которого у него и так практически не было секретов, — всех. Союзников старых и новых, надежных и так, перекати-поле. За городской стеной все еще шли бои, но уже пора смотреть дальше, думать о большем. Потому что у каждого шага должен быть свой час.

— Город наш, — Хува говорил, весело оглядывая окружающих.

— Не весь, — мрачно возразил невысокий Рорка, сидевший к Мер То не ближе всех, но ближе многих. Гхоро. Пусть не сам вождь, а его средний сын, но все равно. Степные воины, даже растерявшие былую славу равных среди лучших и лучших среди равных, представляли грозную силу.

— Наш, — отмахнулся Табархан, ненавидевший всех союзников Косорукого, пусть даже бывших. — Осталось несколько углов, где прячутся Алифи, так пусть они с крысами воюют за отбросы, город для них закрыт. Отличное начало.

— Этого мало, — возразил Мер То.

— Разве Закат готов и у Косорукого забрать его законную добычу? — спрашивающий Гхоро посмотрел на шарга с вызовом, не скрывая своего разочарования. И злобы.

Кто ж виноват, что ближайший союзник Теней разобрался в ситуации и выбрал правильную сторону слишком поздно? Долго думал, мало взял — непреложный, впитанный с молоком матери закон, теперь только и остается, что злиться. А добыча Косорукого…

— Ты сомневаешься в моих силах, Мушита? — вождь не угрожал, но только совсем глупый или наивный стал бы отвечать утвердительно на этот вопрос. В конце концов, Белый город — вот он, лежит, словно овца, разделанная на жертвенном камне.

Сын вождя Гхоро не был ни глупым, ни наивным, вот только вместо желаемых богатств и крови Алифи на своих руках, он получил только пепел на подошвах и сажу на своей уродливой роже. А когда хочешь одно, а получаешь совсем другое… Раздосадованные Гхоро, не успевшие к Закату и потерявшие надежду вернуться к Теням, а потому обделенные добычей, пытались выторговать хотя бы что-то, хотя бы на потом.

— Гхоро сделали свой выбор, Мер То, поэтому мы здесь. Косорукий уже сточил свои зубы о Белые стены.

— Сточил? Тогда пусть грызет стены деснами, — презрение Инаро Туна, стоявшего за левым плечом Мер То, было невозможно скрыть да и незачем было скрывать.

— Прекратить, — вождь не повысил голос, не изменил интонации, но никто не попробовал оспорить приказ. Свободные племена и племена зависимые, союзники новые и проверенные временем — не имело значения, кто ты и кто идет за тобой, главное, что все шли в глубокой тени клана Заката.

— Я собрал вас здесь не для того, чтобы слушать эту чепуху, — насладившись тишиной вдоволь, продолжил Мер То. — Я собрал вас всех для того, чтобы дать вам новую цель. Хватит смотреть на то, что уже покорилось и упало под ноги. Добычу не получится собрать дважды. Но и ты прав, Мушита, негоже забирать у калеки последнюю надежду. Поэтому пусть клан Теней любуется высокими башнями своей части Белого города, пусть строит планы, пусть лазит по сто раз на дню на неприступные стены, он все равно их не возьмет. Никогда. Я хорошо знаю Косорукого, пройдет не так много времени, и он использует малейший повод, чтобы отступить. Не отойти на время, нет. Отступить. Уйти, уведя своих Рорка и своих союзников прочь от места своего позора. Мне с ним не по пути. А вам?

Он не ждал ответа, старый, умудренный годами и овеянный славой вождь, зная, что любой из присутствующих здесь соратников скорее согласиться уйти в объятия демонов, чем в уютные степи родного юга. Даже Гхоро. Даже Тхонга. Даже остатки и без того немногочисленных отрядов Микоро. Потому что кто они дома? Так, пыль на дорогах вечности. А кто они с Закатом? Сила, ломающая вечность через колено. Слава стоит много денег, а великая слава вообще бесценна.

– Мы уходим. Не домой, еще рано возвращаться — только караваны с ранеными и захваченной добычей уйдут к стойбищам. Воины же пойдут на запад. Куаран — это орех, с тощим ядром, но прочной скорлупой. Его мы раздавили сегодня. Западные города — те же орехи, только ядра там больше, а скорлупа тоньше. Их мы раздавим завтра…

Глава 13

Если мысли — открытая книга, то люди — публичная библиотека.

Короткая зима самого трагического на памяти нынешнего поколения Алифи года уходила в прошлое, растворялась в лужах под ногами вместе с остатками грязного снега. Она еще огрызалась ночными морозами, но и те только заставляли ежиться, а не пробирали до костей. Зима уходила, но весна не спешила ей на смену. Межсезонье — ни тепла, ни холода, ни травы, ни снега. Бравин поплотнее запахнул серый, как земля под ногами, плащ и бросил взгляд на спутника.