Антон Карелин - Дорога камней

— Простите, — пытался он, подойдя к этому вечером первого же дня, — позвольте поговорить с вами.

Чёрный не двинул головой, продолжая из темени опущенного капюшона всматриваться куда-то в горизонт, — он сидел так каждый вечер, не уходя в шатёр, рассматривая звезды и думая о своём. Иногда едва заметно покачиваясь из стороны в сторону.

Даниэль так и не увидел его лица — подвижные, сплетённые несложной магией тени укрывали его. Но ростом он был выше головы на две и, сохраняя остальные пропорции человеческими, казался почти худым.

— О чем же? — спросил он глухо, голосом не выражая ничего, будто плотная материя затянула все его лицо.

— О моем отце. Мне очень нужно знать о нем... Могу ли я спросить вас?

— Можешь.

Сердце Даниэля зашлось, словно трепещущий в первом полёте птенец.

— Мне очень хочется... мне нужно узнать, что стало с моим отцом. Согласно официальным отчётам военного архива, он совершил безумный и героический рейд в Хран- Гиар, во время набегов, которые некоторые историки называли Восьмым Нашествием, малым. Что случилось там, является тайной, и знать её не положено было ни моей матери, ни мне.

Чёрный помолчал и спросил (в голосе его было нечто непередаваемо сухое):

— Ты хочешь, чтобы я рассказал то, что правители Империи и сам Светлоокий желают скрывать?

— Император, имя его вечно свято, наградил моего отца именным кинжалом, который сейчас я ношу с собой. — Даниэль физически почувствовал, как, холодный и сухой, взгляд Чёрного коснулся клинка на поясе. Задержался на мгновение. Юноше показалось, он услышал едва различимый вздох. — Но моя мать была убита, совсем недавно, и убийца пыталась уничтожить меня. Теперь мне кажется, все это из-за неведомой тайны, связанной с находкой моего отца где-то в степи. Скажите мне, что знаете. Прошу вас. Это может помочь.

— Ты думаешь, что сможешь использовать это знание на благо себе? — Голос Чёрного, внезапно поднявшего голову и устремившего на юношу укрытый тенями пронизывающий, ощутимый пугающе холодный взгляд, был по-змеиному сух. — Сумеешь удержать его и с помощью моего ответа стать другим?

— Не знаю, — поколебавшись, ответил Даниэль.

— Я тоже. Но знаю, как слишком много могут значить сказанные в неведении слова.

— Прошу вас!..

— Иди.

Он в самом деле пытался. Ничего не вышло.

17

— Причаливаем.

— Благодарю вас. Эй, Малыш, просыпайся. Мы пристаём.

— Н’шо-о-о?..

— Берег. Видишь берег?.. Эх ты, пугвоглазка, испугался? Мы не в стране вечного сна и не в долине гейзеров; смотри, за туманом сгущается темнота. Это берег. Скоро рассветёт окончательно, станет видно лучше... Хотя ты-то ведь видишь и в темноте...

— Грета. Вылезай. Мы прощаемся с твоим человеком.

— Ну где же ветер? Приберите туман, чтобы я могла насладиться здешней красотой!.. Ох, ну и яркий же свет! Давно пора уменьшить это солнце, или прикрыть его ослепляющую наготу; красный гораздо лучше... Хм... Милый братик, ты покидаешь нас. Что ж, как ни печально, но действительно пора. Далее к Гаральду тебе предстоит добираться пешком. По землям друидским, потом ничьим, хотя в принципе уже княжеским. Но не отчаивайся. Тут почти безопасно, не так уж долго до формальной границы, до цивилизованного мира, где, по твоим понятиям, совсем хорошо. Если есть деньги — наймёшь кого-нибудь, кто обеспечит тебе быстрый проезд и извоз. Быть может, тебе повезёт. Я буду надеяться на это. Правда.

— Причалили. Прощайтесь и поплыли дальше.

— Сейчас, Чёрный. Нам с братиком нужно немного времени. Я крикну тебя, когда буду готова взойти на палубу под парусом нашей мечты... Ох!.. Ну и берег. Расшибиться — не встать.

— Грета...

— Да?

— Почему вы не убили меня?

— Какой милый вопрос... дай руку, не стой как истукан. Мне тоже хочется пройти по травке... Раз уж мы пристали сюда. Почему не убили? Но зачем?

— Это так похоже на тебя. Внутри ты сумрачна и холодна. Родгара не пожалела.

— Он сам этого хотел. Я же сказала: «Кто окажется сильнее, будет моим». И потом, он ведь все ещё жив.

— Не смейся. Когда ты смеёшься, мне слишком хочется смеяться в ответ.

— Так смейся. Это прекрасно.

— Не могу.

— Что ж, улыбаться ты хотя бы умеешь. Кривовато. Слишком горестно и грустно, на мой взгляд, для юноши твоих лет.

— Наши дороги расходятся?

— Представь себе, да. Ты думал, мы не отпустим тебя?

— Да.

— О-хо-хо! Не было заботы возиться ещё и с тобой, милый братец. Мне слишком многое вскоре предстоит, чтобы брать с собой молоденького малька, что будет путаться под ногами... Не обижайся. Это только ты такой доброхот. Верно, в детстве любил плюшевых медведей.

— Не обижаюсь.

— Вижу.

— Во всем этом есть нечто странное, Грет.

— Н-да?

— Чёрный. Кто он?

— Ха-а. Ты задаёшь слишком дерзкие вопросы. Откуда мне знать?

— Ты знаешь. Ты с ним уже давно.

— Да, знаю. Но не скажу.

— Я мог бы попробовать отблагодарить тебя, милая, чудесная Грета.

— Вот эта улыбка мне более по душе. Не зная тебя, можно решить, ты крутой парень, полный хитрости хват... Боюсь, милый братик, единственная ценная благодарность, какую ты сможешь мне дать, слишком сильно ослабит тебя. Сегодня хороший день. Будет ещё лучше, когда проснётся Родгар, — нынче я отпускаю его... мне не хочется омрачать этот праздник. Не хочется больше никого.

— Быть может, деньги способны оскорбить тебя, но многим они могут помочь.

— Кому это? Мне? Ты даже не знаешь, как это смешно... Сколько у тебя там?

— Десять тысяч фрагранов.

— Сколько? В твоей сумке все это время были десять тысяч императорских фрагранов, и ты молчал?!.

— Да, я молчал.

— Ну разумеется, молчал. Если бы ты обмолвился хоть словом, я бы не стала тебя спасать. Такие деньги нужны даже мне.

— Они твои. Кто Чёрный?

— Не стоит. Отдай мне их просто так. В знак расположения и дружбы. Тогда я поцелую тебя. Вернее, нет. Не стану целовать.

— Возьми. Пусть эти деньги пригодятся тебе, пусть принесут радость. Спасибо за все. Кто Чёрный?

— Пошёл ты.

— Я не могу.

— Можешь, если умеешь, умеешь, если хочешь, хочешь, если надо. Если не хочешь, не можешь, не умеешь, не надо — ночью выйди из дома и позови меня... Старая присказка... Я приду.

— Кто Чёрный?

— Это становится забавным.

— Грета, ведь я помог тебе.

— Ты-и?

— Я. Если бы он не был так напряжён, если бы я не начал тогда своих слов, если б он не был заполнен стремлением быстрее разгадать меня, желанием прибрать к рукам и одновременно опасением ошибиться и нарваться, ты не смогла бы так легко очаровать его. Я учился в университете на семи холмах. Я знаю о чармовой магии все, чему учат эрлов-детей. Если бы я вёл себя по-другому, если бы не удивил его чем-то настораживающим и внезапным, он был бы более спокоен, уравновешен. Более стоек. Он не стал бы драться с Родгаром. Не поддался бы тебе. Не уступил. И ты бы не смогла покинуть Дикие Земли так легко, потому что уйти от него беспричинно ты, кажется, не могла. Тебе пришлось бы остаться. Быть может, лишь на день-другой, быть может, ты ушла бы почти так же вольно. Но не сейчас. Не смотри на меня с удивлением. Я прав.