Глен Кук - Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки

Та не желала отцепляться. Надо заметить, Морли обращался с ней ужасно деликатно.

Тем временем там, внизу, одному из мальчишек показалось, что будет ужасно смешно, если начать швырять в нас камнями. Первый же бросок оказался удачным. Камень угодил по костяшкам пальцев, которыми Морли цеплялся за кронштейн.

От падения его спас зацепившийся подол рубахи.

Что же, боги карают, но они же дарят спасение.

Рубашка порвалась еще немного.

Выдержка окончательно оставила моего друга. Ругательства хлынули яростным потоком.

— Да оборви же ты ее наконец! — проревел я.

— Совсем новая рубаха! Надел в первый раз, — шипел он, продолжая неравную борьбу с предметом одежды.

Камни как горох отскакивали от стены. Шум на улице наверняка должен был привлечь внимание патруля.

— Если ты будешь валять дурака, через пару минут в нас полетят не камни, а кое-что похлеще.

— Я стараюсь…

— Стараешься? Так я перелезаю через тебя, а ты можешь продолжать висеть.

Он хотел было произнести какую-то гадость, но тут небольшой камешек угодил ему в затылок.

Стальной взгляд вниз. Прекрасная ткань с треском разорвалась. Морли заскользил по трубе, как белочка, а мальчишки с воплем бросились врассыпную. Я оказался рядом с ним, пока он размышлял, за кем из негодяев броситься вдогонку.

— Уходим!

Патруль уже виднелся неподалеку. Морли всем своим видом выражал желание остаться и дать бой. Ему хотелось калечить. При этом мой друг непрестанно потирал ушибленный затылок.

— Бежим! — гаркнул я и припустился резвой иноходью.

Морли все же решил не вступать в битву со всем миром и последовал за мной.

41

Когда мы оторвались от преследователей, даже Морли уже тяжело пыхтел. Я же, едва держась на ногах, пролепетал заплетающимся языком:

— Она уже была рваной. И потом, у тебя есть еще одна рубаха — я видел ее собственными глазами.

Он ничего не ответил, все еще оплакивая безвременную потерю одного из предметов туалета. Вообще-то если бы он заправил подол рубашки в брюки, то дыры бы не было видно и проблемы вообще бы не существовало.

— Эти ребята в хорошей форме, — выдавил я.

Мои ноги были как резиновые.

— Хорошо, что ты сообразил стартовать до того, как они тронулись с места.

Хотя Морли и запыхался, до моей одышки ему было очень далеко. Не знаю, как он ухитряется поддерживать форму. По моим наблюдениям, самое серьезное физическое упражнение у него — преследование чужих жен.

Скорее всего он просто оказался более удачлив в выборе предков.

— Как насчет того, чтобы выпить?

Мы уже могли позволить себе такую роскошь. Больше того, если я немедленно не присяду, то навеки лишусь ног.

В итоге мы оказались в одной из трех крошечных забегаловок, что в изобилии рассыпаны у подножия Холма и где обдирают изнывающих от безделья богатеев. Можно было не беспокоиться — в таком месте нас искать никто не будет.

Патрульные в подобных заведениях не были желанными гостями.

Мы пристроились на свежем воздухе, выбрав столик неподалеку от входа. Когда я достаточно налился пивом и надышался воздухом и ко мне вернулось чувство юмора, мы принялись фантазировать, что стала бы делать Торнада, окажись она на нашем месте в доме Мэгги Дженн. Мы с веселым смехом представляли, как бы она выглядела на водосточной трубе под градом камней.

Мы вели себя так, словно нам вновь по одиннадцать лет. Некоторые посетители стали оглядываться на наше хихиканье.

— Проклятие! — Я не мог перестать смеяться, несмотря на скверную новость. — Посмотри, кто к нам пожаловал.

Неуклюжий соглядатай чуть было не споткнулся о наши вытянутые ноги, прежде чем сообразил, что обнаружил нас. Его глаза округлились. Он побледнел и судорожно вздохнул.

— Этот шут наверняка экстрасенс, — выпалил я.

— Так давай захватим его.

Парень, видимо, раньше нас подумал об этом. Он отступил за угол, прежде чем мы успели вскочить и отряхнуть пыль с задниц.

— Проклятие! Куда он подевался?

— Именно этого я и ожидал, — встревоженно произнес Морли, когда мы выскочили на поперечную улицу.

— Ожидал?

— Он — призрак. Бесплотный дух, так сказать.

— Нет, он не дух, а просто везунок.

— Я где-то слышал, что везение есть не что иное, как одно из проявлений парапсихического дара или, если хочешь, таланта.

— Брось трепаться, Морли. Какое отношение чистая случайность имеет к таланту?

— Так ты полагаешь, что удача — не больше чем чистая случайность? Или другими словами: между ними стоит знак равенства?

— Пожалуй.

— Из этого следует, что и тебе, Гаррет, когда-нибудь может повезти. Однако тебе повезет скорее, если ты сам станешь оказывать влияние на ход событий.

— Но с другой стороны…

Тема нашей болтовни оказалась неисчерпаемой. Это развлечение скрасило нам дорогу до Западной стороны.

В конце концов я сказал:

— Ты меня убедил. Начинаю учиться управлять ходом событий.

— Значит, говоришь, в лавке Виксона и Уайта довольно хилая задняя дверь?

— Даже смешно сказать. Если, конечно, за ней не скрыта ловушка.

— Где эта знаменитая дверь? Покажи. Мы доведем твоих друзей до умопомрачительного экстаза.

Ясно. Морли решил составить мне компанию, просто чтобы немного развлечься.

«Виксон и Уайт» были открыты. Мы подождали, пока покупатели не вышли из лавки.

— Поторопимся. У меня несколько напряженные отношения с местной стражей. Эти ребята чересчур серьезно относятся к своим обязанностям.

Морли пробурчал что-то нечленораздельное. Я познакомил его с дверью в задней стене дома.

Осмотрев ее, он произнес:

— Дай мне десять минут.

— Десять? Ты что, хочешь разобрать ее на части, и раму тоже?

— Нет. Просто стану работать очень тихо. Если тебе важна быстрота, так пригласил бы не меня, а Плоскомордого. Изящество, Гаррет. Изящество и неожиданность. Я тебе не какой-нибудь уличный громила.

— Хорошо, — согласился я и оставил художника за его мольбертом.

Я начал подозревать, что мой старый друг во всем этом деле преследует собственную цель.

Но это меня совершенно не волновало. Я всего-навсего хотел выполнить свою работу — найти пропавшую девочку. Именно так я формулировал свою задачу. И ни на йоту больше.

Интересно, есть ли у меня сейчас работодатель? Во всяком случае, от него не поступало никаких вестей.

Пока Морли занимался своими делами, я ждал в проходе между домами. Мой приятель действовал совершенно бесшумно. До меня не доносилось ни единого звука. Головорезы в сером не появлялись. Я попытался настроиться на роль, которую мне предстояло сыграть.