Вера Петрук - Слепой

— Ты откуда взялся? — пробурчал Даррен, недоверчиво оглядывая Арлинга с ног до головы. — И что это у тебя с лицом?

Регарди усмехнулся, потрогав рубец на переносице. Со времен драки в Мастаршильде прошло три недели, но от следов Глобритоля он так и не избавился. Если бы это случилось год назад, Регарди измотал бы всех городских хирургов до тех пор, пока ему не убрали бы шрам, но сейчас внешность волновала его в последнюю очередь. К тому же, Магда сказала, что горбинка на носу придавала ему загадочный вид.

— Да так, с лошади упал, — отмахнулся он, понимая, что Монтеро ему не поверил. Впрочем, Даррен никогда не был особо любопытным. Пожав плечами, он снова уставился вдаль невидящим взглядом.

— Эй! — возмутился Регарди. — Я здесь! Кстати, можешь поздравить меня с окончанием самого бесполезного периода моей жизни.

— Поздравляю, — безразлично протянул Монтеро. — Зачем сейчас-то явился? Если надумал сдавать экзамены, то немного опоздал. Последний закончился два часа назад. Если взятки давать, то ты и здесь опоздал. Комиссия уехала отмечать наш выпуск в Хрустальный Дворец.

— Смени тон, Даррен, или я врежу тебе, честное слово. Что с тобой? Баллов не набрал, что ли?

— А тебе какое дело? Ты целую неделю наслаждался жизнью со своей голубкой в Мастаршильде, даже не предупредив меня, что не явишься на сборы. Я устал врать, Регарди. И мне совершенно не интересно, что ты скажешь своему отцу, когда ему сообщат о твоем отчислении.

— Остынь, Монтеро, чего ты завелся? Лучше взгляни на это!

Арлинг осторожно извлек из кармана заветную красную бумажку и гордо помахал ею перед носом Даррена.

— Красная карта?!

Монтеро даже перестал щелкать семечки, с недоверием уставившись на Арлинга.

— Но… как ты подкупил старого Оганеса? Он ведь не берет взяток, сколько лордов уже пыталось.

— А ты даже не допускаешь и мысли, что я мог сдать экзамены честно?

— Не смеши меня, Регарди. Честность и ты — понятия разные. К тому же, тебя ведь ни на одном экзамене не было.

— Как племянник императора, я пользуюсь определенными привилегиями, — рассмеялся Арлинг, но, поняв, что злить друга дальше было опасно, неохотно признался:

— Не обязательно платить деньги, — поморщился он. — Сейчас это пошло и банально. Можно оказать человеку услугу. Например, вытащить из тюрьмы его дорогого брата. Между прочим, я с трудом отца уговорил. Брат оказался политическим — участвовал в мятежах и шпионил для принца Дваро. Лучше не вспоминать, что пришлось наговорить папаше, чтобы убедить его выпустить бедолагу.

— Ты ходишь по лезвию ножа, Регарди, — сердито пробурчал Монтеро, и Арлинг подумал, что давно не видел друга таким злым.

— Предлагаю прямо сейчас начать оказывать услуги для вступительной комиссии Академии. Там люди повыше сидят. Если не ошибаюсь, главным инспектором собираются пригласить твоего отца. Представляешь, что будет, если он согласится? Как ты намерен подкупать его? Хорошим поведением?

— Я не собираюсь поступать в Военную Академию, — загадочно улыбнулся Арлинг и стащил у Регарди горсть семечек. Выводить Монтеро из себя было приятно

— Тогда зачем тебе красная карта? — ядовито спросил Даррен. — Зачем лишние усилия и трата времени, ведь их можно было потратить на девицу из деревни, а?

— Все ради нее, Монтеро, все ради нее, — задумчиво протянул Регарди, гадая, где Даррен достал такие мерзкие на вкус семечки.

— Я все продумал, — серьезно сказал он, — Помню, как мы вместе мечтали о военной карьере, но, извини, друг, по этой дороге тебе придется идти одному. В моей жизни теперь есть мир, понимаешь? Есть Магда. А эта красная карта — фундамент моего будущего дома. Как-то отец обещал мне за отличную учебу в школе исполнение любого желания. Звучит глупо, но хочу подловить его на слове. Вот я и попрошу Мастаршильд себе в подарок. Думаю, он не откажет. А после — тайно обвенчаюсь с Магдой. Мы поселимся в старом замке, поднимем заброшенные виноградные фермы, будем разводить породистых скакунов. Это будет новая жизнь, Монтеро! Я так давно ждал ее.

— Да ты не усидишь на одном месте и года, — рассмеялся Даррен. — Твоя жизнь состоит из бурь и штормов, а когда наступает штиль, ты поджигаешь мосты и начинаешь все заново. Я знаю тебя слишком хорошо, чтобы поверить в твое деревенское счастье.

— А ты? Ты ведь тоже любил, Даррен. Я помню ту девочку из Ерифреи.

Лицо друга вдруг уподобилось каменной статуе, и Арлинг понял, что лучше было не наступать Даррену на больную мозоль. История с генеральской дочерью закончилась печально. Девица сбежала с мятежным офицером, забыв про благородные ухаживания Монтеро.

— Ты подал заявление в Академию? — спросил Регарди, чтобы сменить тему.

Губы Монтеро превратились в тонкую ниточку, почти исчезнув с лица, и Арлинг понял, что снова ошибся.

— Меня не допустили, — сообщил Даррен безразличным тоном. — Не набрал баллов. Историю завалил.

— Вот же дьявол…

Регарди было искренне жаль друга. В отличие от него Даррен болел военным ремеслом с детства. Зная нрав его отца, Арлинг не удивлялся, что военная карьера стала пределом мечтаний молодого Монтеро.

Отставной генерал Первого Полка времен Седрика Второго воспитывал детей в строгости. С тех пор как Герлан прочно устроился в государственном аппарате Гедеонов, семья Монтеро считалась одним из богатейших родов Согдианы. В отличие от Арлинга, который с детства был предоставлен самому себе и никогда не знал, что такое отсутствие денег на покупку нового стада племенных кобыл, Даррен со своими двумя братьями и единственной сестрой рос под бдительным присмотром строгих родителей и многочисленных родственников, которые с большим усердием занимались воспитанием детей. Среди них были и профессиональные педагоги, и священники, но больше всего было военных — от простых пехотинцев до командиров высшего звена.

Честь и нравственность ценились в семье Монтеро других добродетелей, а труд и дисциплина освещали жизнь членов рода с самого рождения. Даррену приходилось несладко. Он был старшим сыном и наследником и должен был служить примером для подражания не только родным братьям и сестре, но и дальним родственникам, которых было немало, так как семья Монтеро славилась плодовитостью.

Если бы не дружба Герлана Монтеро с Канцлером, Даррену вряд ли бы разрешили водиться с таким, как Арлинг, который, по мнению "воспитателей" молодого Монтеро, портил дело их жизни. В результате, из Даррена получился весьма странный представитель молодой аристократии — учтивец и любитель приключений с несгибаемым стержнем внутри.