Энн Маккефри - Белый дракон

— Ладно, пойдем к столу — все равно от тебя ничего путного не добьешься, пока ты не поешь.

Этот пир по случаю очередного Запечатления не был ни особенно запоминающимся, ни слишком веселым. Всадники вели себя сдержанно. Джексом не пытался выяснить, чем это объяснялось — добровольной отставкой Д'рама или недавней кражей яйца. Он больше не хотел об этом слышать. Его стесняло общество Менолли — он никак не мог отделаться от ощущения, что она знает, кто вернул яйцо. Еще больше Джексома тревожило ее молчание. Он чувствовал — арфистка нарочно держит его в напряжении. Ему не особенно хотелось оказаться за одним столом с Ф'лессаном и Миррим, которые могли заметить след от Нити. От общества Бенелека он никогда не приходил в восторг, а за главным столом, где ему было положено сидеть по рангу, он и подавно будет чувствовать себя не в своей тарелке. Наконец Менолли куда-то утащил Охаран, арфист Вейра, и скоро Джексом услышал их пение. Будь музыка новой, он охотно присоединился бы к ним — просто чтобы не оставаться в одиночестве. Но лорды стали наперебой заказывать свои любимые песни, к ним присоединились счастливые родители мальчиков, которым сегодня удалось совершить Запечатление…

Рут' тем временем наслаждался, воспринимая восторженные мысли новорожденных дракончиков. Правда, для полного счастья ему не хватало общества огненных ящериц.

«Им не нравится, что их держат взаперти у Брекки. — пожаловался Рут' своему всаднику. — Почему их не выпускают? Рамот'а наелась и теперь спит. Она ничего не узнает».

— Напрасно ты в этом так уверен, — сказал Джексом, глядя на Мнемент'а, который свернулся на карнизе королевского вейра. Его чуть прищуренные глаза яркими точками мерцали на дальней стороне погружавшейся во мрак чаши Вейра.

В результате они с Рут'ом покинули пир — но не раньше и не позже, чем того требовали правила учтивости. Когда они стали заходить на посадку над Руатом, Джексома охватили тревожные мысли о Лайтоле. Как, должно быть, расстроится его опекун, когда Фанна умрет, а ее королева навсегда уйдет в Промежуток… И почему именно он должен сообщить Лайтолу об отречении Д'рама! Джексом знал, какое уважение питает Лайтол к предводителю Древних. Интересно, что скажет его опекун о предстоящем открытом полете?

Но Лайтол только хмыкнул, коротко кивнул и спросил Джексома, говорилось ли что-нибудь о похищении яйца. Выслушав рассказ юноши о недовольных речах лорда Бегамона, Лайтол снова хмыкнул, на этот раз сердито и презрительно. Потом поинтересовался, нет ли где-нибудь яиц файров — еще два мелких холдера одолевают его просьбами. Джексом пообещал спросить утром у Н'тона.

— Удивительно, что кто-то еще хочет держать файров — ведь они впали в такую немилость, — заметил предводитель Форт-Вейра, когда на следующий день Джексом обратился к нему с просьбой. — Впрочем, может быть, именно потому на них сейчас такой спрос. Каждый уверен, что больше никто не захочет их взять — значит, самое время заполучить яйцо-другое. Но у меня нет ни одного, — молодой предводитель покачал головой и пристально взглянул на Джексома. — Слушай, мне нужно с тобой поговорить. Завтра на севере ожидается Падение Нитей, туда полетят всадники Форт-Вейра и Плоскогорья. Если бы опасность угрожала Руату, я попросил бы тебя присоединиться к крылу учеников. Но в данном случае в твоем участии нет необходимости — понимаешь?

Джексом кивнул, но не удержался и спросил: значит, в следующий раз, когда Нити начнут падать над Руатом, они с Рут'ом смогут принять участие в сражении?

— Мы с Лайтолом обсуждали этот вопрос, — усмехнулся Н'тон; в глазах его заплясали веселые огоньки. — Лайтол полагает, что если ты будешь летать так высоко над землей, что ни один подданный не догадается, что сам властитель рискует ради него своей жизнью, то до Бендена никаких слухов не дойдет.

— Я куда больше рискую жизнью на земле, бегая с командой огнеметчиков.

— Вполне возможно… И тем не менее мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь сболтнул лишнее Лессе или Ф'лару? К'небел тебя хвалит. Рут' обладает всеми качествами, о которых ты мне говорил: он быстр, хитер и необычайно ловок в полете, — Н'тон усмехнулся еще шире. — Между нами, К'небел сказал, что малыш может развернуться на кончике хвоста. Теперь его заботит, как бы другие всадники не решили, что их драконам это тоже по силам и не устроили в воздухе настоящую свалку.

На следующее утро, когда Вейр вылетел отражать атаку Нитей, Джексом с Рут'ом занялись охотой, потом слетали на озеро, чтобы Рут' мог как следует отмыться и поплавать. Пока файры чистили шейный гребень дракона, Джексом осторожно тер шрам на его ноге. Вдруг Рут' жалобно вскрикнул. Джексом виновато оглянулся и заметил, что файры, все как один, бросили работу. Вытянув шеи, они прислушивались к чему-то недоступному для ушей Джексома.

— Что происходит, Рут'?

«Женщина умирает».

— Возвращаемся в холд! Скорее!

В полете Джексом совсем окоченел — из-за холода Промежутка сырая одежда леденила тело. Громко стуча зубами, он отыскал взглядом сторожевого дракона и не поверил своим глазам — вместо того чтобы предаваться скорби, зверь безмятежно полеживал на солнышке!

«Сейчас она еще жива», — пояснил Рут'.

Юноша не сразу понял, что Рут' по собственной инициативе перенес его в Руат чуть раньше, чем файры подняли тревогу на озере.

— Рут', ведь мы же обещали, что не будем летать через время!

Джексом понимал, что сегодня совсем особые обстоятельства, и все же не собирался ни под каким предлогом нарушать данное слово.

«Это ты обещал, а не я. Для Лайтола будет лучше, если ты появишься вовремя».

Рут' высадил Джексома во дворе, и юный лорд помчался по ступеням в главный зал. Пробегая через столовую, он испугал служанку, подметавшую пол, спросив ее, где сейчас лорд Лайтол.

Женщина выдавила, что он, должно быть, у господина Бранда. Джексом знал, что Бранд держит у себя вино, но на всякий случай забежал на кухню, схватил в одну руку бурдюк, в другую — две кружки и, прыгая через ступеньки, поспешил дальше. Толкнув плечом тяжелую внутреннюю дверь, он локтем нажал на ручку; затем, не теряя времени, устремился по коридору к покоям Бранда.

Как раз в тот момент, когда он распахнул дверь в его комнатушку, синий файр дворецкого, прислушиваясь, вытянул шею — в точности как ящерицы на озере.

— Что случилось, лорд Джексом? — воскликнул Бранд, поднимаясь с места. На лице Лайтола ясно читалось неодобрение, он уже собирался сделать своему питомцу выговор за неучтивое поведение. Джексом молча указал на огненную ящерицу.

Она внезапно присела на лапки, расправила крылья и издала высокий пронзительный визг, заменявший файрам плач. Краска схлынула с лица Лайтола: он услышал более низкие, но столь же пронзительные вопли Рут'а и сторожевого дракона — причитания по ушедшей королеве.