Мария Дахвана Хэдли - Магония (ЛП)

Я думаю о семье Дэя. О Дэе. О том, что сама никогда не испытывала недостатка в еде. О том, что вообще прежде не особо задумывалась о голоде.

Здесь ничего не совершенно. Но и внизу тоже.

Следующие несколько дней я втайне гадаю, где же прячут капитанского кэнвра, а на публике разучиваю с Дэем и Милектом старые магонийские песни. Я превращаю влагу в песок и обратно. Тихо пою и заставляю камень стать каплей дождя, а потом кусочком льда. Превращаю вещи в их противоположности.

Я ещё не достигла совершенства. Иногда от очередной ноты воздух трещит, и Милект бранит меня. Иногда делая из воды камень, я нечаянно превращаю её в огонь, и тогда кэнвр пронзительно кричит и клюёт меня внутри лёгкого.

Однако я, не особо таясь, запоминаю неверные ноты. Вода в огонь? Это же классно.

Работа помогает мне не зацикливаться на печальной песне Кару и тёмной тоске, что поднимается в груди, когда я его слышу.

Надо найти несчастную птицу.

Я шатаюсь по кораблю, заглядываю в каждый уголок, но тщетно. Обыскиваю трюм, клетки, но вижу лишь темноту. Нет ни Лей, ни других пиратов, и я гадаю, что же Зэл с ними сделала. Они мертвы? Неужели она сбросила их за борт, пока я спала?

И никакой птицы – ни настоящей, ни призрачной.

Может, есть какая-то часть «Амины Пеннарум», о которой я до сих пор не знаю?

Утром мы плывём над серебристо-серым океаном, над айсбергами. Ледяные островки кажутся точками на поверхности воды.

Вне пределов неба Магонии я вижу самолёты. Полные пассажиров мирки: одни летят параллельно друг другу, другие пересекают след предыдущего. И понятия не имеют о том, что в небе есть кто-то ещё.

Совсем как Земля понятия не имеет о Магонии.

Становится холоднее. Даже Дэй облачается в зимнюю форму, а Ведда закутывает меня в многочисленные слои переплетённых перьев поверх тоненького свитера и куртки.

По настоянию Зэл я сейчас сижу в капитанском кресле. Она учит меня, как рулить, как читать маршруты, расходящиеся во все стороны: вверх, вниз, на запад, на восток, на север, на юг.

На одном уровне неба находятся штормакулы и качающие корабли ветра, на другом – огнерыбы и воздушный кракен, а ещё возможность врезаться в верхушки гор или пролететь слишком близко к границам города, если корабль чересчур большой.

Дэй за моим плечом, я чувствую его тёплую ладонь на своей спине, чувствую нашу связь – кость к кости, голос к голосу. Теперь, когда мы поём, Милект ведёт себя спокойнее. Чирикает что-то в загоне для кэнвров, устраивается у меня в лёгком на время занятий. Мы с Дэем всё лучше контролируем свои силы. Вода в камень, камень в воду.

Дэй держит чашку и подпевает – осторожно, идеально отслеживая мои действия. Я поднимаю из неё жидкость и превращаю в лёд. А потом обливаю его. Дэй смеётся, вытирает лицо и брызгает на меня.

Мы умудряемся веселиться, невзирая на всю серьёзность плана, цели, к которой мы движемся.

– Мы изменим мир. Вернём в него растения, погрузившиеся в спячку из-за дымоходов внизу, – говорит Зэл. – Я не помню эти растения, но легенды гласят, что некогда они росли по всему небу. У всей Магонии была еда. Мы использовали зерно подводников, только если отправлялись в дальние путешествия, а не чтобы выжить. Когда растения вернутся, наша зависимость от подводников исчезнет.

Я думаю о двух веках развития машиностроения на земле. О том, как индустриальная революция привела к голоду Магонии. Теперь на земле тоже не хватает еды.

Зэл получает отчёты отовсюду, птицы приносят на «Амину Пеннарум» письма с других кораблей. После заката летают горящие стрелы. Зэл подолгу стоит с бесстрастным видом, точно статуя, но письмо, доставленное измотанным воробьём-ростре, заставляет её встрепенуться.

– Корабль Дыхания прямо по курсу.

Все мгновенно вскидываются. Я чую ужас – в том числе и свой собственный. Что это значит? Мы в опасности? Они идут за нами? Зэл продолжает читать.

– Возможно, их нанял Маганветар или кто-то ещё. Нас не преследуют. Пока. Я не собираюсь рисковать. Приведите мертвечину.

Дэй вместе с несколькими крупными мускулистыми ростре устремляется вниз по трапу и притаскивает из неизвестной темницы Лей. Она пытается вырваться из цепей.

– Это против всех законов неба! – кричит Лей. – Я заслуживаю суда!

Зэл отцепляет с куртки хлыст и щёлкает им. Он не совсем металлический, но и не совсем верёвочный. Хлыст взмывает в воздух и хлещет, точно кошачий хвост, прямо перед лицом Лей.

– Ты ничего не заслуживаешь. Ты пиратка, Лей Фол, – говорит Зэл. – Это и есть твой суд.

Лей с опаской следит за хлыстом. Дэй и другой стражник держат её за руки.

– Может, нам лучше подождать? – нервно предлагаю я. – Пока мы…

– Ты помнишь день, когда тебя похитили? – спрашивает меня Зэл. – Худший день моей жизни. Я мучилась пятнадцать лет.

– Но ты не можешь её казнить…

– Она совершила худшее предательство. Она друг, ставший врагом. Просто чудо, что ты пережила её саботаж. Жизнь за жизнь.

– Но, – возражаю, – я ведь не умерла.

Лей равнодушно смотрит на меня:

– Не верь своей матери. Она желает от тебя большего, чем говорит. Ею движет месть, не разум.

Зэл ударяет хлыстом по лицу Лей. Та отшатывается.

От удара остается след, сперва белый, потом синие сияющие буквы изо льда впитываются в её тело. Лей охватывает дрожь, под кожей змеится свет.

– Умереть с тёмными тайнами – значит умереть без последней песни, – провозглашает Зэл. – Кто рассказал тебе, что я планирую?

Лей морщится, немного оседает, но не отводит взгляд. Кем бы она ни была, в смелости ей не откажешь.

– Постой, – вмешиваюсь я. – Тогда она меня спасла. Они бы меня убили. Сбрось её рядом с Маганветар. Выкинь на лодке. Там ведь есть тюрьмы?

Зэл смотрит на Лей, затем на меня.

– Ты жива, Аза, благодаря своей исключительности, а не её милосердию. Она тебя не спасла. Она меня предала. Это казнь, а не переговоры.

Лей твёрдо смотрит на неё:

– Тогда плыви в небеса, Зэл. Забери у подводников наше, затопи их крепости, поубивай всех внизу, но знай: без них нарушится баланс, а без баланса Магония падёт. Не ты первая веришь, будто способна решить проблему столетий. И заблуждаешься, как и все до тебя.

– ДОВОЛЬНО! – Глаза Зэл светятся, её всю трясёт.

– А теперь я спою последнюю песню, – требует Лей.

– О, я так не думаю. Те, кто меня отвергают, не заслуживают привилегий. Из-за твоего предательства семья моего первого помощника умерла от голода, забытая Маганветар. Разве ты не виновна? Сейчас небо было бы накормлено, полно. Ты разрушила прекрасное будущее. Я могла бы жить эти пятнадцать лет в совершенно другой стране, рядом с дочерью, вместе с поющим кэнвром. Что я получила взамен? – Зэл на миг замолкает, и мы все слышим крик Кару, леденящую кровь жалобу. – Ты в этом виновата, поэтому умрёшь без песни. Приняв сторону маганветарских политиков, ты предала свой истинный народ. Последняя песнь для тех, кто умирает с честью. Не для тебя.