Игорь Дравин - Ученик

– Ты сначала узнай, в какой форме тут Создателю почитание свое доносят. И думаю, тебе креститься нужно будет, или что здесь вместо этого. Атеистом можно быть, не имея такого наглядного подтверждения Зла, которое рядом висит.

Прав.

Уняв бешено колотящееся сердце, освобождаю труп от своего оружия и амуниции – и цепляю все на себя. Да, духан теперь от меня идет классный – интересно, тут проводится конкурс «Бомж года»? Чувствую, что в номинации «лучший запах» мне не будет равных. Мухи уж точно меня облетать будут, чтобы не сдохнуть. Я осторожно возвращаюсь на свое старое место, постоянно прислушиваясь. К сожалению, носом я теперь пользоваться долго не смогу. Матвей, как я тебя понимаю: твой спич про вонючих и так далее зомби был оправдан на триста процентов.

Ну вот, добрался. Все-таки хорошо, что я отсюда ушел: тут явно побывали твари – сдвинутые обломки, меч исчез, хозяйственные вы наши, какая-то тряпка на пороге, раньше ее не было. Отлично, садимся на старое место и отдыхаем. Сколько мне еще осталось. По моим внутренним часам время истекло. Может, подобраться поближе к лестнице, чтобы, получив знак от амулета, рвануть отсюда? Нет, не стоит рисковать: синица в руке лучше. Устраиваемся поудобнее и ждем. Неплохая прогулка получилась – главное, теперь ее хорошо закончить. Зомби не такие уж страшные.

– Ага, нестрашные, наткнулся бы ты на их гнездо или на открытом месте… Забыл, как носом в грязь летел? Если бы ты его не подловил на входе – неизвестно, чем бы все закончилось. Герой.

Тоже верно: он-то меня даже не ударил – так, ногой пошевелил, и руки у него длинные, ниже колен. Учитывая его силу, опасный противник.

– Про яд опять забыл. Напомнить?

Не надо.

Льдинки прокатились по груди. Есть, сработало. Время вышло, господа и, надеюсь, дамы, пора мне с вами прощаться. До новых встреч – очень надеюсь, что не скоро. «Гуд бай, май лав, гуд бай». Осторожно выглядываю из проема и осматриваюсь. Никого. Теперь сто метров до второй дороги, пятьдесят по ней, лестница, дверь – и все. До Белгора я уж как-то доберусь. Все-таки интересно видеть все в грязно-серо-черном цвете. Осторожно вдоль стены пробираюсь к перекрестку. Перед каждым дверным проемом замираю и прислушиваюсь. Не хватало нарваться на заблудившуюся и решившую отдохнуть в келье тварь. Ее радость от появления меня в качестве проводника будет очень велика. Почти стихи, однако.

Шум. Твою мать. Как мне это надоело. Домой хочу – принять ванну и выпить кружку пива за неимением чашечки кофе. Прижимаюсь к стене шагах в десяти от дороги. Шум быстро приближается. Пойду назад – наверняка заметят. Упор лежа за разбитым бочонком – маскировка не очень, но надеюсь, что хватит. Жду, шум приближается. Прислушиваюсь. Блин. Как я понимаю охотников. Сделал дело, возвращаешься, мечтаешь о постели с ванной, губу, понимаешь, раскатал – а тут смертники веселье решили устроить. В том, что это смертники, я не сомневаюсь. Громкие шаги десятка человек, разговоры в полный голос, вот кто-то заржал. Хозяева погани, мать вашу коромыслом. Совсем народ страх потерял. На пикник, блин, уроды выехали. А где пиво, шашлыки и девочки? Собак еще не взяли – непорядок. Кому кости бросать будете? Встать, что ли, и объяснить им политику партии?

– Как бы тебе не объяснили и, в довесок, профиль Ленина на брюхе не вырезали. Лежи уж. Вдруг за ними уже идут местные полицаи и тебя заодно посчитают? Объясняй потом Создателю, что ты не с ними.

Так, мои действия просты, как перпендикуляр. Смертники вот-вот пройдут мимо меня, и пускай себе идут дальше, идут, идут и идут. Комиссия по встрече уже наверняка готовится. Вот пусть они с ней и общаются. А мы тихонечко вдоль стеночки пойдем, если надо – поползем: мы не гордые, не баре. Скромные и тихие ученики.

– У тебя уже мания величия себя во множественном числе называть?

Заткнись, пожалуйста. Не мешай, а.

– Заткнусь, только готовься к заднице.

Чьей именно?

– Вашей, сударь: смертники остановились.

Вот черт, остановились прямо на перекрестке – что вам, места мало? Пройдите, пожалуйста, вперед метров так на триста – и там походный костер разжигайте. Там площадь будет, места море. И зрители тоже наверняка. Нет, суки, остановились и болтают, ждут кого-то – наверняка еще смертников запоздавших. Блин, и на смерть свою опаздывать могут. Ладно, голову осторожно поднимаем – и смотрим на любителей экстрима…

«Я», «Я», «Я», отзовись же. Вот нехорошая у меня шиза – не отзывается, а посоветоваться надо. Что-то эти персонажи на смертников не очень смахивают. Семерка быков, обвешанных оружием, организм в мантии непонятного цвета, держащий под мышкой сундучок, и трое уж совсем не смертников. Девчонка симпатичная – я таких первыми замечаю, – воин и старичок. Все бы ничего – мало ли какие компании бывают, – но есть одно большое «но». Блин, опять почти стихи. Троица без оружия, изорванная одежда, сильно избита, даже при такой цветовой гамме это видно, и маленькое дополнение к вышесказанному: от шей этих троих отходят извивающиеся жгуты к талисману или амулету – хрен его разберет, – висящему на шее мага.

Интересно девки пляшут, послушаем разговор.

– Рув, – подает голос один из быков, – скоро?

– Ты спешишь? – спрашивает организм в мантии.

– Неуютно мне с ребятами здесь.

– Неуютно, – хохочет маг, – признайся, Лор, тебе со своими отбросами страшно.

Ба, знакомые все имена.

– Не бойся, – продолжает Рув, – ты со мной, и тебе ничто не угрожает. Создания погани тебя не тронут.

– А ты не боишься так говорить об этом месте? – спрашивает Лор. – Хозяева могут и услышать…

Так, мне еще и хозяев каких-то здесь не хватает. Маг опять начал ржать. Вот у человека настроение хорошее – явно чем-то доволен.

– Хозяева погани, Лор, меня и пальцем не тронут, пока на мне амулет с печатью Разрушителя, – похлопал Рув по груди.

Опаньки, первый человек, который назвал Падшего его настоящим именем вне храма – и ведь не боится, собака бешеная. Наверно, есть основания. А про амулетик ты зря сказал – значит, если на тебе его не будет, последует команда «фас!». А вот и псы подбежали – в количестве десяти штук скелетонов. Судя по глазкам и наличию оружия, рыцарь и воины.

– Поганый пес!

Девчонка вступает в разговор. Зря, навешают. Излишним воспитанием уроды не избалованы. Ну вот, что я и подумал.

Жгут, сжимающий шею девчонки, резко сократился, и ее швырнуло на колени.

– Девочка хочет еще, – улыбаясь, подходит к ней Рув, – видно, шкеры мало с тобой позабавились.

Пинок в лицо. Девчонка падает на спину, и воздух заполняется непереводимой игрой слов. Крепкая, однако, уважаю.