Игорь Дравин - Ученик

– Влад, привет. Скучаешь?

– Привет, Толян. Есть предложение?

– Конечно, мы с Танюхой завтра приезжаем, мне дела тут надо решить, а она одного не отпускает. Ревнует, зараза.

– Концы надо лучше прятать.

– Да, до тебя мне еще далеко, – засмеялся он. – Предложение такое. Я верчусь по своим делам дня два, а ты Тане покажи город. Она в столице ни разу не была. Зачем ей в гостинице скучать?

– Предложение принимается. А насчет гостиницы не дури: моя к теще уехала, хата свободная. Приедешь – сразу ко мне.

– Лады, завтра я у тебя.

Толян. Познакомились мы с ним на окружных соревнованиях по рукопашке. Именно он, служивший в хитром подразделении, выбил меня с площадки – как было больно – и из турнирной сетки. Чемпионом стал, сволочь. Но друг другу понравились, обменялись контактами и с тех пор постоянно поддерживали отношения, пересекаясь пару раз в год. То он ко мне, то я к нему, на Урал. Рыбалка, баня и все остальное на уровне. А два года назад мы отлично погуляли у него на свадьбе. Толян и Танюха, ТТ, как их в шутку называли знакомые.

Приехав и немного посидев вечером за столом, Толян утром ускакал по своим делам. Я ими не интересовался и помощи не предлагал. После первого же посещения Толяна то, чем он занимается, ясно было видно по лицам его шестерок. Бывает. Некоторые парни после развала армии именно так устраивают свою жизнь. И если кто-то хочет кинуть в них камень, пусть сначала попытается поставить себя на их место.

– Давай, Танюха, собирайся, – сказал я невысокой симпатичной шатенке с огромными зелеными глазами. – Пора бэбика выгулять, – и указал глазами на ее округлый живот.

Таня была на седьмом месяце, и счастливый и гордый Толян вчера весь вечер вокруг нее бегал. Понятно, почему не хочет, чтоб она нервничала и переживала. Оно ему надо? В другой раз по девкам пробежится.

– Ну тебя, Влад, с твоими шуточками, – надулась она, а потом вполне логично спросила: – А что мне лучше надеть?

Нескучный сад, картинная галерея, летнее кафе и, на закуску, поездка на озеро, находящееся в нескольких километрах от города. Я выбрал место подальше от отдыхающих.

– Давай принимай солнечные ванны, отдохнешь заодно, – сказал я, расстилая полотенце. – Набегалась?

– Конечно, Влад, с таким животом сам попробуй.

– У нас, у мужчинок, проблема такой живот получить, хотя пиво помогает. Ладно, отдыхаем.

Смеркалось, людей вокруг почти не осталось, и мы с Танюхой стали собираться домой, когда выезд из рощи, где мы находились, закрыл навороченный джип, встав вплотную к моей машине. Вывалившаяся из него подгулявшая компания громко стала обсуждать прелести данного места.

– Тань, подожди, я сейчас ребят попрошу дать нам выехать.

Но компания, состоящая из четырех полубандитов и двух девиц, лишь пьяно усмехалась и давала различные советы. Я решил не обострять ситуацию и отошел от них.

– Тань, пойдем, я тебя провожу до дороги, там поймаем машину – и ты поедешь домой.

– А ты?

– А я вернусь и вновь поговорю с ребятами.

– Они уже сейчас хотят разговора, Влад.

Обернувшись, я увидел компашку, подходящую к нам.

– Слышь, пацан, – обратился ко мне громила, явно чувствующий себя Аль Капоне, – бабу оставил и… отсюда.

– У тебя уже есть, – ответил я.

– А с брюхатыми, говорят, слаще, – мерзко ухмыльнулся он, – …отсюда, пока я добрый.

Вот минус моей привычки не выеживаться – во внешнем виде и тачке.

– Послушайте вы, – вступила Таня, – я сейчас позвоню мужу, и он вас в порошок сотрет.

– Эта… против, – вступает в общение тип со свернутым носом, – наверно, сопротивляться будет.

– Так даже лучше, – говорит Капоне и пытается ударить меня.

Наивный. Крики, ругань. Я работаю жестко, без правил, парни в драке явно не новички. Пока все нормально. Один отмор валяется, схватив хороший боковой в подбородок, стараюсь постоянно перемещаться – их больше, а тут не съемочная площадка, и Дэвида Стетхема не наблюдается. Еще один, видно, не заметивший знакомства своей печени с моей ногой несколько секунд назад, вдруг резко приседает и наклоняется вперед. Таким подарком грех не воспользоваться. Второй пошел – полет нормальный. Первый отмор начинает шевелиться. Не скучай, родной, сейчас я к тебе подойду и уложу баиньки, а может, в больницу – как получится.

– Получи, сволочь, получи.

Твою тещу. Танюха подлетела к первому улегшемуся уроду, начавшему подавать признаки жизни и с размаху лупит его сумочкой.

– Назад, Танюха! – кричу я и моментом ломаю рисунок боя.

Удар. Голову откидывает назад, и я на мгновение теряю ориентировку. Отступаю под градом ударов, стараясь не пропустить и быстрее прийти в себя. Таня продолжает размахивать сумочкой.

– Отойди от него, дура!

Поздно: урод немного оклемался и, схватив девчонку за руки, повалил на землю. Стараюсь прорваться туда. Удар. Черт, как больно: громила попал мне в колено. Терпеть. Подожди, Танюха, я сейчас. Стараюсь краем глаза не терять из виду происходящее с ней. Танюха визжит и впивается ногтями уроду в лицо. Отмор орет, зачем-то лезет в карман. Быстрее. Обозначаю движение в сторону свернутого носа. Купился. Шаг к громиле. Удар в челюсть блокирую плечом. Взмахом руки отвлекаю. Шаг – и колено в пах. Теперь… Дикий крик Танюхи. Урод достал нож. Девчонка, извиваясь, пытается от него отползти. Отшвырнув громилу, я бегу к Тане. Поздно: урод дважды всаживает ей нож в спину и, ощерившись, поворачивается ко мне.

Холод. Холод во мне и вокруг меня. Урод пытается порезать и меня, но движется очень неловко. Видно, еще не восстановился полностью. Левая рука перехватывает нож. Правая снизу вверх основанием ладони впечатывается в подбородок. Урода бросает спиной на землю, глаза закатились – видно, он без сознания. Шаг вперед – и я с силой опускаю ногу на гортань. Что-то лопается под ступней. Я около Тани. Она пытается встать с земли, не понимая, что с ней. Низ спины залит яркой кровью.

– Тань, лежи, я помогу.

Она смотрит на меня и ложится на землю боком. Срываю с себя майку и пытаюсь остановить кровь. Не получается. Две колотые раны выше поясницы. Почка наверняка задета. Внутреннее кровотечение.

– Молодой человек, пустите, я помогу вашей жене, я врач.

Рядом со мной пожилая пара. Одни из немногих остававшихся на пляже, когда мы с Таней собирались уходить. Киваю головой, встаю. Женщина стремительно опускается рядом с Танюхой. Танюха сильно бледнеет от большой потери крови. Я понимаю, что должен испытывать ярость, страх, боль, надежду, но я равнодушен.

– Она будет жить?

– Не знаю, отойдите.

Я понимаю, что Таня уже не жилец, и в этом виноват только я. Но я равнодушен. Я смотрю на Таню и вижу только исчезающую вместе с жизнью зелень из глаз молодой девчонки.