Нил Гейман - Звездная пыль

Виктория кивнула и подняла голову, направив на Тристрана свой хорошенький подбородок.

– Но я дала тебе слово, Тристран. И собираюсь его сдержать, как я сразу же объявила Роберту. Я в ответе за все испытания, через которые ты прошел, – хотя бы за ожоги на твоей бедной руке. И если ты по-прежнему этого хочешь, я твоя.

– Если честно, – отозвался юноша, – я думаю, что не ты, а я сам в ответе за все свои поступки. И я ни о чем не жалею – ни о едином дне своих скитаний, хотя порой я скучал по мягкой постели и вряд ли теперь смогу по-прежнему относиться к садовым соням. Но ты, Викки, вовсе не обещала мне своей руки, если я вернусь к тебе со звездой.

– Разве нет?

– Нет. Ты обещала дать мне все, что я пожелаю.

Виктория Форестер резко выпрямилась и уставилась в пол. На ее бледных щеках вспыхнули пятна румянца, будто от пары пощечин.

– Если я правильно тебя поняла… – начала было она, однако Тристран ее перебил:

– Нет. Не думаю, чтобы ты поняла меня правильно. Так вот ты обещала сделать все, что я пожелаю.

– Да.

– Тогда… – Юноша немного поразмыслил. – Тогда я желаю, чтобы ты вышла замуж за мистера Мандея. Желаю, чтобы вы поженились как можно скорее – например, на этой же неделе, если успеете все подготовить. И еще я желаю, чтобы вы были счастливы вместе, как только могут быть счастливы муж и жена.

Виктория испустила шумный и долгий вздох облегчения и подняла взгляд.

– Ты это серьезно?

– Выходи за него замуж с моего благословения, и мы с тобой в расчете, – подтвердил Тристран. – Думаю, звезда со мной согласится.

В дверь гостиной постучали.

– У вас там все в порядке? – спросил мужской голос.

– Да, в полном порядке, – отозвалась Виктория. – Пожалуйста, заходи, Роберт. Ты ведь помнишь Тристрана Тёрна, верно?

– Доброе утро, мистер Мандей, – поздоровался Тристран и пожал его потную, влажную руку. – Насколько я понимаю, у вас скоро свадьба. Примите мои искренние поздравления.

Мистер Мандей улыбнулся, хотя его улыбка больше походила на гримасу зубной боли. Потом подал руку Виктории, помогая ей встать с кресла.

– Если хотите взглянуть на звезду, мисс Форестер… – начал Тристран, но девушка покачала головой.

– Я очень рада, что вы вернулись домой живым, мистер Тёрн. Надеюсь, вы придете к нам на свадьбу?

– Мало какому приглашению я обрадовался бы сильнее, – учтиво ответил Тристран, будучи полностью уверен в обратном.

В обычный день столько посетителей в «Седьмой сороке» с раннего утра – неслыханное дело; но этот день был ярмарочный, и почитай что все население Застенья вперемежку с чужестранцами спозаранку собралось в трактире. Публика целыми горами поглощала бараньи отбивные, бекон, грибы, яичницу и кровяные колбаски.

Дунстан Тёрн ожидал сына в баре. Он встал, едва завидев Тристрана, бросился к нему навстречу и первым делом крепко хлопнул своего отпрыска по плечу.

– Ты все-таки умудрился вернуться целым и невредимым, – воскликнул он с законной гордостью в голосе.

Тристран подумал, что, похоже, успел вырасти за время странствия: прежде отец казался ему выше и крепче.

– Здравствуй, папа, – сказал он. – Я вот руку немножко повредил.

– Дома на ферме мама приготовила тебе завтрак, – сообщил Дунстан.

– Завтрак – это здорово, – согласился Тристран. – И снова увидеть маму тоже здорово, конечно. А еще нам нужно поговорить.

Дело в том, что юноша до сих пор размышлял кое над какими словами Виктории Форестер.

– Ты стал повыше, – сказал ему отец. – И еще тебе необходимо поскорее посетить цирюльника. – Он допил свою кружку пива, и вместе с сыном они вышли из «Седьмой сороки» под утреннее небо.

Двое Тёрнов миновали ограду одного из полей Дунстана. Там, на лугу, где Тристран часто играл ребенком, он поднял наконец волновавшую его тему – а именно вопрос о собственном происхождении. По дороге на ферму отец постарался ответить парню так честно, как только мог. Свою собственную историю он рассказал в духе романов, повествующих о давних временах и удивительных событиях. В духе любовных романов.

И вот они ступили на порог прежнего дома Тристрана, где его встретила сестра, а в печи и на столе ждал горячий вкусный завтрак, с любовью приготовленный женщиной, которую юноша до сих пор считал своей матерью.

Госпожа Семела разложила на прилавке последние хрустальные цветочки и окинула ярмарку неприязненным взглядом. Было уже за полдень, а посетители только начали собираться. И ни один еще не задержался у ее лотка.

– Каждые девять лет их становится все меньше и меньше, – пробормотала она. – Помяни мое слово, скоро здешние торжища совсем прекратятся. Думаю, на свете есть другие рынки, в более удачных местах. А время тутошней ярмарки на исходе. Еще каких-нибудь сорок, пятьдесят, ну, может, шестьдесят лет – и ей придет конец.

– Возможно, – отозвалась ее служанка с лиловыми глазами. – Но меня это не волнует. Сегодняшняя ярмарка – последняя, в которой я принимаю участие.

Старуха сердито воззрилась на нее.

– Я-то думала, что уже давным-давно выбила из тебя подобную наглость.

– Наглость тут ни при чем, – улыбнулась рабыня. – Посмотри-ка сюда.

Она приподняла серебряную цепочку, обхватившую ее запястье. Цепь поблескивала в солнечном свете – но выглядела словно бы истончившейся, полупрозрачной, не то что прежде. Местами она казалась сделанной не из серебра, а из дыма.

– Что ты сделала? – зашипела госпожа Семела, брызжа слюной от ярости.

– Ничего. Ничего нового за восемнадцать лет плена. Я прикована к тебе рабской цепью до дня, когда Луна потеряет свою дочь, если это случится на неделе, когда соединятся два понедельника. И срок моей службы почти истек.

Около трех часов пополудни звезда сидела на луговой траве неподалеку от навеса, где мистер Бромиос торговал вином, элем и закусками. Она не отрывала взгляда от бреши в стене и деревни по ту сторону. То и дело хозяева прилавка предлагали ей отведать вина, или эля, или свежайших жирных колбасок – и всякий раз Ивэйна отказывалась.

– Похоже, дорогая, вы кого-то ждете? – обратилась к ней очаровательная молодая женщина.

– Сама не знаю, – пожала плечами звезда. – Наверное, да.

– Если я не ошибаюсь, вы ждете молодого человека. Такого же красивого, как вы сами.

– Вроде того, – кивнула звезда.

– Я Виктория, – представилась новая знакомая. – Виктория Форестер.

– Меня называют Ивэйной. – Звезда окинула Викторию внимательным взглядом – с головы до ног и с ног до головы. – Так, значит, вы и есть Виктория Форестер. Ваша слава бежит впереди вас.