Перекресток воронов - Анджей Сапковский
– Я не задерживаю тебя, ты можешь без помех покинуть Стурефорс, – продолжил он. – Проходящая тут рядом дорога ведет на юг, и ты отправишься именно в этом направлении. Далеко. До самой реки Понтар. Мир велик, ведьмак. На Понтаре лежит Редания, за Понтаром Аэдирн и Темерия. На западе, у океана, стоят Новиград, Цидарис, Вердэн, много королевств, не счесть селений, разные живописные места. Тебе там понравится, я уверен.
Геральт молчал.
– Тебе там понравится, – повторил префект. – А если даже и нет, в нашу державу так или иначе ты не вернешься. Я бы хотел, чтобы это стало абсолютно ясно, без каких-то возможных недоговоренностей. Я не хотел бы тебя больше никогда здесь видеть, Геральт. И не хотел бы больше никогда о тебе слышать. Ты меня понял?
Геральт кивнул в знак того, что понял.
– Прежде чем мы окончательно и навсегда попрощаемся, – сказал префект, – есть еще одно, последнее дело…
– Кто была та дама в черном? – прервал его Геральт. – Та, что в вуали? Та, которую так развеселила смерть Хольта?
– Не в моей компетенции снабжать тебя информацией, – поморщился префект. – Но так и быть. Это вдовствующая маркиза Цервия Эррада Граффьякане. А радовалась она мести, ибо Артамон из Асгута был ее любовником. Они были вместе больше шестидесяти лет. До самой смерти чародея.
– Взаправду? Артамон и эта старуха? Сколько ж ей может быть лет?
– Восемьдесят два. Тебя удивляет, как романтические чувства могут продержаться столь долго?
– Удивляет. Но не в этом дело. Тот тип с кривым носом, что сопровождал ее, переодетый слугой. Тебя должно заинтересовать, как префекта по безопасности, что именно ему чародей поручил убийство сестер из храма в Эльсборге. Ему и женщине по имени…
– Мерицель, – закончил за него префект. – Знаю.
– Но сестры до сих пор в опасности…
– Это уже не твое дело, ведьмак, – резко оборвал его префект. – Ты уезжаешь, и никогда сюда не вернешься, вопросы безопасности королевства Каэдвен никак уже тебя не касаются. Вернемся, однако же, к тому последнему делу, о котором я говорил. Ты слушаешь меня?
– Внимательно.
– Так вот, чародеи из Бан Арда потребовали труп Хольта. Для вскрытия, для своих исследований и экспериментов. Я не мог им отказать. Но…
Геральт вопросительно поднял брови.
– Повозка с телом Хольта, – префект взглянул на потолок, – завтра прямо с рассвета будет стоять за воротами тюрьмы и ждать людей из Бан Арда. Какое-то время – ба, довольно даже длительное время! – эта повозка будет совершенно без присмотра. Может так случиться, что кто-то эту повозку себе присвоит, такие вещи случаются. Магам из Бан Арда такого объяснения должно хватить. Я бы даже сказал – им придется это объяснение принять.
Геральт без слов поклонился.
– Префект…
– Слушаю тебя.
– Несмотря ни на что… Мне постоянно кажется, что ты более доброжелателен ко мне, чем враждебен. Несколько меня это…
– Удивляет? – Эстеван Трилло да Кунья чуть усмехнулся. – Что ж, я планировал это утаить, но, может, и лучше будет, если ты, отправляясь в дальнюю дорогу, поймешь, какую пользу приносят оказанные кому-то когда-то услуги. Говорят, что содеянное добро возвращается тем же самым. Магистр Враи Наттеравн недавно лечила мою дочь. И сказала мне пару слов. Бывай, ведьмак. Удачи тебе на пути.
Строго говоря, клепсидрой называются водные часы, но автор использует здесь это слово в значении «настольные песочные».
Глава восемнадцатая
Sweet is revenge – especially to women[67].
Лорд Байрон. Дон Жуан
Местом последнего пристанища Престона Хольта стала опушка леса над неглубоким оврагом, под большим раскидистым тисом с потрескавшейся корой. Не столь уж далеко от тюрьмы, у ворот которой, как и обещал префект, утром ждала повозка с завернутым в полотно телом. Геральт тянул повозку несколько часов, как сумел долго, пока окончательно не выбился из сил. Плотва не могла ему помочь, поскольку, будучи верховой лошадью, ни за что на свете не позволила бы себя запрячь ни в какой экипаж. Так что Хольта пришлось похоронить под тисом, в первом же месте, которое показалось Геральту подходящим.
Могилу Геральт не подписал никак. Лишь сложил на ней сверху пирамидку из камней, которые частью выкопал, а частью насобирал поблизости.
Почти до заката он сидел близ могилы, размышляя о разном. Смотрел на исчезающую в лесу дорогу.
Дорогу, ведущую на юг.
А потом вскочил в седло и направил Плотву в путь.
Дорогой на север.
* * *
Мерицель подтянула подпругу, поправила суконный чепрак и вьюки, похлопала коня по шее. Обернулась, заслышав неясную ругань вполголоса.
– Что такое, Бо?
– Курва ж ее мать, – скрипнул зубами входящий в конюшню Борегар Фрик. – Все меньше мне нравится служба у этой проклятой старухи. Мало того, что скупая, так еще… Никто меня, псякрев, не смеет бездарью называть. Мне это все понемногу надоедает.
– Хорошо, что понемногу. – Сибор Понти потер деформированный нос. – Потому что на самом-то деле выхода особого у нас и нет. Маркиза задницы наши прикрывает. А выгонит нас со службы…
– И в три мига нас охотники найдут, – закончила Мерицель. – За наши головы назначена награда, ты забыл?
– Не забыл. – Борегар Фрик вскочил в седло. – Просто унизительно мне слушать, склонив голову, как меня кто-то недотепой да бездарью называет. Но вы правы, хватит слов. Знаем, что делать, значит надо это сделать. В дорогу!
– В дорогу!
* * *
Где-то в начале сентября – а кто знает, может, чуть раньше или чуть позже – Геральт добрался до окрестностей Ард Каррайга и смог издалека посмотреть на столицу, на ее внушительные башни и башенки с блестящими медью куполами и шпилями. Остановил Плотву на пригородном холме, близ гигантской свалки, и несколько минут всматривался. Не слишком долго. В основном из-за мух. Но еще он спешил на север. Боялся даже подумать о том, что может опоздать.
С перекрестка он двинулся по тракту в направлении, что указывал дорожный столб. В сторону Бан Феарга.
* * *
Таверна «Под Раком и Улиткой» в Бан Феарге, так же, как и все остальные трактиры, принадлежавшие Эзре Метцгенкопу, сменила свою вывеску. Обновленная вывеска, помимо позолоченных букв названия, ввиду нового титула ее хозяина была украшена баронской короной с семью столбами[68] и четырьмя жемчужинами в обрамлении. Вывеска получилась настолько представительной, что несколько первых дней после ее водружения жители Бан
