Практикант 6 (СИ) - Дмитрий Анатольевич Гришанин
— Ага не тебе, ведь, придется кровью своей кристалл тот дурацкий поливать, в надежде на эфемерное авось, — заворчал я, внутренне уже смирившись с проведением эксперимента.
— Не ссы, Серый, я тебя энергетиками подкармливать буду. Так что от кровопотери точно не загнешься. Обещаю, — заверила Линда.
— Да пошла ты, — фыркнул я и, максимально подробно представив перед глазами образ сгинувшей в болоте льеры Вариэль, активировал «Чужую маску».
Без труда скопировав скрюченную позу Тени, вскоре я сидел на кортах над пробившимся из земли багровым кристаллом, и из вскрытого опасной бритвой (подогнанной голодранцу мне, разумеется, «заботливой» Линдой) запястья левой руки старательно поливал его своей кровью. Вспомнив, что проделывая эту нехитрую операцию, юная эльфийка еще что-то там неразборчиво бормотала себе под нос, я тоже стал едва слышно бубнить: тупо уговаривая красный камень либо поскорей «созреть», либо зарыться обратно, к хренам, в землю, и не морочить нам ложной надеждой головы.
О том, что маскировочная абилка сработала, как часы, меня с первых секунд действия «Чужой маски» горячо заверила Линда. А еще через минуту, когда я уже вовсю шаманил над камнем: рассек руку и истекал кровью под незамысловатый бубнеж, заверения розоволосой кураторши на все сто подтвердили уцелевшие измененные и борки, с целеустремленными харями снова сгрудившиеся в жиденькое защитное кольцо вокруг своей возродившейся «надежды».
Первые пять минут, пока лицедейство было мне внове, и про себя я откровенно угорал над так просто купившимися на обман измененными и борками, пролетели что называется со свистом. Увы, далее дурацкий бубнеж под нос начал постепенно раздражать. Неоднократно рассеченное бритвой запястье вскоре зверски разболелось, а необходимость терпеть и невозможность исцелить кровоточащую рану легкодоступным «Целебным потом» — просто подбешивали. Окружающие же серьезные рожи миньонов и участливая моська розоволосой стервы — вызывали, вместо прежнего позитива, лишь нарастающее снежным комом желание набить всем морду… Кровь на кристалл такой же, как у Тени, тонкой струйкой лилась непрерывно. Однако никакого видимого результата эта самоотверженная моя жертва нифига не приносила. Уж не знаю: запустился там по новой ритуал возрождения Малого Дома или нет, но омываемый кровавыми струями рубин оставался совершенно неизменным.
Тягучие, как липкая паутина, минуты цепляясь каждой безрезультатной секундой за и без того расшатанные нервы опутывали оптимистичные поначалу надежды плотными тенетами безнадеги.
Истекая кровью, сидеть на корточках неподвижно, и делать вид, что все норм, становилось все труднее и труднее. Я уже раза три прокрутил перед мысленным взором желанную до дрожи сцену: как, резко подскочив со своего места, вырубаю к хренам маскировку, становлюсь обратно парнем, а всех столпившихся вокруг, с отвисшими челюстями, чудаков на букву «м» душевно обкладываю трехэтажным матом. И я уже практически было решился воплотить это отчаянное желание в жизнь, как вдруг в голове отчетлива прозвучал знакомый звук разбивающегося стекла.
По тому, как вдруг перед глазами радужным фейерверком полыхнули формирующие контур призрачного тела энергетические узлы-огоньки, я догадался, что только что треснул и рассыпался-таки в зеркальную пыль, где-то на болотном дне, удачно активированный перед схваткой с гидрой расходник параллельного временного потока. Однако, вместо мгновенного возвращения в точку активации, вновь случился задолбавший уже в чужой параллели системный сбой Настройщика, и разрозненные поначалу огоньки энергоузлов в едином порыве одновременно рванули к центральной точке сбора.
Я невольно зажмурился и напрягся в ожидании двух подряд ослепительных вспышек боли: в солнечном сплетении и в окольцованном большом пальце правой руки. Но отчего-то на сей раз ожидаемой боли не последовало.
Раскрыв глаза, я вдруг увидел, вместо фейерверка слетающихся в одну точку огней, напротив свое тело. Вернее точную иллюзорную копию льеры Вариэль, под которой, из-за продолжающей действовать маскировочной абилки, скрывалась моя настоящая практически голая тушка. Иллюзорная эльфийка продолжала, самозабвенно и очень похоже на оригинал, поливать кровью из рассеченного запястья рубиновый кристалл в земле и бормотать, по птичьи нависая на корточках над «своей прелестью», себе под нос обращенную к кристаллу абракадабру. Мое же, покинувшее отчего-то тело сознание, похоже, теперь оказалось внутри заставшего в стазисе призрачного контура энергосистемы, с дернувшимися было навстречу друг дружке, но так и не слившимися в единое целое, энергетическими узлами-огоньками.
«А че происходит-то⁈» — возмутился я. Вернее попытался возмутиться, потому что говорить в текущем призрачном состоянии оказалось невозможно от слова совсем.
Меж тем, кристалл под струйкой крови иллюзорной эльфийки напротив вдруг с сухим щелчком раскололся напополам, и из него, как из скважины под сильным давлением, вверх выстрелило струей багрового газа-дыма. Саму иллюзорную эльфийку же, одновременно со случившимся выхлопом, толчком отбросило на спину, потому от столкновения с газовой струей ее (мое) тело ничуть не пострадало.
Струя стрельнув на примерно пятиметровую высоту, тут же иссякла и стала оседать вниз густым багровым туманом облаком обратно на землю. Но едва начав развеиваться в окружающих бескрайних воздушных массах, похожий на заставший в воздухе сгусток крови туман вдруг самопроизвольно завертелся на одном месте. И через считанные секунды превратился уже в стремительный трехметровый вихрь, с намертво заякоренным над осколками развалившегося кристалла узким, как бутылочное горлышко, основанием, и широкой полутораметровой, устремленной к небу, воронкой. Затягиваемые неистовой центробежной силой, в воронку тут же стали десятками и сотнями залетать подтягиваемые со всей округи болотные комары и слепни.
По мере энергичного насыщения вихря насекомыми (стайки которых словно мощнейшим пылесосом порой затягивало в воронку аж со стометрового отдаления), насыщенный кровавый цвет вращающегося туманного вихря стремительно бледнел, и внутри него появлялась зернистая структура из все большего количества белесых горошин, в которые, вероятно, трансформировались захваченные вихрем болотные комары и слепни.
И как-то само собой буквально за пару десятков секунд так случилось, что трехметровый и изначально багровый, как пролитая кровь, туманный вихрь весь целиком превратился во вращающиеся в огромной воронке мириады розовато-белых горошин, с тихим шелестом трущихся друг о дружку. Связывавший же ранее эти обособленные кругляши в единое целое туман полностью обесцветился и исчез.
Что горошины эти вовсе уже никакие не горошины, а самые натуральные перламутровые жемчужины, я догадался и сам, без подсказок. Потому как ритуал возрождения Малого Дома Жемчужного Вихря только что у меня на глазах благополучно завершился грандиозным успехом.
Пока туманный вихрь трансформировался в жемчужный, разумеется, я отчаянно пытался вернуться в свое тело, под покровом обманувшей даже систему иллюзии, неуклюже барахтающееся на земле с бессмысленным взглядом. Но, увы, мои потуги оказались тщетны. Скованное стазисом призрачное тело не подчинялось моим мысленным приказам. Я не мог шевельнуться и, соответственно, приблизиться к отвалившемуся оригиналу.
