Андрей Марченко - Люди, дружившие со смертью

– Спасибо…

– Не во что… – прошипел Ади. – Ты как?

– Бывало лучше – ответил я, пытаясь не разрушить дыхание. Кошки были впереди и сзади. Их было двое, но этого хватило, чтобы окружить нас. Нас было двое, но этого хватило, чтобы занять круговую оборону. Мы стали плечо к плечу. Левое к левому. Кошки одновременно сделали шаг вперед и вправо, обходя нас. Мы тоже повернулись на четверть оборота.. Они остановились и начали обход в другую сторону – все быстрей и быстрей. Мир отражался в их вертикальных зрачках, кружился, будто в карусели. Я поймал на клинок луч света и бросил его в глаза кошки напротив… И мы добавляли в эту круговерть движение и блеск оружия. Но вот они рванули на нас, разодрав пространство и время. Не знаю, как это получилось – у меня и Ади. Это было безумие, казалось еще немного, и мы покрошим не только друг друга, но и себя. Кошки были стремительны как молнии – но мы были чуть быстрей. Я не могу вспомнить ничего после двойного прыжка. Лишь многим позже я понял – мы победили. А потом я выдернул из сапога Ади нож, отошел и разжал челюсти головы на моей руке. Голова упала наземь и откатилась к Ади. Ади замахнулся и вколотил меч в голову кошки так, что клинок высек из брусчатки искры и на пару пальцев вошел в землю. Это, конечно, было лишним – та была мертвее мертвого

– Смотри-ка, мы ее, похоже, сделали вдовой… И рассмеялся своим беззвучным смехом. Теперь мы могли отдышаться и осмотреться. Ади снял перчатку и провел мне по щеке тыльной стороной ладони. Я, было, удивился, но Ади мне показал ее – на ней появилась красная полоса.

– Тебя задело, – сказал он с укоризной. Я размазал кровь по щеке – рана был неглубокая, иногда я резался сильней, когда брился.

– Царапина…

– Жить будешь… – согласился Ади.

– Это диагноз или приговор?… Она стояла рядом – такая обыкновенная женщина. Ади побрел назад за лошадьми, я отсалютовал ей и погибшим и тоже побрел в глубь постоялого двора. Лошадей никто не тронул – они были мародерами с понятиями. И когда мы вторично выезжали со двора, кто-то хлопнул в ладоши. Это подхватили другие. Нам рукоплескали. ! После боя

Имея оружием меч в три четверти сажени длиной, Ади носил его за спиной, завернув в шкуры. Без причин оружие никогда не вынимал, но освобождал его одним неуловимым движением – дергал шнурок, и шкуры, служившие ножнами, осыпались за его спиной будто шелуха. Но после боя где-то полчаса уходило, на то, чтобы упаковать оружие. После драки мы расположились на какой-то площади у маленького фонтана. Над нами куполом сходились кроны многих деревьев. Здесь было довольно неплохо. С одной стороны к площади прилегала какая-то церковь и сейчас туда спешили дети, вероятно на учебу… Картинка была спокойной и идеалистичной. Было тепло, журчала вода, мышцы отходили от напряжения боя, ум тоже расслаблялся. Мы не успели испугаться в бою, затем страх отбушевал где-то в заднем уме, и теперь пришло умиротворение. Я еще подумал, что это, конечно не рай, но схожесть, в общем, должна быть…

– Ага, вот вы где! А я вас по всему городу ищу. Я и Ади одновременно вздохнули – пред нами опять предстал местный бургомистр.

– Ну что еще? – спросил Ади, скривив лицо то ли в улыбке, то ли в оскале.

– Я вам денюжку принес… За кошек-то…

– Послушайте, начал я, – мы ведь не нанимались их убивать.

– Ну да. Если вы не нанимались, это не значит, что я вас не нанял. Он захихикал мерзким смехом, коим обычно смеются мелкие торгаши – таким же фальшивым как свинцовая монета в семь крон.

– Я еще только о вас услышал, мол, двое порешили ганзу Лано и даже не вспотели, я сразу понял, что вы те, кто нам нужен. Ну а потом… Все видели, что я с вами говорил. Вы-то от работы отказались, только я иное остальным сказал… А дальше уже слухи поползли. И маркиза думала, что с постоялого двора вы идете ее убивать. Она решила ударить первой. Вроде как вооружен – предупрежден…

– Мерзавец… – прокомментировал Ади. Он уже замотал свой меч и теперь жевал кусок хлеба. Отламывал крошки и бросал в рот. Сказал он это без оттенка эмоций, как иной человек скажет: «Скоро пойдет дождь» В ответ бургомистр расплылся в улыбке, будто услышав комплимент:

– Мерзавец – не мерзавец, но по счетам плачу! Ваши деньги. Он достал кошель и бросил его нам. Я поймал его. Не пойму почему. Вероятно, просто сработал рефлекс. Кошелек был тяжелым. Я развязал тесемочку, и на руку посыпались хотские деньги – хрустальные кружочки, оправленные в золото и в серебро. Я пересыпал их с ладони на ладонь – будто ручеек, ссыпал назад в кошелек и бросил его назад бургомистру.

– Не понял? – спросил он.

– Если ты хотел нас купить, это не значит, что мы продаемся.

– И что мне с ними делать.

– Что хочешь. Можешь отдать их маркизе. Пусть купит себе черепашку…

– Ну, – ответил бургомистр, – я прослежу, чтобы ей и яйца продавали исключительно вареные. Демон его знает, что она высидит – не василиска ли?… ! Брошенный город

– Отчего тут нет людей, городов, сел?.. – спросил я как-то Ади. Тогда мы уже третью ночь ночевали в рощах, а то и в чистом поле. Я уже стал скучать за крышей над головой.

– Людей здесь действительно нет, но город тут один есть. К слову, мы мимо него проезжаем. Я посмотрел на него с удивлением.

– А что за город?…

– Зонда! Слышал о таком?… Мне оставалось только кивнуть. Великий город призраков и исчадий тьмы, представительство ада на земле. Само слово «Зонда» часто употребляли для обозначения конца света. Раньше я знал о нем только то, что он где-то в Хотии. Всем было известно, что хотские земли объемны и держат много всякого диковинного – как плохого, так и хорошего.

– Ты не возражаешь, если мы не будем искать приключений и просто проедем мимо? Я не возражал, но проехать мимо, так и не взглянув на легенду, я тоже не мог. Так я и сказал Ади. Он пожал плечами:

– Ты действительно этого хочешь? Здесь есть поговорка: Если ты видишь Зонду – Зонда видит тебя! Я кивнул. Ади спрыгнул на землю и принялся привязывать лошадь к подорожному кусту.

– Вот с тех холмов его будет видно…

– А отчего туда надо идти пешком?

– А оттого, что кони ни в чем не виноваты. Это лично наша дурость

– Их никто не украдет?

– Кто?… Сказано же: богатство Зонды не приведет к добру. Это было так… Мы прошли ковыльной степью и поднялись на холм. С него действительно было видно город: он начинался за полторы-две мили. В дневном свете он не казался страшным, впрочем, полагаю, и ночью в нем было не страшней, чем на старом кладбище. Подобные места были жутки лишь в вечерних сумерках, когда тени быстры, когда глаз, непривыкший ко тьме играет злые шутки. Но самое страшное в этом городе было не в том, что можно было увидеть. Смерть здесь была невидима. Когда-то здесь жили люди – еще каких-то тридцать лет назад. Но затем что-то произошло. Говорили, будто-то ночью что-то рвануло в квартале магов. Там действительно разворотило пару домов, и по всему городу повыбивало окна. Но действительно плохо было то, что народ начал умирать как при чуме. Ближайшие кварталы вымерли еще до рассвета, затем смерть начала гулять по городу – люди краснели, покрывались язвами, лезли волосы, ну а затем следовала неизменная смерть. Кто-то сбежал – смерть догоняла их в пути, как бы они не петляли. Казалось, что они несли смерть в себе и та просто ждала, чтоб взять свое. Они-то только и успевали рассказать, что в Зонде что-то не то. Затем мор коснулся ближних сел, но там оставались живые, или даже здоровые. Только их жители от греха подальше старались убраться подальше. Как бесшумна была смерть, таким же бесшумным был зов Зонды. Сюда потянулись иные люди, те кто стяжал состояние на чужом горе – мародеры. Но немногие выбирались из города, те кто, выбирались – умирали позже. Даже то золото, что выносили они из покинутых домов – приносило несчастье, от ношения такого люди покрывались язвами. Вкушающие обед на серебре, доставленном из Зонды, ужинали уже на том свете. Если золото переплавляли и сплавляли с иным металлом, то болезнь только замедлялась. Врачи лишь разводили руками – болезней с подобными симптомами они просто не знали. Тех, кто пытался лечить болезнь, в скором времени начали шельмовать как шарлатанов. Ведь действительно: ни самогон, ни молитвы, ни грязь не помогали. Мародеры гибли дюжинами, но попыток не оставляли. В город шли, покамест оттуда не вернулся один и не заявил, что город заселяют иные существа: мыши, величиной с кота, кошки о четырех головах, собаки в чешуе, аспиды дышащие огнем, летающие клопы… Я стоял на холме. Ни бронированных собак, ни голубей-кровососов, я не видел. Ветер дул как раз между мной и городом. К городу уже не было дорог – они все заросли, ушли под траву, землю, их замело пылью. Сгорели, рассыпались от старости дома в поселках вокруг города, но каменные кварталы города простоят, вероятно, еще не одну сотню лет. Наконец, устав ждать, Ади подошел ко мне: