Андрей Марченко - Люди, дружившие со смертью

– Все дело в том, – продолжил старикашка, что у нас в городе не все ладно. Есть тут у нас одно семейство… Верней, от него один человек остался, но в этом-то все и дело… Убийство, – пронеслось в голове. Нас приняли за наемных убийц. Но все оказалось не так просто.

– Жил у нас один маркиз, рода древнего, но незнаменитого и его фамилия вам ничего не скажет… С ним жила его небога…

– Кто?

– Племянница, – перевел мне Ади…

– Ну да, племянница. По титулу вроде не маркиза, но мы ее так для удобства называли. Маркиз лет пять назад скончался, а племянница осталась в его доме и уже столько лет нам жизнь в городе портит…

– Нет, мы с женщинами не воюем, – Ади посмотрел на меня, – Ведь так, Дже? Я кивнул:

– Ага. Я дал такое слово.

– Кому? – одновременно спросили Бургомистр и Ади.

– Себе.

– Только и всего?

– Только и всего. Но разве вы не держите клятв самому себе?

– Да нет же, бог с ней, с женщиной-то… Я прошу кошек ее вырезать.

– Еще кошек мы не резали! У вас своих живодеров, что ли нет?

– Видите ли в чем дело… Это не просто кошки. Это снежные кошки. Тварь размером с крупную собаку, жутко быстрая и кровожадная. Причем что характерно – тварь приручить невозможно. Говорят, возьмешь котенка, и чем сильней пытаешься ее воспитать, тем злей эта тварь к людям становится. Но маркизе это удалось. Говорят то ли ведьма она, то ли просто ненормальная, а кошки энти у нее навроде любовников…

– Это как? – оскалился Ади.

– А так, что намажет она причинные места сметаной, а ее кошки и вылизывают. Ну и с детства к ее запаху приучены и вроде за свою признают… Завела себе этих тварей и они у нее вместо телохранителей. Кто на нее криво посмотрит, она знак даст и рвут того на мелкие кусочки…

– А своих героев нет?

– Есть… Верней были… Порвали и их. Пытались травить, стреляли в них из самострела, только все без толку. Ади скривил лицо. Я посмотрел на него и заметил за собой, что мне самому стало противно:

– Самострел – подлое оружие, – пояснил Ади, – я уже не говорю про яд. А отчего не взять сталь… Меч то бишь. На худой конец копья, колья…

– Дак те кошки на ремни иного быстрей порвут, чем он до рукояти дотронется… Я… Мы хорошо заплатим. Деньги-то мы давно собираем. Ади и я одновременно покачали головой. Оба отрицательно:

– С женщинами не воюем, – сказал на сей раз я. – Да и что она вам сделала такого. Бургомистр задумался:

– Человек с полсотни ее кошки уже задрали. Это раз. Два – она требует все привилегии, кои ее дядька имел. Может, это-то и правильно, да не было такого случая, чтоб сервитуты даме приносили. Пусть вон замуж выйдет – тогда все чин чином… Я не стал уточнять, какую часть от полусотни павших составили соискатели призовой суммы. Отчего-то было такое смутное чувство, что эта сумма лежала в банке, и на этот счет переводили часть имущества погибших. Иногда месть может быть довольно прибыльным предприятием.

– Нет, не будет разговора, – подвел черту Ади. Нету у нас такой потребности кого-то убивать. Даже кошек. Они нам ничего не сделали, да и мы не в нужде, чтоб подряжаться на первую попавшеюся работу.

– Но мы заплатим, хорошо заплатим… – не унимался бургомистр.

– Всего хорошего…

Цеховой знак

– А давай напьемся? – Сказал Ади ближе к вечеру. Отобедали мы в таверне при постоялом дворе. Кормили там сытно, но без изысков и ничего крепче пива к еде не подавали – вероятно, не желали иметь дело с пьяными клиентами. Но когда время устало клониться к ужину, Ади наотрез отказался столоваться на постоялом дворе.

– Коль мои деньги приносят беды, то самое время от них избавиться. Все равно еще пару сел и толку от этих денег будет не больше чем от ореховой скорлупы.

– Раздай деньги нищим, – предложил я. Но настойчивости в моем голосе не было. Напиваться я не хотел, но немного заложить за воротник бы не помешало. Действительно – когда придется сесть за стол в следующий раз? Ади перехватил в коридоре слугу, и спросил, какая забегаловка в городе самая дорогая.

– Если вам надо подороже, то зачем вам далеко ходить, – ответил слуга, – сухарь я вам и тут за пуд золота продам. А хорошо покушать можно, скажем «Под чашей». Это вот, через два квартала и за угол… Таверну мы нашли легко. Выглядела она довольно примечательно, ярко, я бы даже сказал чересчур ярко – стекло, лампы, красные цвета… У дверей стоял пышно наряженный вышибала, руку он держал на рукояти палаша. Выглядел он довольно угрожающе, но когда мы подошли, он улыбнулся, поклонился, став ростом будто ниже и открыл перед нами дверь.

– Надо же… – заметил Ади. – дрессированный солдат. Скажи, Дже, тебе такие не нужны?… Продолжая улыбаться, вышибала обнажил зубы, из-за чего улыбка получилась зловещей, и прикоснулся к рукояти палаша. Я поспешил замять неловкость, сунув ему монетку. Та мгновенно исчезла в складках одежды, а улыбка снова стала дежурной. В обеденном зале играла музыка, в другом углу пировал бургомистр, завидев нас он поднялся и отсалютовал бокалом, что-то весело поясняя своим спутникам. За шумом мы не разобрали ни слова. Я невользо залюбовался богатством и разнообразием женских платьев. Казалось бы – чего особенного: одежда. Меж тем появись в подобном месте две дамы, одеты одинаково – и они враги на всю жизнь. Из-за чего? Почему? Иное дело мы, мужчины. Запросто можем нарядиться в одинаковы костюмы-мундиры, и, вероятно, даже не заметим накладки. Меж тем, говорят, создание женских кондотерских бригад затруднено как раз тем, что женщинам не хочется одеваться как все. Мы присели за столик. Тут же, будто из-под пола вырос слуга:

– Чего изволите? Ади достал свой кошелек и начал его опустошать – на него летели деньги разных стран и достоинств. Я узнал большую часть, но среди них были и незнакомые мне.

– Значит так… Мы с товарищем отправляемся в края, где эти деньги – просто мусор. Посему хочу потратить их здесь и сейчас. Гуляем на все – ты уж прикинь, чего с этого получится… Там перепелов, икры, хлеба побелей, вина конечно… И эту, воду вашу… Как ее там – каменную?

– Минеральную…

– Вот! И ее тащи! Слуга собрал деньги и исчез. Ади посмотрел на меня:

– Тебе что-то не нравится? – Спросил он.

– Да нет, все нормально.

– А почему морщишься?

– В ресторациях, знаешь ли, счет предъявляют в конце трапезы.

– Это чтоб не портить аппетит? Ты знаешь, я всю жизнь харчевался в заведениях, в которых в кредит не отпускают, а берут наличными и вперед. Подали первое. Я отметил, что лишенные иных развлечений, люди в этом городе в чревоугодии разбирались хорошо Мы протянули друг другу бокалы, но не дав им соприкоснуться, Ади резко поднял свой вверх, будто салютуя и бросил: