Токацин - Зелёный рассвет

Кессу поймали быстро, и с ней в пещеру пришли все Скенесы, даже те, у кого были дела в совсем других местах.

— Я привёз вам цветочное масло, — Речник старался говорить вполголоса, чтобы не пришли и все остальные жители. — Это растение с Крайнего Юга. Держи, Кесса. Это напомнит тебе о земле Речников.

Крайний Юг! Хватило бы и этих слов, чтобы Зеннага затрясла Кессу, как подземная лихорадка.

— Это драгоценный дар, о Речник, — Сьютар качал головой. — Стоит ли тебе так тратиться?.. Что это за растение?

— Ойо'Нви.

Пока Скенесы осматривали бутылёк со всех сторон и делили драгоценное вещество, Фрисс покинул их и сел на пороге пещеры Фирлисов — Эмма давно сидела там и ждала. У пещеры лежали охапки сухой травы — маленькие и неумело связанные, но Эмма очевидно гордилась ими.

— Нарин вышел в степь и снова работает! Пять лет его таким не видела. Вот только хиндиксы у нас нет, а в руках много не донесёшь. Я просила у соседей корабль — они отказали…

Эмма пожала плечами.

— Пару дней я тут побуду, помогу вам, — пообещал Речник. — Теперь слушай, что я прочитал в Архивах…

Он рассказал ей о Хельтине Скенесе и металле с сарматских станций, не забыв упомянуть мешок и Речника Найгиса.

Эмма беззвучно смеялась. Такого она не ожидала.

— Пусть они попробуют ещё раз обидеть нас! У нас нет хиндиксы, это верно; но и в мешке нас не возили!

— Если придётся говорить об этом, постарайся не упоминать меня. Скенесы съедят нас живьём.

— Я скажу, что услышала это в степи. От Речника Найгиса. Ну, Сьютар надолго меня запомнит!

Два дня Речник жил в Фейре — ждал, пока для него сплетут надёжный спальный кокон из длинных листьев Агайла, кокон прочный и мягкий, а не жёсткий и колкий, как плохая циновка. Время летело незаметно — то Речник летал в степь и помогал Нарину и Эмме собирать сухую траву, то плавал наперегонки с Агва, то с металкой и самодельными дротиками охотился на птиц, то рассказывал Кессе и всем, кто желал слушать, байки о своих и чужих похождениях. Сплёл для Кессы украшение из бусины с листом внутри, пёстрых перьев и кожаных шнурков. Она уже немного освоилась и не так испуганно смотрела на Речника…

А на третий день Фриссгейн собрался, взял на дорогу связку сушёной рыбы и пучок съедобных корней Зелы, выкопанных из-под воды, посмотрел из-под облаков на Фейр — и направил хиндиксу на юг. Где-то там, среди обугленных руин, злобных Крыс Моджиса и жестоких Фойстов — не говоря уже о зримом и незримом Сиджене — искал потерянную станцию Гедимин. Фрисс надеялся, что сармат ещё ждёт его…

Глава 16. "Идис"

— Итак, в этот день Речник Фриссгейн с участка Фейр передал хиндиксу, называемую "Остролист", жителю Тенсену из рода Повилики с участка "Флан", с условием вернуть при первой просьбе и за каждый день, что она в его владении, заплатить один эл Речнику Фриссгейну, а также передать хиндиксу обратно с дневным запасом сухой травы или дров. Каждый из вас может прочитать запись об этом? Тогда напишите под ней ваши имена, — жрец кивнул Фриссу и Тенсену и положил лист перед ними. Лист был самый настоящий, с Дерева Ифи, и запись была точно такая же, какую жрец прочитал. Фрисс кивнул в ответ и расписался.

— Ну вот, Тенсен, теперь сомнения тебя покинули? — спросил он. Наринекс поставил роспись и покачал головой.

— Мы же не крысы какие-нибудь! Всё должно быть по закону. За корабль не волнуйся, верну в целости. А в Городе берегись… Эти лучи — коварная штука! Сарматы вон всегда в скафандрах, а в Город не лезут!

На этом они и разошлись — Тенсен собирался опробовать новую хиндиксу, а Речник нашёл среди тростника сухое место и переоделся, чтобы в Город войти без опаски. Снял плащ и спрятал в сумку, осторожно влез в скафандр, на него сверху нацепил пояс и перевязь с мечом, а на ноги — травяные оплётки, которые подарил ему Тенсен Повилика. Жителям окрестностей Старого Города вменялось в обязанность делать такие плетёные сапоги для всех, кто идёт в Город с кольцом-пропуском. Это, насколько знал Фрисс, даже шло в зачёт налогов…

Было раннее утро, но солнце уже припекало, и Фрисс даже обрадовался, когда влез в сарматскую броню — там, по крайней мере, была система охлаждения! От Реки тянуло сохнущей тиной и ракушками, но Фрисс дышал этим воздухом с радостью — и тина, и ракушки относятся к миру живых, а ему предстояло войти в мёртвый мир, пропахший гарью и плавленым фрилом. С каждым шагом живого вокруг оставалось всё меньше… мекха, и так не самая сочная трава, под солнцем выгорела и побелела, искажённые растения сбросили листву и покрылись шипами, и Речник об одну былинку чуть не порвал скафандр. Под ногами похрустывала спёкшаяся земля и перекатывался щебень из оплавленного рилкара и обычного речного известняка. Даже плеск воды затих, будто Фрисс ушёл далеко-далеко от Реки, а не пробирался по самому её берегу…

Полуразрушенная стена высилась впереди, осыпающиеся руины маячили за ней, как бы в дымке. Город стал ещё страшнее, когда его чахлая зелень обросла шипами вместо листьев. Теперь и намёка не было, что там есть что-то живое. Фрисс понимал, что дело в нехватке воды — ни один корень не пробьёт корку пепла, ирренция, рилкара и плавленого камня, и растения живут от дождя до дождя — но ему почудился зловещий знак в этом отступлении жизни. А найдёт ли он Гедимина? Что, если даже его броня оказалась бесполезной против Сиджена и когтей Фойстов… Речник поёжился и ускорил шаг.

Перед стеной он надел шлем и проверил, всё ли работает в его защите. Дышалось легко, лишних прорех не было. И если что, Речник мог достать оружие. Но всё равно мёртвый Город его страшил…

Лето кончилось, едва он вошёл в тень древнего здания. Тут было холодно и серо. Всегда. Речник шёл по тихим переулкам, оглядываясь на каждый шорох, и пытался представить себе, как выглядел этот город когда-то: в ярких красках, с целыми окнами и крышами, живыми дорогами, причудливыми светильниками, без пепла и пыли, без белесого мха и чахлой травы на стенах… и с людьми на улицах. Если аскес — тлакантцы, то жители Старого Города были точно такими же! И это они, низкорослые и тусклоглазые, сотворили всё это — необычные механизмы, громадные здания, ужасное оружие… Фрисс упрямо помотал головой. Никогда! Его воображения на это не хватит. Только не аскес! Хоть куванцы, но не аскес…

Наверное, необычные колебания воздуха потревожили Клоа, и пожиратель энергии вылетел из окна почти над головой Речника — странное существо цвета зелёной бирюзы, с изогнутыми крыльями и длинными хвостами, тянущимися за ним по воздуху. Фрисс замер на месте и не дышал, пока Клоа не скрылся в оконном провале соседнего дома. Речник боялся, что следом вылетит целая стая — эти существа поодиночке не живут — но больше их тут не было, путь был свободен.