Олаф Бьорн Локнит - Пожиратели плоти

– Либо святой Эпимитриус пришел на помощь своей стране – либо это демоны, – сказал Вайд, сильно сомневаясь в возможности первого.

Другие тарантийцы стали приходить к такому же выводу – уж больно знакомые повреждения были у лежащих внизу трупов. Вокруг все чаще повторялось слово «демоны». Вайд с Шеки и торопящимся за ними мастером Энгусом поспешили к главным воротам. Там тоже была толпа, напряженно чему-то внимавшая. В центре ее один из стражников, ночевавших в надвратной башне, докладывал королю Конану о том, что случилось на равнине.

– Мы, Ваше Величество, в башне-то заперлись, сидим, как обычно – и вдруг слышим шум снаружи, словно… ну, стая гусей низко летит, – оживленно рассказывал стражник, обращаясь не столько к королю, сколько к многочисленным слушателям. – Мы в окно выглянули – а там демоны эти крылатые! Целые полчища перелетают через городскую стену – и прямиком на равнину! Всеблагая Иштар, думаю, сколько же этих тварей в Тарантии околачивается! Мы, Ваше Величество, сначала не поняли, что происходит, а потом уж один из нас догадался – они же на немедийский лагерь двинули! Зверье-то голодное, тощими да осторожными горожанами не больно наешься, – рассудительно заметил стражник. – Что там у них творилось – и рассказать страшно! Вопли и до нас долетали. Немедийцы – не то, что мы, они к демонам непривычные – вот и ударились в панику. Им бы обороняться – а они только удирать могли. Некоторые даже до наших ворот добегали и умоляли впустить – да мы ж не дураки, ночью-то на улицу вылезать. А уж как пошли эти огромные чудовища, которые в панцирях – мы сразу поняли: конец вражьей армии! – стражник произнес это с такой гордостью, словно уничтожение немедийских солдат – целиком его заслуга.

Конан кивнул словоохотливому стражнику и на мгновение задумался, потирая лоб ладонью. Потом король поднял голову и обвел взглядом молчаливо ожидающую толпу горожан и солдат.

– Мы славно сражались вчера, – просто сказал Конан. – И, кто бы ни помог нам – боги или демоны, ясно одно – сегодня мы победили!

Именно таких слов и ожидали измученные и потерявшие было надежду люди. Дружный радостный вопль разнесся над толпой. Тарантийцы обнимались, бросали вверх шапки, лупили друг друга по спине, освобождаясь от терзавших их страха и ожидания конца. Ликование ширилось, захватывая все новые ряды собравшихся у стен жителей столицы.

Неподалеку от короля Вайд увидел Ларго. Молодые люди обнялись, искренне радуясь встрече.

– Никогда бы не подумал, что демоны могут быть так полезны! – восторженно вскричал Ларго. – Клянусь грудью Ашторет, я готов пожать им лапу или ногу – что у них там имеется!

Вайд покачал головой, но не стал напоминать радостно хохочущему другу, что следующей ночью те же демоны снова выйдут на охоту – но уже на тарантийцев.

– Странно, что мы раньше не подумали о возможности такого исхода, – пробормотал мастер Энгус. – Если демоны разгромили королевский отряд в Руазеле, им ничто не мешало проделать то же самое с немедийцами. Наверно, из-за всего, что на нас свалилось за последнее время, мы совсем потеряли способность соображать.

Раздав приказания о погребении трупов и поиске оставшихся в живых врагов – если таковые найдутся – Конан со свитой верхами умчался во дворец. Ларго, Вайду и Шеки лошадей не полагалось, и они пошли пешком через ликующий город. Давно уже улицы Тарантии не видели такого скопления народа. Соскучившиеся по хорошим вестям и радостным эмоциям люди всей душой отдавались упоению победой. Вокруг раздавались счастливые возгласы и смех, прямо на улице налаживались танцы под нехитрые музыкальные инструменты. Кто-то уже горланил разухабистую песенку:

А мы с демоном вдвоемНемедийцев бить идем.Моя сабля, его зубы —Вместе мы не пропадем!

Во дворце тоже было по-праздничному суетливо и шумно. Навстречу Вайду выбежала Дайана и молча прижалась к его груди, пряча слезы. Тао выражал свою радость огромными прыжками, походя при этом на большого игривого щенка. Сердце Вайда наполнилось теплотой и нежностью – о нем беспокоились, его ждали, он кому-то нужен. Это было новое для него и совсем особенное чувство.

В отведенной ему комнате Вайд с наслаждением вымылся, переоделся и растянулся на мягкой постели. Теплые и осторожные пальцы Дайаны, гладящие его голову и виски, изгоняли мучившую Вайда боль, и молодой человек чувствовал себя полностью счастливым. Но насладиться этим мирным счастьем ему не дали – ворвавшийся Ларго стащил друга с постели и в восторженных бессвязных выражениях объяснил, что начинается пир, где их ждут.

– Это будет солдатский пир, без женщин, – смущенно добавил Ларго, и Дайана, усмехнувшись, опустилась в кресло и преувеличенно ласково начала почесывать мордочку Тао.

Конан не поскупился, опустошив для участников обороны дворцовые кладовые и королевский винный погреб. Вино похуже вывезли в город – к общему восторгу неизбалованных тарантийцев, бросившихся опорожнять бочки с дармовым королевским угощением. В одном из больших залов дворца установили стол, за которым теперь сидели офицеры и особо отличившиеся во время осады рядовые. Остальные солдаты пировали в казарменных столовых.

Сидящий во главе стола Конан увидел вошедших Ларго и Вайда и приветливо кивнул им. Поодаль Вайд с удивлением приметил скромно примостившегося на скамье между военными мастера Энгуса. Видимо, мастер не забыл слов короля о награде, и пришел во дворец за обещанным. Но Ларго потащил Вайда в другой конец стола, где между рядовыми и младшими офицерами царило непринужденное солдатское веселье.

– А где Шеки? – поинтересовался Вайд у своего друга, запоздало вспомнив о своем спасителе.

– Спит в казарме, – ответил Ларго и пожал плечами. – Я ему говорил, чтобы он шел к ребятам праздновать – и знаешь, что сказал мне этот доблестный воин? Он, оказывается, не пьет вина! – на подвижном лице юноши изобразилась вся бездна недоумения, в которое повергло его подобное сообщение.

– Может быть, это лишь означает, что он пьет что-нибудь крепче, – предположил Вайд и неожиданно почувствовал, что ему не хватает присутствия своего то ли слуги, то ли товарища.

Еда на столе была не по-королевски скромной, хотя придворные повара старались вовсю, чтобы придать изысканный вкус блюдам, изготовленным преимущественно из злаков и мяса неизвестного происхождения. Но изголодавшиеся солдаты вовсю использовали представившуюся возможность хоть как-то набить животы. Лишь когда все блюда и тарелки на столе опустели, пирующие, стараясь в присутствии короля подавить сытую отрыжку, приступили собственно к веселью. Разливались по чашам вино и эль, провозглашались тосты, вначале высокопарные и велеречивые, потом – все проще и скромнее. Расположившиеся на галерее придворные музыканты наигрывали разнообразные мелодии, звучавшие все печальнее по мере того, как со столов исчезала еда, и у музыкантов таяла надежда поживиться чем-нибудь после пира, как в старые времена.