Влада Воронова - Пути Предназначения

Испуганно охнул следователь, в ужасе оцепенел Джолли, вперил в Северцева острый испытующий взгляд гирреанский приезжий.

Аллуйган рухнул на колени, скрючился в чельном поклоне. Плечи дрожали, хвост свился в спираль. Попятился Ланмаур.

А Клемент просто не хотел верить в реальность происходящего, твердил себе, что всё это дурной сон.

— Ты сказал правду? — хрипло и сорванно спросил Малугир.

Северцев улыбнулся. У Клемента по спине пробежал холодок, настолько невозможной была эта улыбка — до жесточи ехидной на ангельской стороне лица и преисполненной кроткой нежности на дьявольской.

— Разве на такой клятве можно солгать? — вопросом на вопрос ответил Северцев.

Малугир надел звезду, застегнул рубашку. Подошёл к Северцеву, бережно и осторожно, словно боясь причинить боль, взял в ладони его искорёженную кисть.

— Я обязательно приеду к тебе в Гирреан, — пообещал Малугир.

— Лучше я к тебе. У нас не самые приветливые места.

Малугир крепко обнял Северцева.

— Только ты обязательно приезжай. Слышишь — обязательно. Мы с дедушкой будем ждать.

Северцев потрепал его по плечу.

— Ты лучше деда обними. Он, поди, наволновался.

Молодой Шанвериг глянул на старого.

«И какой дурак сказал, — в растерянности подумал Клемент, — что лица берканов плохо передают эмоции?»

Малугир буквально светился от радости.

— Дедушка, — подошёл он к старому Шанверигу. Тот сдержанно, по-вельможному кивнул. Лицо Малугира стало испуганным и виноватым.

— Дедушка, я подумал о вас плохое.

— Ничего, — ответил Ланмаур. — Всё закончилось, всё в порядке.

Малугир робко подошёл ещё на два шага, посмотрел на деда умоляюще. Тот кивнул и повторил:

— Всё в порядке.

Малугир бросился ему на грудь, крепко уцепился за лацканы костюма и расплакался как ребёнок. Старый Шанвериг похлопывал его по плечу, бормотал «Ну что ты, перестань в самом-то деле!». Вельможе было стыдно за несдержанность наследника.

— А ты молодец, парень, — тихо сказал Северцеву гирреанец. — Ты даже не представляешь, какой ты молодец. И если вдруг окажется, что Лаоран с Таниарой действительно существуют, то теперь они обязаны послать твоим родителям неиссякаемую удачу, здоровье и долголетие.

Северцев ответил всё той же невероятной и невозможной улыбкой, одновременно злой и ласковой, ангельской и дьявольской.

«А глаза у него похожи на весенний дождь», — подумалось вдруг Клементу.

— Ты всё правильно сделал, Авдей, — повторил гирреанец. — До истины правильно.

В это мгновение Клемент его узнал.

— Высокочтимый дээрн Сайнирк Удгайрис, отставной смотритель Жасминовой террасы, старший сын сиятельного дээрна Валуйрика Удгайриса, хранителя Лиловых покоев. Десять лет назад связался с мятежниками, запятнал себя скверной измены, и сиятельный лишил недостойного отпрыска имени и родства. А в права наследования и старшинства вступил младший брат Сайнирка, многочтимый дээрн Талуйдик.

Сайнирк выгнул кончик хвоста, иронично растопырил шипы.

— Так сиятельный Валуйрик из смотрителя стал хранителем? Невелико повышение, но для придворного ценно и такое. При случае, предвозвестник, передайте отцу мои поздравления.

— Охрана, Сайнирка Угдайриса в кандалы, — приказал Клемент. — Он арестован за использование поддельных документов государственного образца. И уберите из кабинета всех посторонних. Следователя тоже.

— Северцева арестовать? — спросил кто-то из полицейского конвоя.

— Нет. Арестован только Удгайрис. Все прочие пусть проваливают по домам. И немедленно! Охране ждать за дверью. Допрос Удгайриса объявляется секретным.

Всех вывели. В последнее мгновение предвозвестник перехватил взгляд, который Аллуйган бросил на своего Исянь-Ши. От страха Клемента бросило в холодную липкую дрожь — такой лютой ненависти он никогда ещё не видел ни в людских глазах, ни в звериных.

Но ничего плохого не случится. Аллуйган не войдёт в дом Шанверигов.

Предвозвестник позвонил в Сумеречный лицей и приказал отчислить Аллуйгана за полную профнепригодность. «С практики отозвать немедленно», — уточнил Клемент.

А теперь к чёрту всё постороннее. Пора начинать допрос Сайнирка.

Тулниала, планета республики Алорозии, уже несколько столетий жила туризмом. Северная вершина её Треугольного материка предназначалась для любителей зимнего отдыха.

Отелей и гостиниц в Тулниале вдвое больше, чем домов местных жителей. Здесь есть всё: от роскошнейших дворцов до ночлежек. Но самыми многочисленными всегда были и остаются недорогие отели для визитёров среднего достатка — огромные стеклобетонные глыбы на десятки тысяч номеров, безликие здания однотипного дизайна с одинаковой меблировкой комнат и стандартным набором услуг. В таких отелях ежедневно меняются не меньше тысячи постояльцев, и служащие никогда не запоминают ни лиц, ни имён, едва успевая делать в регистрационных файлах отметки «прибыл-выбыл» и проверять, оплачены ли счета.

Лучшего места для экстренных тайных встреч, чем Тулниала, нет во всём Иалумете.

…Умлиайс Даайрид, гроссмейстер ордена Белого Света, шестидесятилетний наурис, стоял у окна гостиной своего крошечного двухкомнатного номера и смотрел, как на природном катке одного из многочисленных плато Ступенчатой горы фигуристы-любители пытаются повторить виденные по стерео поддержки и дорожки шагов из выступлений профессионалов.

Скоро полдень, но из этого окна небесных картин не увидеть. Досадно. А за спиной нудно спорят четверо командоров ордена — заместители и ближайшие помощники Даайрида.

— Кретинская легенда об Избранном приобретает в ордене всё больше популярности, — сказала командор Севера, нарядная и элегантная берканда средних лет. — Посещаемость сайтов, где есть файлы и ток-темы об Избавителе, возросла вчетверо.

— Почему «кретинская»? — слегка обиделся командор Востока, полнотелый светловолосый и зеленоглазый человек, ровесник берканды. — Эта бенолийская сказка — одна из самых красивых и романтичных историй, которую я слышал за всю мою жизнь.

— И самая вонючая, — хмуро буркнул командор Запада, атлетически сложенный негр тридцати двух лет. — Неприятностями от неё смердит за целый парсек.

Командор Юга, обрюзгшая старуха-наурисна, скрипуче рассмеялась:

— Для вас она смердит неприятностями, а многих молодых рыцарей и, тем более, адептов эта историйка с расстояния в тот же самый парсек манит прельстительным ароматом возвышенных целей, всесветной славы и чудесных приключений, которых так не хватает в повседневной орденской жизни.