Роман (Крысь) Хаер - Удачная Работа

Гора дрогнула, где-то в недрах ее загудело пламя, потом все звуки утихли. Через некоторое время гранитная дверь, закрывающая вход в пещеру, вдруг затряслась и откатилась в сторону, как огромное колесо. Из темноты сначала пахнуло жаром, затем на стенах пещеры полыхнул отсвет, как от факела. Прошла пара минут, показавшихся для меня вечностью, и на пороге пещеры появилась маленькая смешная дамочка, с всклокоченными рыжими кудрями и заспанными оранжево-карими глазками. Одета дамочка была в тонкую мифриловую кольчугу, висящую на ее узеньких плечиках как плащ на мушкетерах из романов Дюма.

Мифрил — это как раз один из металлов, на котором небезызвестный Гном сделал свое огромное состояние. В принципе мифрил — это серебро, имеющее особую кристаллическую структуру. Если к нагретому до определенной температуры расплавленному серебру прикоснуться куском мифрила, то все серебро мгновенно особым образом кристаллизуется и тоже становится мифрилом. Мифрил очень прочен и тугоплавок, в отличие от обычного серебра. При этом изготовить любой предмет из мифрила задача несложная, достаточно взять форму, залить расплавленным серебром, нагреть до нужной температуры и прикоснуться к нему куском мифрила. Мифриловое тонкое приборостроение и мифриловые напыления перевернули всю энергетику Земли.

Увидев профессора Апика, маг Огня взмахнула с неудовольствием ручками, взметнув кольчужный плащ, под которым оказалась кольчужная же рубашонка и отливающие металлом кольчужные штанишки.

— Апик, я не видела тебя десять лет, и еще бы не видела два раза по столько же! — воскликнула маг Ама, развернулась и снова скрылась в темноте. Огромный гранитный камень пришел в движение, и дверь в пещеру захлопнулась перед нашим носом.

Глава 21. Уговаривательная…

«Может, будет великой актрисой», — думал я, роясь в кошельке, а дочь ревела у стойки с куклами, сквозь слезы глядя на меня хитрыми глазами.

«Опять все сначала», — подумал я с грустью. Ну, вот почему нельзя прийти куда-нибудь, чтобы тебя сразу встретили радостно, широко открыв все двери. Чтобы сильные парни пустили скупую мужскую слезу, а молодые красивые девушки подбросили в воздух чепчики, крича радостно оттого, что я, наконец, их посетил. Почему надо сначала из кожи вылезти, доказывая, какой ты хороший и незаменимый. Что до твоего появления жизнь была скучна и невыразимо сера, и только после того, как твоя блестящая персона, вспыхнула как звезда на их плоском жизненном небе все, наконец-то, наладилось. Я-то такой же красивый и умный приду и уйду. А всего лишь из-за того, что тут не знают, какой я молодец, приходится мучиться, пыхтеть, чего-то доказывая. Неправильно устроена жизнь.

— Я предупреждал, что она сложный в общении человек. — сказал профессор, повернувшись к нам, и в его голосе проскальзывали виноватые нотки. Дело было явно нечисто.

— Да я сам не горю желанием с тобой видеться! И магом ты была всегда посредственным! — неожиданно закричал Апик, снова развернувшись к пещере. Дальше сказать он ничего не успел, я бросился вперед и зажал ладонью кричащую часть лица ученого мага.

Камень снова откатился в сторону, и перед нами предстала рассерженная Ама. Посмотрев на меня, зажимающего рот уважаемому профессору, на самого Апика, брыкающегося в моих руках, она хмыкнула и снова исчезла во тьме пещеры. Камень прикатился обратно.

— Профессор, пожалуйста, не усугубляйте ситуацию, — шепотом попросил я Апика. Ученый маг перестал брыкаться и два раза моргнул в знак согласия. Мысль — послать профессора будить мага Огня — была далеко не лучшей, из всех посетивших в этот день мою голову.

Отведя профессора от гранитного блока, служившего дверью в жилище мага Амы, я усадил его на край сплавленной в стеклянную массу площадки и уселся рядом. Перед нами расположились Гром, Цвета и Рыжик. Строго взглянув на мага Холода, я открыл полевой совет.

— Апик расскажите, пожалуйста, что в прошлом такого произошло, что теперь вы так экспрессивно реагируете друг на друга? — спросил я профессора, и все мы с интересом на него уставились. Профессор замялся.

— Это наши личные отношения. Я бы не хотел ворошить прошлое, — сказал Апик, насупился и уставился в пол.

Ситуация усложнилась. Ама отказалась с нами разговаривать, потому что профессор был в группе, а Апик не хотел говорить, почему она не желает иметь с ним дел. Замкнутый круг. Профессор молчал как пойманный фашистскими захватчиками партизан, глядя в пол.

— И что теперь делать? — спросил я, правда так и не понял у кого — у профессора или у судьбы.

Вопрос просто сотряс воздух, никакого эффекта на окружающую обстановку не произведя. Цвета смотрела на меня, ожидая немедленного решения, а я сидел, тупо уставившись на молчащего профессора. Ни одна мысль не приходила в голову.

Так, надо было искать подход сначала к одному магу, потом, получив нужную информацию, искать подход ко второму. Я глубоко вздохнул, и начал логическую атаку, направленную на ученого.

— Профессор, Вы ученый маг? — спросил я Апика. Профессор ждал совершенно другого вопроса, поэтому оторвал взгляд от пола и удивленно на меня посмотрел.

— Какое это имеет отношение к данной конкретной ситуации? — после непродолжительного молчания спросил профессор. Ну, в сократовские игры я ему играть не дам.

— Профессор, ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос, — твердо попросил я Апика.

— Странный вопрос, молодой человек. Если у вас есть какие-то сомнения, мы можем вернуться на конгресс и там большое количество уважаемых ученых подтвердят мою компетентность, — обиженно ответил профессор. Так, уже кое-что. Полемика — это большой шаг вперед, после партизанского молчания.

— Очень хорошо. Профессор, позвольте второй вопрос. Вы когда-либо проводили сложные эксперименты? — продолжал я гнуть свою линию.

— Конечно, молодой человек. Мои опыты вписаны золотыми буквами в книгу магического искусства, — ответил профессор Апик и гордо выпрямился.

— На основании своих опытов Вы выводили стройные научные теории? — не давал я опомниться ученому.

— Да, юноша. На основе моих теорий сейчас происходят больше трети магических действий в направлении Холода! — ответил ученый, и его глаза заблестели от гордости.

— Профессор, без результатов ваших экспериментов смогли бы эти теории существовать? — продолжал я.

— Конечно, нет молодой человек. Без опоры на факты любая теория слепа. Что я и доказал недавно доктору Спейлу! — гордо ответил профессор. Ледяные очки на его носу победно заблестели. Потом немного подумал, и добавил: — Голая теория суха, как мертвое дерево, коллега, а жизнь пышно зеленеет!