Александр Прозоров - Алтарь

Ветер остановился, поднятый им мусор посыпался людям на головы.

– Не бывать такому! – так же четко и твердо ответил князь. – Мы дети Дажбога, внуки Свароговы, и предков своих за похлебку не продадим!

– Ты ищешь гнева богов? – повысила тон Вилия. – Ты его накличешь! Прими волю духов и богов здешних – или не иметь вам здесь ни покоя, ни радости, ни лет долгих!

– Мы – сколоты, внуки создателя неба и земли! – рванул из ножен меч князь и поцеловал его холодное лезвие. – Его детьми родились, ими и умрем! И нет таких страхов и силы, что заставят нас от родства кровного отказаться и чужие сапоги лизать! С верой отцовской родились, за нее и живот положим не колеблясь! Ну, пугай, порождение ночной чащобы. Не сломить тебе духа нашего ни на земле, ни в воде, ни в царствии мертвом!

Хранительница, спохватившись, отступила на пару шагов и представила себя щебечущей стаей птиц, оживленно что-то клюющих. Смертный этой маленькой уловки не заметил – но вот пернатая живность попалась на нее мгновенно. Снегири, скворцы, зяблики, дрозды стали слетаться со всех сторон, садясь на ее руки, плечи, голову и выглядывая: а что же тут все едят? Как и следовало ожидать, эта картина, изображающая доброго лесного духа, заставила дикаря успокоиться, и князь даже вернул меч в ножны.

Вилия облегченно перевела дух – она вовремя вспомнила, что еще десять веков назад племена сколотов встречали копьями жрецов и воинов Вошедшего с Небес, отказываясь от правильного порядка и защищая свое право жить по-своему. Если они не испугались магии и грубой силы тогда, то вряд ли отступят перед угрозами и теперь. А ведь хранительницам требовалось не прогнать гостей – Клан хотел приручить их.

– Но мы не желаем вам зла, смертный, – тихо произнесла она, – и не хотим вашей крови. Мы хотим лишь уважения к духам нашей земли.

– Мы тоже не ищем ссоры, – кивнул Словен. – Скажи, ведьма, с кого ты сотворила свой облик? Существует ли эта статная и завораживающая красавица в жизни – или же ты ее придумала?

– Да ты… – задохнулась от возмущения Вилия. – Как ты… Это я и есть!

– Не может быть, – покачал головой князь. – Ты сама говорила, что звери лесные – дети твои. Значит, и выглядеть ты должна не прекрасной девой, а полузверем. Знаю я вас, ведьм. Вы на себя любой облик навести можете.

– Я такая и есть! – топнула ногой девушка.

– Ты слишком красива, чтобы быть настоящей, – не унимался Словен. – Хочешь, пойдем в святилище? Там, под взглядами древних богов, ты сразу обретешь истинный лик.

– Ладно, пойдем, – согласилась хранительница.

Свой дикарский храм – простую поляну, обнесенную частоколом, – дикари устроили всего в нескольких сотнях шагов от города. Вилия не без разочарования оглядела несколько деревянных столбов с грубо вырезанными лицами. Часть идолов были старыми, привезенными откуда-то с собой. Часть – совсем новенькими, но рты уже успели потемнеть от первых подношений.

– Манрозий, – окликнул князь колдующего над медной жаровней старика в протертых штанах и меховой безрукавке. – Смотри, кого я привел. Это местная берегиня. Она требует, чтобы мы почитали их духов, как своих богов, и дарили подарки.

– Верно просит, – обернулся жрец. Вилия вздрогнула, увидев бельмо на его глазу и растущую только с половины лица бороду. – Духи везде свои, к камням и деревьям прикипевшие. Их чтить надобно, и они добротой ответят. Мы как пришли – в ту же ночь волховали, звали жить и нежить, слова добрые говорили, про главного духа спрашивали. Здешние духи указали нам дуб, что возрастом всему миру равен. За тремя ручьями, у распадка растет, в вершиной раздвоенной. Так мы ему уж три раза и жертвы, и волхование делали. И святилище для него построим, с уважением.

– Я знаю этот дуб, – сообщила хранительница. – Ыгры ему не первый век поклоняются.

– А он тебя знает? – повернулся ней здоровым глазом жрец.

– Хочешь, бельмо вылечу? – предложила Вилия.

– Не хочу, – отказался волхв. – Я одним глазом на этот мир смотрю, а другим – на тот, что вы не видите.

Он отвернулся к жаровне и продолжил, бормоча что-то себе под нос, помешивать угли тонким ивовым прутом.

– Ну теперь ты доволен? – спросила девушка князя. – Твои боги не изменили моего облика?

– А может, ты слишком сильная ведьма? – пожал плечами Словен. – Может, я тебя и вовсе не вижу, а есть лишь морок един.

Он протянул вперед руку, как бы собираясь пронести ее сквозь хранительницу, но наткнулся на щеку. Усмехнулся:

– Надо же, что-то есть…

Поднес вторую руку, взял ее лицо в ладони. Скользнул по щекам – так, что кончики мизинцев легко прикоснулись к губам. Потом очень осторожно погладил ее по шее. Правая рука двинулась дальше в сторону – по плечу, руке, с которой перешла на бок, левая начала опускаться прямо вниз: по груди, через правый сосок к животу. Руки мужчины уже лежали у нее на бедрах, а растерявшаяся Вилия все еще не знала, как поступить. Князь наклонился, прильнул к ее губам. Она потянулась навстречу – но тут спохватилась, отпихнула его в сторону, кинулась прочь.

Словен охнул, глядя на землю перед собой, тряхнул головой:

– Странные тут духи, Манрозий. Видом прекрасны, как богини, плотью крепки, как девушки, губами жарки, как женщины, а поведением пугливы, как девственницы. Что это, волхв? Я знал покорных пленниц, капризных княжеских дочек, преданную Шелонь. Но еще никогда не касался лесных берегинь. Чего мне ждать, волхв? Каковы они и чего желают?

– Земли разные, – заунывно ответил старик. – Разные на них духи, разные желания. А плоть у всех одна, князь, и всегда одного желает. Оттого и поводы случаются всякие.

– Куда же ты, берегиня?! – выйдя из ворот святилища, крикнул Словен. – Я хотел почтить тебя жертвой! Я зарежу в твою честь самого жирного барана!

Вилия стояла на холме, прижимаясь спиной к березе и пытаясь унять непонятный жар, странное томление, возникшее во всем теле. Она не понимала происходящего с ней, и ей было страшно. Хотелось убежать в обитель и спрятаться в свою келью, сжаться в комочек и стать невидимой для всех. Правда, она не знала, как потом сможет объяснить все это номарии. Ведь она должна была привести дикарей к покорности, доставить от них первые подношения – а не бежать, как от огня.

Слова князя заставили ее взять себя в руки. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, потом поднесла к губам ладошку, прошептала в нее:

– Не желаю баранов. Хочу получить две длинные льняные туники и два ножа, – и метнула ответ в смертного.

– Хорошо, – развел тот руками. – Но куда принести дары?

– К озеру. На камень, что лежит над родником у истока реки, – ответила хранительница и, не дожидаясь ответа, направилась в глубину леса.