Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги

— Там еще что-то есть.

— Так вытаскивай быстрее.

— Здесь какие-то стихи.

— О, великие боги! Чем я вас прогневил, за что такой бестолковый ученик достался! Это же пророчество! Для тебя, дубина ты кедровая!

Одрик вломился в мою спальню с рассветом, глаза красные, видимо совсем не спал. Я как раз умылась и расхаживала по комнате слегка одетая.

— Я вспомнил!!

— Молодец! А теперь выйди и через две минуты войдешь. — И я выставила наглого юношу за дверь. Я человек не слишком стеснительный и ему, вроде как, невеста, но не до такой же степени!

Едва оделась, как опять вошел, правда, сделал вид, что постучал.

— Вспомнил! «Когда перестанешь…»

— СТОП!!! Подожди. Я сейчас сяду за стол, возьму бумагу… Не торопись. Во-первых, где ты этот стих вычитал?

— Я его не читал, мне его пифия сказала.

— Какая пифия? Когда? При каких обстоятельствах? Сядь и изложи мне все по порядку.

Одрик насупился, обиделся, а мне что от радости, за его память, танцевать прикажете? Он вздохнул и начал:

— Это было почти год назад, чуть меньше. Я в тот день был немного не в себе… Тогда на меня сразу много всего навалилось, и тетушка приехала, привезла Лотти, хотела меня на ней женить. О наследстве узнал, с полковником поговорил, мы с ним давно не виделись, со дня похорон его жены и Шайми…

Задумался, тяжело ему даются воспоминания, но торопить не стала.

— Ко мне пришли друзья, отметить приезд сестренки, а тут звонок на двери лавки. Смотрю, а это она пришла…

— Она — это кто?

— А… Пифия, наша местная, каравачская. Я ее не плохо знал, она с моей мамой дружила, да ее все в Караваче знали, хорошая была женщина.

— И что пифия? Что ей от тебя надо было?

— Она сказала, что плохо себя чувствует, и скоро умрет, но я ей не поверил. Она передела мне амулет, для связи с Юммитом. И попросила его встретить весной и помочь ему, раньше она ему помогала. Я потом про этот амулет и забыл совсем… Но это не важно… А пифия весной действительно умерла…

— И она тебе рассказала этот стишок?

— Это не стишок! Это предсказание! Она стояла, потом вдруг переменилась в лице и странным голосом заговорила.

— Стихами?

— Да, стихами…

— А потом?

— Потом она пришла в себя и ушла, я до этого только одно ее предсказание слышал, то что теперь называют «последним». Так рассказывать?

— Да, давай, только медленно, я записываю.

И Одрик начал неторопливо декламировать:

«Когда перестанешь обиды стеречь, Ты обретешь расчлененный свой меч. Его раздробила злая рука, Зная, что гибель владыки близка. Дробь золотая, слезами горя, Под волнами моря дождется тебя, Серебряных струн безудержный звон, Их ты услышишь, дотронься — вот он. Красную медь до вечерней зари По капельке в доме огня собери. А добрую бронзу, как ни крути, Ты откопаешь в чреве земли. «

— Этот кусочек из бронзы мы уже нашли, в глобусе. — Радостно сообщил мне Одрик.

— Ты не отвлекайся, а то опять забудешь.

— Не, я хорошо вспомнил.

И он продолжил:

«Хитрая ртуть, с ней всего тяжелей, Но попадется у странных друзей. Олова дробь ты увидишь в пыли, Только почаще под ноги смотри. Серый свинец, сводный брат золотой, То разгадает алхимик простой. Честную сталь ты найдешь в сундуке, Что пращур от глаз сохранил вдалеке».

— А это про тот кусочек, что уже у тебя был. А в каком сундуке он был?

— Не отвлекайся…

— Нет, ты мне скажи, как ты его умудрялась прятать, что я ничего не чувствовал?

— Поедем в Ерт, покажу. Раз, два, три, четыре … восемь. Это все? Или еще что-то было?

— Там еще одно двустишие:

«И восемь дробей воедино сольясь Откроют тебе сокрытую власть. «

— Ну что? И сильно тебе этот стишок поможет? — Нагло спросил женишок.

— Не «тебе», а нам. И, да, поможет. Все иди, свободен.

— Так когда в Лайокудль поедем? — Не хочет уходить, обнаглел в конец.

— Завтра после завтрака поедем в Ерт, вещичек прикупим, а уже оттуда, к вечеру, к алхимикам. Чтобы там лишнее время не светиться. Да, и еще…

— Ну что?

— А сооруди-ка ты мне амулет, чтобы тебе постоянно мою ауру не подкрашивать и мне мою синюю магию не маскировать.

— Чего?

— Ну, перекрась мои нити в фиолетовый, что тут непонятного. Если ауру перекрашиваешь, то и с этим справишься. Иди, работай…

И что вы думаете? Пошел! Ворчал что-то по дороге, но пошел. Ничего ему так хочется найти остальные части, и собрать ключ, что сделает.

Собираться надо, однако…

Начали собираться и эти, сладкая парочка за стенкой. Я их могу понять, и Торкане хочется прогуляться, и Одрику сейчас ее оставлять — нож острый. Но Кани сейчас всего лишь бесплатное декоративное приложение к Одрику, в магическом плане она ничего из себя не представляет. Ее магия проснулась вместе с памятью, она возрождается, но до истинного уровня Торканы еще далеко. В магическом диапазоне девушка сейчас выглядит просто сказочно, новые прорастающие нити красной магии напоминают ягодки полуденницы, и у меня ассоциации с земляничной поляной под ярким солнцем….

Мои сомнения разрешила Зита, она подловила вихрем носящегося по коридорам Одрика,

— Молодой человек, ну-ка соблаговолите зайти ко мне на пару слов.

Одрик вошел за ней в комнату и вытянулся как на посту.

— Пожалуйста присядь, а то мне не удобно задирать вверх голову. Скромнее надо быть, уж со мной бы могли бы быть на одном уровне. Вымахал, понимаешь…. Итак, а поговорить я с тобой хотела, естественно, о Торкане. Я уверена, что ты желаешь ей только всяческого добра.

— Асса Зита, да я ради нее!..

— Знаю, знаю…, - прервала его магиня, — я в тебе не ошиблась, чему очень рада. Но я тебя убедительнейше прошу, я тебя умолять готова: не таскай девочку за собой. Она еще очень слаба.

У Одрика был вид незаслуженного наказанного школьника.

— Я понимаю, ты бы ее от себя ни на минуту не отпускал. Но у вас не увеселительная прогулка, там вам делом придется заниматься. А для Кани это может быть опасно, она еще не восстановилась, она совершенно беззащитна. Так что ради ее благополучия и моего спокойствия, поезжай один, пусть Кани побудет под моим присмотром.

— Но она так надеялась…. Она так хотела побывать на набережной Ерта…

— Да какие ваши годы! Еще побываете и в Ерте и где угодно, но сейчас вы не развлекаться едите, мало ли что там случится! И тебе до отъезда есть чем заняться, вот иди и занимайся, а с Кани я сама поговорю.

Вечером довольный Одрик приволок мне что заказывала.

— Вот держи. Можем ехать?

— И как он работает?

— Все просто… капаешь на него несколько капель крови и вешаешь на шею, можно на руку зацепить, важен контакт с кожей.