Чарльз де Линт - Загадка поющих камней

Гигант смущенно осекся, и Минда рассмеялась над его замешательством.

— А как они любят? — спросила она. — Это не для моих нежных ушек?

Минда заметила, что у обоих приятелей вид был совершенно блаженный, а эльфийские девушки так прекрасны… Вообразив себе Маркдж'на в объятиях одной из блестящих леди, Минда внезапно почувствовала укол ревности, хотя она не знала, как повела бы себя, попытайся он проникнуть в ее спальню.

Гаровд зарделся от смущения, но потом рассмеялся.

— А скромницей тебя не назовешь, — сказал он. — Смелая, как малиновка!

— Или королек, — многозначительно добавил Маркдж'н.

Гаровд взъерошил волосы Минды, а она с притворным испугом уставилась на его огромную ладонь — она была по крайней мере в три раза больше ее собственной.

— Кто бы мог подумать, — задумчиво произнесла она, снова прислоняясь к стволу дерева. — Кто бы мог подумать еще год назад, что я буду путешествовать между мирами — мирами! — встречаться с говорящими барсуками, эльфами, медниками и великанами. Да еще воспринимать все это как нечто само собой разумеющееся.

— В твоем мире нет кавранов? — спросил Гаровд, называя свою расу старинным словом.

— Ну, крупные мужчины у нас есть, но ни один из них не достанет головой и до средней пуговицы на твоей рубашке. Хотя у нас рассказывают сказки о великанах, там говорится, что их рост превышает тридцать футов и они способны одной ногой раздавить целую деревню. — Минда усмехнулась. — И еще у них только один глаз посередине лба.

Гаровда явно удивило такое описание.

— И никакого волшебства, — продолжала Минда. — Вернее, ничего такого, о чем бы я знала и была уверена, что все происходило на самом деле. Я жила в маленьком городке под названием Фернвиллоу на северной окраине земли Элерон. У моего отца там гостиница, и его заботит только выручка. Он человек недалекий. Да и большинство жителей Фернвиллоу немногим от него отличаются. Исключение, пожалуй, составляют лишь мои приятельницы Джейни и Эллен и, конечно же, мой лучший друг Рабберт. Вот ему бы здесь точно понравилось. Он всегда верил в колдовство, эльфов и тому подобное, то есть не отвергал возможность их существования. Вот только когда я рассказала, что встретилась с одним из них и решила отправиться в другой мир, он немного засомневался. Рабберт всегда давал мне почитать книги со старыми волшебными сказками и легендами. Я не знала, чему верить, но он утверждал, что древность этих историй уже сама по себе является доказательством их правдивости. Хотелось бы, чтоб Рабберт узнал, насколько он был прав.

— Похоже, он умный человек, — заметил Маркдж'н. — Как ты думаешь, ему бы понравилось это вино? — С этими словами он отхлебнул из фляги, лежавшей у него на коленях, и предложил Минде. Поскольку она отрицательно покачала головой, медник протянул флягу Гаровду. — Он напомнил мне моего деда, — продолжил Маркдж'н. — Тот всегда считал, что в старых сказках есть доля истины, а на свете есть много такого, что мы могли бы увидеть, если бы не смотрели только себе под нос. Я помню…

— Что за чепуху ты несешь! — со смехом пророкотал Гаровд. — Можно подумать, что медники Йенханвитля были такими отсталыми, что не знали о бесконечности Вейдернесса. Ведь твой род восходит к путешественникам из долины Медников с Лилловена — родины вислингов и основателей Вистлора, где волшебства больше, чем во всех остальных мирах, вместе взятых. Ах, Маркдж'н! До чего ты договорился!

Медник усмехнулся и пожал плечами:

— Но у нас в Лэнглине нет такой госпожи, как леди Сиан.

— Да, здесь ты прав. Во всем мире нет такой госпожи. — Гаровд сделал еще глоток из фляги и вернул ее меднику. На его лице появилось мечтательное выражение. — А кто-нибудь из вас бывал на севере? Там величественные горные вершины вздымаются к самому небу. Ах, это зрелище способно потрясти душу. Между тобой и звездами остается лишь один шажок. Много ночей я провел там с фляжкой доброго вина из Эленвуда за разговорами со звездами. Ничто в мире с этим не сравнится.

— Кроме купания, — сказала Минда, поднимаясь на ноги. — Я ухожу.

Крутя на пальце пустую кружку, она снова направилась к реке.

— Но, Минда! — закричал Маркдж'н.

— С меня довольно хмельных разговоров, — ответила она, оглянувшись через плечо. — Увидимся позже.

Не обращая больше внимания на их призывы вернуться и хотя бы пригубить вино, Минда оставила друзей и вскоре добралась до берега реки. Вода оказалась прохладной, но солнышко уже начало припекать, и Минда вскоре лениво растянулась на мелководье, чтобы продлить удовольствие. Жизнь снова стала казаться прекрасной, и Минда погрузилась в полудрему. Только почувствовав, что вот-вот уйдет под воду с головой, Минда решила выйти на берег. Отжав волосы, она подождала, пока солнце высушит кожу, и только потом натянула одежду. И все же Минда была еще не готова вернуться во дворец. Гримбольд нашел ее у реки, Минда сидела на камне, подперев подбородок руками, и смотрела на воду.

— Привет, Гримбольд, — сказала Минда, когда барсук улегся на траву рядом с ней.

И тебе привет. Он взглянул на ее еще влажные волосы и продолжил: Река позвала тебя сюда, но, думаю, есть что-то еще, что удерживает тебя на берегу. Что же это, Таленин?

— Не знаю. Кажется, я задумалась. О своем друге Рабберте, о Фернвиллоу, о Джейни…

Ты, должно быть, очень скучаешь по ним?

Минда вздохнула:

— Я думаю о них каждую свободную минуту. Это место и остальные миры… Ты, и Танет, и Маркдж'н воспринимаете все гораздо проще. Это привычно для вас — множество миров, и чудеса, и колдовство. А для меня все внове и все удивляет. Я никогда не знаю, как надо поступать. Начинаю спорить с людьми вроде Кэмлина или Хорна. Кроме того, что-то происходит со мной. Это не только связано с Ильдраном. Меняюсь я сама.

Минда повернулась к Гримбольду, в его мудрых карих глазах было сочувствие.

— Наверно, мне не следует об этом говорить, — добавила она. — Но теперь я даже не знаю, кто я такая.

К тому же еще и венейт, продолжил Гримбольд.

— Что?

Венейт. Мысленные разговоры.

Она кивнула.

— И еще… знак Пана. Что это такое, Гримбольд? Почему Кэмлин так испугался? И откуда я его знаю?

Ты ведь слышала, как мы с Танет говорили о богах — Светлых Туатанах и Дакетах, Темных богах?

— Да, но боги… — Она досадливо взмахнула рукой. — Какое отношение они имеют ко всему этому? Вряд ли они вообще замечают, что я делаю. Кроме того, это даже не мои боги.

Может, и не твои, согласился Гримбольд. И все же в силонеле ты встретила самого Увенчанного Рогами. Как ты думаешь, почему?