Патриция Бриггз - Власть холодного железа

На девушке тонкая футболка с рисунком скрещенных костей, как на пиратском флаге, но над костями вместо черепа поблекший панда с косыми крестиками вместо глаз. Девушка чуть полновата, однако легкая полнота ей идет, лицо округляется, смягчаются резкие черты. Под отчетливым запахом «Джуси фрут»[44] я узнала запах дома О'Доннелла.

— Я Мерси Томпсон, — сказала я девушке. — Меня пригласил Тим.

Она оглядела меня и приветливо улыбнулась.

— А я Кортни. Он сказал, что вы можете прийти. Мы еще не начали — ждем, когда вернутся Тим и Остин с покупками. Заходи.

Она была из тех женщин, на которых лежит проклятие детского голоска. У нее и в пятьдесят будет голос тринадцатилетней.

Поднимаясь вслед за ней по лестнице, я вежливо сказала:

— Не хочется мешать вашей встрече. Тим рассказал мне, что один из ваших товарищей был недавно убит.

— Выбрать более подходящую жертву не могли, — легко ответила она, но потом остановилась на ступеньке. — Ну ладно, не стоило так говорить. Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя неловко.

Я покачала головой.

— Я его не знала.

— Ну, он создавал наше отделение «Светлого будущего», и парням тут лафа, но женщины были нужны ему только для одного, и я устала от него отбиваться. — Она впервые внимательно посмотрела на меня. — Эй… Тим сказал, что вы испанка, но ведь это не так?

Я снова покачала головой.

— Мой отец был индейцем и выступал в родео.

— Да?

В ее голосе прозвучал ненавязчивый вопрос. Ей хотелось знать больше, но не хотелось быть слишком назойливой.

Мне она начинала нравиться. Я была совершенно уверена, что где-то под пузырями этой жвачки скрывается острый ум.

— Да.

— Участник родео? Здорово! Он еще выступает?

Я покачала головой.

— Нет. Он умер до моего рождения. Оставил мою мать-подростка беременной и незамужней. Я выросла с в… — Я слишком много времени провожу с волками Адама, а не с обычными людьми, подумала я, торопливо заменяя «вервольфов» на «вполне консервативных белых американцев». К счастью, девушка не была вервольфом и не могла учуять ложь.

— Хотела бы я быть коренной американкой, — сказала она чуть печально и стала опять подниматься по лестнице. — Тогда все парни увивались бы вокруг меня. У индейских женщин есть такая загадочная особенность, знаете?

На самом деле ничего подобного, но я засмеялась, потому что она ждала от меня этого.

— Во мне нет ничего загадочного.

Она покачала головой.

— Может, и нет, но если бы индианкой была я, то была бы загадочной.

Она ввела меня в большую комнату, где в глубине уже сидело кружком на стульях пятеро мужчин. Они были заняты разговором и даже не посмотрели в нашу сторону. Четверо из них молоды, моложе даже Тима и Остина., Пятый выглядел точь-в-точь как университетский профессор, вплоть до бородки и коричневого спортивного пиджака.

Несмотря на присутствие людей, воздух в комнате был такой, как будто здесь давно не дышали. А вся обстановка была словно только что со склада или из магазина. Стены и берберский ковер — той же расцветки, что и весь дом.

Я вспомнила живые краски дома Кайла и пару каменных статуй в человеческий рост, подражание грекам, в холле. Кайл называл их Дик и Джейн и очень любил, хотя они перешли к нему от прежнего владельца дома.

Одна статуя изображала мужчину, другая женщину; оба с романтическим выражением смотрели в небо — хотя тело мужчины ясно свидетельствовало, что мысли у него совсем не о небесном.

Наготу Джейн Кайл прикрыл короткой полосатой юбкой и оранжевой рубашкой. А Дик обычно щеголял только в шляпе, да и то не на голове. Вначале это была обычная шляпа, но потом Уоррен купил в магазине подержанных вещей шапочку аэропортовского носильщика, свисающую на два фута и с шестидюймовой кисточкой на конце.

В доме Тима, напротив, было не больше личного, чем в съемных квартирах, как будто Тим не доверял своему вкусу и не мог сделать дом своим. Даже за то короткое время, что я с ним знакома, я поняла, что в нем есть не только бежевое и коричневое. Не знаю, что думают другие, но по мне его дом буквально кричал о своем желании соответствовать.

От этого он мне нравился больше: я знала, каково это — не соответствовать.

Возможно, комната не радует, но приятная. Все хорошего качества, хотя не чрезмерно дорогое. Один угол комнаты обставлен как рабочий кабинет. Большущий холодильник рядом с хорошей работы, хотя и стандартным компьютерным столом из дуба. На стене против двери — телевизионный экран, такой большой, что понравился бы даже Сэмюэлю, с обеих сторон колонки. Удобные с виду стулья и диван (все обито искусственной замшей) расставлены как в домашнем кинотеатре.

— Сара сегодня не смогла прийти, — говорила Кортни, как будто я знала, кто такая Сара. — Я рада, что вы пришли, иначе я была бы тут единственной женщиной. Эй, парни, это Мерси Томпсон — помните, Тим говорил, что она может прийти? Та, кого он встретил на музыкальном фестивале в прошлые выходные.

Ее голос подействовал — в отличие от нашего появления — и мужчины подняли головы. Кортни подвела меня к ним.

— Мистер Файдел, — сказала она, представляя старшего из них.

Вблизи его лицо выглядит моложе, чем можно предположить, глядя на седину. Кожа загорелая, здоровая, глаза ярко-голубые и живые, как у шестилетнего.

В доме О'Доннелла его запаха не было, но очевидно, что в этой группе ему нравится — должно быть, здесь он завсегдатай.

— Эйден, — добродушно поправил он Кортни.

Она рассмеялась и сказала:

— Я просто не могу. — Мне она объяснила: — Он вел у нас экономику — и потому навсегда запечатлен в моем сердце как мистер Файдел.

Если бы я не обменялась с ним рукопожатием, я бы не заметила ничего необычного в его запахе. Хотя я редко ассоциирую с людьми запах соленой воды, возможно, передо мной любитель морских аквариумов.

Но его рукопожатие вызвало у меня ощущение легкого гудения магии. Конечно, с магией может быть связан не только малый народ: ведьмы, вампиры, кое-кто еще. Но от магии малого народа особое ощущение — и я готова была биться об заклад, что этот мистер Файдел такой же иной, как Зи… или по крайней мере как владелец книжного магазина.

Я удивилась: что он делает на сходке «Светлого будущего»? Возможно, следит за их действиями. А может, он полукровка и даже не знает, кто он такой. Капля крови малого народа может объяснить эти молодые глаза на лице пожилого человека и слабое ощущение магии.

— Рада познакомиться, — сказала я.

— Значит, теперь вы знаете, чем я зарабатываю на хлеб, — ответил он хрипло, но дружелюбно. — А вы чем занимаетесь?