Ева Николская - Паутина "кровных" уз

Хм… Может, смазано чем-то лезвие, раз такой эффект? Или это зацепившее меня действие — всего лишь неотъемлемая часть ритуала?

Я не знала ответ. Да и знать не желала! Единственное, чего мне действительно хотелось, так это как можно скорее выбраться из круга летающих символов, внутри которого постепенно образовывался настоящий морозильник. Окинув мою съежившуюся фигурку сочувственным взглядом, страж виновато пожал плечами, ободряюще улыбнулся и с выражением маньяка-эстета на белом лице принялся рисовать на своей руке какую-то закорючку… ножом. На этот раз я даже глаза не закрыла, лишь проглотила подкатившийся к горлу комок и сильнее сжалась, забившись в дальний угол кресла. От мысли, что следующая ладонь для экзекуции — моя, даже у мурашек ступор случился. Аше-ар перед началом ритуала объяснил мне, что для слияния нашей крови порезы необходимы. Вот только он забыл при этом сообщить, что вместо пары неглубоких царапин для обряда потребуются довольно сложные иероглифы, вырезанные на коже. Побороть в себе нахлынувшее желание отказаться от затеи, пока не поздно, оказалось делом повышенной сложности. Но в конечном итоге любопытство и решимость одержали победу над малодушием, отогнав сомнения за границу холодного круга. Я заворожено смотрела, как сочится кровь из множества плавных и резких линий, пересекающихся алой сетью на алебастрово-белой ладони. Проворные капли собирались в струйки, стекали по длинным мужским пальцам и, срываясь с их кончиков, летели вниз. Кровавый дождь в таинственном свете магических символов — жутко, но… по-своему красиво.

То, что Кир-Кули легонько тормошит мое плечо, до меня дошло раза с третьего, не раньше. Оторвавшись от созерцания его несчастной конечности, которая не спешила исцеляться, как при первом подобном эксперименте, я уставилась в голубые глаза стража. Они светились, придавая и без того необычной внешности поистине демонический вид. Под тяжестью этого взгляда стало как-то совсем холодно, и я снова переключилась на его руку, по которой по-прежнему текли кровавые ручейки. Наверное, лезвие ножа все же было намазано чем-то замедляющим регенерацию, а может, хозяин наложил на нужную часть тела какое-нибудь подходящее заклинание. Он же маг, а мне так мало известно о магах. Но факт оставался фактом: кровь продолжала прибывать, роняя свои драгоценные капли на пол. Медлить было уже просто неприлично, и я, глубоко вдохнув для смелости, подала мужчине свою левую руку, внутренне сжимаясь от ожидания боли.

Ну и пусть трусиха, что с того? Все мы чего-то боимся. Гораздо важнее держать в узде собственные страхи и по возможности не демонстрировать их окружающим, ибо тот, у кого их вообще нет, либо дурак, либо покойник. А я живая девушка с головой на плечах, в которую иногда даже забредают вполне разумные мысли. Так что… имею право!

Дрожь расползалась по телу, и было уже сложно понять, что именно является ее причиной: холод, боязнь предстоящего действия или же стеклянный взгляд блондина, задумчиво поглаживающего мою ладонь. Какие странные у него глаза: то живые, яркие, как небесная высь, то светло-голубые, прозрачные, как осколки льда. А это ровное свечение радужки… Такой взор пугает, отталкивает и… гипнотизирует одновременно. Закусив губу и передернув плечами, я зажмурилась и приготовилась к болезненной процедуре.

— Ты не передумала, айка? — раздалось над ухом, и волна его теплого дыхания коснулась виска. — Если твое желание не искренно, ничего не получится.

— Режь, давай, а? — едва не взмолилась я, чувствуя, что если он промедлит еще немного, решимость оставит меня в самый ответственный момент. — Хватит уже растягивать удовольствие.

Собеседник тихо хмыкнул, перехватил поудобней мою ладонь и принялся вырезать на ней ритуальный рисунок. Быстро, четко… я даже не успела сосчитать до трех, как кожа расцвела причудливым узором в ярко-алой гамме. Боль пришла, но позже, и была не такой уж и сильной, как я себе представляла.

А потом все вокруг завертелось в ускоренном темпе. Цепочка из светящихся символов начала вращаться быстрее, постепенно перестраиваясь в мельтешащую голубыми вспышками спираль. От взгляда на нее дико закружилась голова, поэтому я предпочла найти для себя какой-нибудь устойчивый зрительный ориентир, чтобы не подвергать организм новым передрягам. Озноба с сердечной свистопляской и пересохшим от волнения горлом мне хватало с лихвой. Широко раскрытыми и немного отрешенными глазами я смотрела на то, как соединяются наши окровавленные руки, соприкасаясь вырезанными на коже знаками.

Лед и пламя…

Мои продрогшие пальцы переплелись с его горячими. Снизу вверх по руке растеклась волна приятного жара. Она скользила по телу, будоражила, возбуждала и сулила блаженное тепло в царстве зимнего холода.

Золото и серебро…

Ткани наших одежд развевались от ветра, рожденного в бешеном вращении спирали. Он был холодный и сильный. От его ледяных порывов немели конечности и жгло кожу, а еще этот ветер создавал ощущение полета. Неистового, сумасшедшего. Мы продолжали стоять на месте: я на кресле, чтобы быть вровень с мужчиной (ну, или чуть выше), а он на полу напротив, но мне казалось, что наши скрепленные ритуальным рукопожатием тела мчатся сквозь снежную пустыню мерцающих огней навстречу неизвестности. Не страшно. Совсем нет. Лишь сердце в груди отчаянно бьется, а дыхание срывается от обилия впечатлений.

Алые разводы на черном стекле…

Словно зачарованная, кровь продолжала стекать в парящий над подлокотником кубок. В его темных, как ночь, гранях отражались светло-синие вспышки размытых вращением символов. Красиво! Беснующийся ветер не касался стекла, не разбрызгивал капли, не менял направление потока, он кружил вокруг нас, не смея покуситься на святое. А мне даже не удалось запомнить момент появления черной чаши на изящной ножке внутри магического кольца. Мой взор наткнулся на ее точеный силуэт, когда я с невероятным усилием оторвалась, наконец, от светящихся льдисто-голубых глаз, в плен которых умудрилась попасть, ища спасения от головокружительного танца пиктограмм.

Густая кровь, как хорошее вино, наполняла кубок. Лениво, размеренно. Капли одна за другой падали на увитое серебряной вязью стекло… ме-е-едленно. Мне казалось, что мы стоим так уже очень давно, а кубок за это время успел заполниться лишь наполовину.

Чары…

Все происходящее напоминало сон, удивительно красивый и волнующий сон, в котором не было места боли. Моя рука не зажила, но перестает саднить. Даже головокружение прошло, не говоря уже об ознобе. Его из тела вымела без остатка первая горячая волна, пришедшая от прикосновения белолицего мага. Если ритуал Возрождения хоть отдаленно похож на Эо, то я очень многое пропустила в жизни. Вот только, стоит ли об этом жалеть?