Марина и Сергей Дяченко - Алена и Аспирин

На сцене и вправду кто-то скрипел, тщетно пытаясь заглушить шум в зале.

Светлана Николаевна первая заметила Аспирина, и глаза у нее сделались, как у вратаря накануне пенальти:

— Алексей Игоревич! Разрешите вас поздравить — в последние дни мы с Аленой, вы знаете, дополнительно занимались…

— Пошли, — тихо сказала Алена, Аспирин скорее понял ее, чем услышал.

— Всем огромное спасибо, — сказал он вежливо, но очень твердо. — Ребенок болен. Нам надо срочно в больницу на процедуры.

Одной рукой он подхватил Аленин футляр, лежавший на колченогом стуле, другой взял девчонку за локоть и, разрезая собой толпу, двинулся к деревянным ступенькам, ведущим со сцены.

Они провожали его плотоядными взглядами. Каждый в этот момент решил, что Алена все равно никуда не уйдет — адрес школы известен, домашний телефон записан в журнале, и вычислить маленького гения — пара пустяков. Что они станут обещать ей? Конкурсы в Вене, турне по Франции, золотые реки, бриллиантовые берега?

Раскидывая колесами грязный снег, виляя и пробуксовывая, Аспирин отъехал от клуба. Алена расслабленно валялась на заднем сидении, на ее лице лежал отблеск далекого теплого света.

— Аленка, — сказал Аспирин. — А может, ты и вправду кого-то из них послушаешь? Ванесса Мэй рядом с тобой — девочка…

Она не ответила. Он неверно истолковал ее молчание и воодушевился:

— А в самом деле… Это же будущее. Огромные залы. Счастливые люди. Афиши по всему миру: «Алена Гримальская»…

— И ты бы на «Лапа-радио» завел новую рубрику: «Горячая гримальская А-ленина»…

Аспирин осекся.

— Не обижайся, — она села ровнее. — А если бы тебе все это предложили — залы, афиши, толпы поклонников, — ты бы согласился?

— В одиннадцать лет — согласился бы точно.

— А тебе не предлагали?

Он притормозил перед светофором. Под колесами хлюпала жижа, запруженная улица ползла со скоростью двадцать километров в час.

— Я никогда не был вундеркиндом, — признался Аспирин.

— Не в том дело, — Алена задумчиво поковыряла в носу. — По-твоему, смысл творчества — чтобы кто-то хлопал в ладоши?

— Я ни слова не сказал о смысле творчества, — холодно заметил Аспирин.

Минут десять оба молчали. Сновали взад-вперед «дворники», смывали жидкую грязь с ветрового стекла.

— А я, пожалуй, не буду больше ходить в школу, — сказала вдруг Алена. — Слишком много возникает проблем… Как учиться, я и сама уже поняла.

Аспирин поймал в зеркале ее глаза — и чуть не столкнулся с проезжавшим мимо «Мерседесом».

— Поздравляю, — сказал Вискас. — Такой успех! И как поживает юное дарование?

— А ты откуда знаешь? — промямлил Аспирин.

— Да как же, — Вискас привольно откинулся на спинку стула. — Весь город, можно сказать, гудит…

Аспирин поморщился.

— Не вру, — заверил Вискас. — Прикинь, у жены моей есть приятельница, так вот, дочка ее сестры училась скрипке в классе у Светланы Николаевны. Выпустилась пару лет назад. Очень дружат. Такой вот тесный мир.

Аспирин промолчал.

— Как ты с ней? — спросил Вискас совсем другим, деловым тоном. — Как она с тобой? Ладите?

— Душа в душу, — мрачно сообщил Аспирин.

— Это хорошо… Постарайся не раздражать ее. Почаще соглашайся. Балуй, потакай. Тревожусь я за тебя, Лешка.

— С чего бы это?

— С того, что ты в ее полной власти. И медведь, теперь еще и скрипка. Она вообще когда-нибудь спит? Девчонка, в смысле?

— Зато медведь не спит никогда. Можешь быть уверен.

Вискас оскалил зубы:

— Шутник… А что ж она в школу не ходит, уже два урока пропустила?

— Завязала.

Вискас нахмурился:

— Не понял?

— Ушла в завязку, — зло объяснил Аспирин. — Бросила. Теперь вообще, боюсь, она из дома не выйдет.

Вискас смотрел на Аспирина, как шахматист на доску. Клубы табачного дыма плавали между ними десятком сизых усталых червей.

— Береги себя, — сказал Вискас наконец, и в его глазах Аспирин разглядел почти подлинное сочувствие.

— Алена!

Он только что вернулся с эфира. Облепленные снегом ботинки оплывали, как свечи.

— Алена… Тряпку принеси!

Оставив ботинки в луже у порога, он заглянул в кухню. В мойке стояла одна-единственная тарелка, с прилипшим к донышку лепестком вареного лука. В ванной и туалете было темно и пусто, а в гостиной сидел на диване Мишутка, пялился на Аспирина пластмассовыми гляделками.

У Аспирина подкосились ноги. Как они ее выманили? Какими обещаниями? Как?!

Он обессиленно опустился в кресло. Пустая квартира, обезалененная, не об этом ли он так долго мечтал?

Спотыкаясь, он побрел на кухню и хлебнул коньяка. Потом сел за компьютер и взялся играть в «Минера». Простая офисная игра оказалась эффективной, как наркотик. Аспирин успел пять или шесть раз погибнуть на нарисованном минном поле, прежде чем коньяк подействовал, наконец, и сквозь туман в больной голове проступили контуры статьи.

О том, как некие спецслужбы похищают людей. Как похитили гениальную девочку-скрипачку, ставшую знаменитой после единственного выступления на единственном концерте. Настрочив пять тысяч знаков, Аспирин перевел дыхание: статья получалась пресной, и он, как профессионал, не мог этого не замечать. Подумаешь, ребенка похитили. Велика важность…

Он удержался, чтобы не грохнуть кулаком по клавиатуре. Взал себя в руки. Девочка должна быть гением экстрасенсорики и телекинеза, а похищать ее должны не просто какие-то «спецслужбы», а мировая сеть глубоко законспирированных чистильщиков астрала… Или пришельцы? Нет, пришельцы — это вчерашний день…

Размышляя, он все ближе и ближе подбирался к краю вертящегося стула, и, когда в дверном замке повернулся ключ, стул вдруг выскользнул из-под Аспирина и отъехал назад, будто издеваясь.

К счастью, свидетелей смешного падения не было, и копчик не пострадал.

Стоя в луже, натекшей из-под Аспириновых ботинок, Алена стягивала заснеженные сапожки. Вокруг правого глаза темнел огромный синяк.

— Они тебя били?!

— Кто?

Алена говорила устало и совершенно спокойно. Аспирин снова взял себя в руки.

— Где ты была?

— Я упала, — она едва шевелила губами. — Грохнулась мордой об этот проклятый автомат.

— Автомат?!

— Который напитки продает, — она криво улыбнулась. — А ты о чем подумал?

На этот раз она преуспела — сыграла почти без ошибок почти пятьдесят минут. Правда, признавалась Алена, темп был медленнее, чем надо. Аспирин представлял себе, как она стоит в переходе, где пересекаются два человеческих потока, и играет, играет, играет…