Михаил Кликин - Три легенды

– Не надо, – подтвердил Кирк, – уж лучше пешком. Погони не будет?

– Нет. Это я обещаю. Валтор теперь под арестом.

– Хорошо. Спасибо, старик.

– Не так уж я и стар.

– И оставайся таким…

Они с симпатией смотрели друг другу в глаза и улыбались.

– Пошли, – тронул друга за плечо Чес.

– Счастливо оставаться! – Кирк сжал кулак и выбросил его вверх, салютуя. Прокл тоже поднял руку.

– Всего хорошего, Хранитель Талисмана. Удачи тебе, воин…

Друзья развернулись и пошагали на запад, прочь от дороги, от каравана, от серой толпы погонщиков, от замершего на обочине Прокла. Пошли в бесконечную зеленую равнину, мимо прозрачных перелесков, к недостижимому горизонту…

Они прошли уже много, долго, а потом дружно, не сговариваясь, обернулись.

Обоз слился в единую массу – не разобрать ни животных, ни конных воинов, ни погонщиков. И дороги отсюда уже не видно. Только маленькая фигурка с поднятой вверх рукой отчетливо вырисовывается на фоне далекого бесформенного каравана…

4

Жарило высокое солнце. Друзья шагали по пояс в густой степной траве. Идти было тяжело.

– Я хорошо знаю эти места, – сказал Чес. – Скоро будет река. А там и до нужной нам деревни недалеко.

– Сколько? – спросил Кирк.

– День, два… Кстати, здесь много селений. Каменный Город близко.

– Много? Что-то не заметно.

– Скоро. Уже за рекой…

Ровно сутки минули с того момента, когда друзья покинули караван. Целый день они шли по степному бездорожью, ни разу не остановившись, и только когда солнце опустилось перед ними за горизонт, и потухло закатное небо, он сделали привал. Быстро поужинали, не разводя огня и легли спать прямо под звездами. А ранним зябким утром, чуть только забрезжил рассвет, они поднялись, ежась и зевая, согрелись быстрыми движениями, всухомятку наспех перекусили и вновь выступили в путь. Чес торопился. Он чувствовал, что времени остается совсем мало…

– Боюсь я, – поделился Чес своими переживаниями.

– Ты? Боишься? – совершенно искренне удивился Кирк. – Кого?

– За учителя боюсь.

– А-а… Плох?

– Стар.

– Талисман от этого не лечит.

– Я знаю, – Чес вздохнул. – Болеет он. Одряхлел. Любая болячка прицепляется…

– Давно его не видел?

– Давно. Очень давно… Даже и не скажу, сколько…

– А теперь спешишь, – заметил Кирк, но в голосе его не было укора.

– Умирает он… Я чувствую. Слышу… И сны еще бывают…

– А если мы не успеем?

– Мы должны успеть… Впрочем… Даже, если… есть еще одна возможность…

Друзья шли по абсолютно ровной степи, и все вокруг было монотонно и скучно. Уже давно не попадалось навстречу ни единого деревца, ни плешивого кургана, ни какого-нибудь издали заметного валуна. Только бесконечная недвижимая равнина. Воздух сух и мертв. И даже небо над головой без единого облачка, без движения – тоскливая выцветшая синева с желтым кругом солнца в зените. Они шли, и у них не было другого развлечения, кроме как переставлять ноги и говорить, говорить, говорить…

Через полтора часа они вышли к реке.

Пологие берега поросли невысоким клубящимся ивняком. Как обычно в это время года, река сильно обмелела. Вода отступила к самому фарватеру, обнажив пологое дно, и подсохший ил растрескался ровными тонкими плитками, выгнувшимися по краям. Десятки разнообразных следов впечатались в глину: лапы и копытца, большие и маленькие – сюда приходили на ночной водопой степные животные.

Друзья немного прогулялись вдоль берега, выискивая, где помельче и вброд перешли на другой берег, вымочив ноги по колено. Чес набрал во флягу мутной желтой воды, Кирк ополоснул свое шелушащееся обгоревшее лицо, и они заторопились дальше, к западу.

Далеко впереди вновь показались перелески. Равнина сморщилась складками невысоких холмов. Свежий ветерок шевельнул траву, прогладил ковыль и осоку быстрой невидимой ладонью. Солнце наконец-то стало опускаться, и на небе появились бледные призраки облаков.

Вскоре путники вышли на дорогу, и идти стало значительно легче.

В первой деревне они даже не остановились.

На тесной пыльной улице никого не было. Жители попрятались от жары в своих домах, за мазанными глиной стенами, и только по пасущейся на лугах скотине и по зеленым огородам можно было понять, что эта маленькая деревня живая, просто сейчас впала в оцепенение, пережидая дневное пекло.

Кирк и Чес быстро прошагали мимо невысоких мазанок, крытых соломой, мимо зреющих рожью полей, миновали изумрудные покосы, раскинувшиеся вокруг небольшого кристально-чистого озерца, поднялись на вершину долгого холма и увидели впереди еще одно селение.

– Теперь так и будет, – сказал Чес. – Земля здесь плодородная, Город недалеко, люди живут хорошо. Близко живут, тесно – деревня к деревне, село к селу.

– Сколько еще нам идти?

– Завтра будем на месте.

– Завтра? Даже не верится.

– Где-нибудь к вечеру…

Друзья спустились с холма и вошли в село. Здесь, в отличие от оставшейся позади оцепеневшей деревни, рядом с бедными мазанками стояли и дома побогаче, было даже несколько двухэтажных строений, сложенных из камня. Дорога не просто пронизывала селение насквозь, а петляла по нему, растекалась сетью переулочков. Всюду ходили люди, по большей части крестьяне, но были и другие, одетые получше: торговцы, ремесленники, лавочники… Никто не обращал внимания на двух пришельцев, пыльных и усталых, бредущих по улице, осматривающихся по сторонам.

– Большое село, – сказал Кирк. – Наверняка, здесь есть харчевня. Я бы не отказался отдохнуть в прохладном месте и выпить кружечку пива. Такая жара!

Чес промолчал, но когда они проходили мимо бревенчатого дома с подвешенной над крыльцом дубовой бочкой, он остановился и сказал:

– Давай зайдем.

Они вошли в скрипучую двустворчатую дверь, прищурились, стоя на пороге – глаза с яркого солнечного света не сразу привыкли к сумраку внутри.

Здесь было свежо, приятно. Большой зал, заставленный длинными грубыми столами из неструганных досок, был почти пуст. В углу сидела небольшая компания крестьян, они что-то негромко обсуждали и потягивали пенистый напиток из тяжелых оловянных кружек. За высокой стойкой стоял хозяин заведения. Он крутил в руках медное блюдо, протирая, шлифуя его салфеткой. За спиной хозяина находилась чуть приоткрытая дверь, по-видимому в кухню, и через образовавшуюся щель тянуло умопомрачительным ароматом жаренного мяса. Кирк почувствовал, как сладко закружилась голова и потекли слюнки – последнее время они ели лишь два раза в день – утром и вечером; перекусывали быстро, всухомятку, все холодное. Он нащупал в кармашке на поясе тяжелый цилиндрик сложенных монет, прикинул, во сколько им встанет угощение, сколько денег останется, махнул рукой хозяину, подзывая. Увлек за собой Чеса, усадил на лавку, сел рядом, объявил: