Вера Чиркова - Сумерки светлого леса

Улидат сквозь полуопущенные веки следила, как на лице девушки появляется умиленное выражение и думала, что не стоит никому рассказывать, как удалось вынести из дома, в который вслед за ней вломилось трое окари, этих малышей. Нет, куэлянка не знала их языка, хотя все наречия родного континента ей были известны. Начиная с международного тосского, основного языка Торвальского королевства, до малоизвестного наречия северных кунов. Но это не помешало ей понять, что охранники, сварившие на ужин мать этих крошек, на завтрак решили попробовать кутят. Вот потому-то и пришлось ей потом прихватить с собой встреченного во дворе парнишку, могли найтись свидетели, видевшие, как он входил в этот дом. И неважно, что ему не под силу было справиться даже с одним окари, охранники ни в коей мере не выглядели людьми, вначале разбирающимися в ситуации, а потом уже выносящими приговор.

– Но ведь им нужна мать, – проявила осведомленность магиня, провожая взглядом толпу прошествовавших мимо нее чумазых гостей.

Она наконец рассмотрела, что все они были очень юны, от четырнадцати до двадцати лет, не больше. Самым старшим, примерно ее возраста, был замеченный ею во дворе бледный красавчик. С закушенной от боли губой сидящий на руках Тергилиса.

– Что с ним?

Гейденус, ходивший на берег проверить оставленную в землянке ловушку, и поспешивший назад, едва ощутив всплеск портала, рванулся к явно нуждающемуся в помощи лекаря гостю.

И почти столкнулся с магиней, бросившейся вслед за Тергилисом, бережно усаживающим свою живую ношу на широкую скамью.

– Его держали на цепи, отбиравшей магическую энергию, – хмуро пояснила Дисси, не пытавшаяся до этого момента выбраться из рук принесшего ее короля.

Все равно это бы не вышло. Она видела по очерченным темной впадиной глазам и горькой складке в уголке губ, как трудно ему далась разлука. И надеялась только на здравомыслие мужа, которое непременно возьмет верх, как только он немного успокоится. Но даже острое чувство вины, сильнее вспыхивающее при каждом взгляде на следы страдания, исказившие любимое лицо, не заставило знахарку усомниться в правильности сделанного.

И в его своевременности. Мысли о том, что где-то на другом краю светлого леса сейчас готовятся к нападению отборные отряды эльфийских лучников, жгли ее сердце горьким огнем. Она ненавидела войну, как ненавидит ее всякая разумная женщина, вырастившая хоть одного ребенка, и хотя пока не могла остановить это кровопролитие, но собиралась сделать для этого все возможное. И если её догадки хоть на пятую долю верны, у нее есть шанс в этом преуспеть. Нужно только побыстрее вытащить из этих безумцев все подробности роковых событий последних лет.

– Айтер, – виновато шепнула знахарка мужу, – прости, пожалуйста. Я потом тебе все расскажу… но сейчас мне нужно кое-что сделать.

Вот вся она в этом. Вначале дела, а потом собственная жизнь. И ничего не изменить, хотя и трудно так, сразу решить, а нужно ли менять. Первый на миг чуть сильнее прижал к себе жену и бережно поставил на пол.

– Что это такое у тебя на ногах?

– Вот это важный вопрос, – кивнула Дисси, – а Наль дома?

– Несколько минут назад пошел в свою комнату, – откликнулся Гейденус, отлично понимавший, что в те часы, когда тут не было Дисси, обычно внимательного командира не интересовал никто из них.

– Кто? – глаза Лертона распахнулись в недоумении и сразу сжались в острые от ненависти лезвия.

– Бывший придворный маг, – мягко сообщила Астра, наблюдая, как под действием инлинской магии выравнивается дыхание пациента и начинают исчезать видимые только внутренним зрением багровые пятна боли.

Как жаль, что она училась боевой магии, а не целебной. Быть лекарем девушке нравилось все больше, было в этом что-то родственное ее забившейся куда-то далеко сущности. И впервые в жизни позволявшее ей чувствовать себя нужной и значительной.

– Он здесь?! – Лертон приподнялся так резко, что Гейденус едва успел отшатнуться.

– Лертон! – бросилась к парню Дисси, расслышав в его голосе жгучую ненависть. – Подожди! Не суди сейчас никого, люди имеет свойство осознавать свои ошибки! И эльфы тоже.

– Не нужно, Дисси, он прав, – мелодичный голос эльфа был полон горечи, – я действительно сделал все, чтоб он имел право меня ненавидеть. И он, и Тенлиссиэль, и многие другие. Не хочу сейчас объяснять… за что… и оправдываться приказом, я и действительно в то время думал, что поступаю правильно. Только сегодня окончательно понял, как ошибался… каким преступно доверчивым был.

– Снова лжешь, – процедил сквозь зубы Лертон, но Айтериса задело в признании мага совершенно другое.

– А что именно случилось сегодня?

– Я не успел сказать… – потеряно кивнул Наль, – вы Дисси искали… правитель объявил поселенцам войну. Уже собираются отряды лучших воинов, на границу отправлены маги… устанавливать защиту и ловушки. И еще… отдан приказ, если поселенцы хоть в одном месте перейдут границу… принцессу подвергнут перевоспитанию.

– Что? – ярость и боль, полыхнувшая в глазах юного мага, была способна сжечь не один десяток толстенных деревьев, возле которых так любили селиться эльфы.

– Тсс… – метнулась к нему Дисси, – помолчи, я тебя умоляю. Вот дотронься… это тот самый амулет… только после нападения Аннэ он слился с эльфийской защитой.

Приподняв таинственно светящийся камень тыльной стороной ладони, знахарка подсунула его почти к носу парня. И терпеливо ждала, ободряюще глядя в наполненные сомненьем глаза. Притихли и все окружающие, пока не понимающие, зачем ей это нужно, но твердо убежденные, что Дисси не ошибается. А женщина чувствовала доверие друзей, и молилась всем богам, чтоб ее внезапная догадка не оказалась промахом.

– Хорошо, – решился наконец Лертон и осторожно дотронулся пальцами до камня.

– Нее-ет! – разнесся по комнате горестный крик и Блан, так не вовремя вернувшийся из купальни, сломя голову бросился к другу с твердым намереньем остановить безрассудного.

Только не зря считается, что Анжийту заменяет пятерых бойцов. Парнишка успел пробежать всего пару шагов, как забился в не по-девичьи сильных руках.

– Давай, я его подержу, – снующий по комнате в хозяйственных хлопотах Тергилис ловко перехватил парнишку поперек тела.

– Не нужно, – неверяще уставившийся в пустоту Лертон, еще прислушивался к чему-то, происходящему внутри, и одновременно расцветал понимающей ухмылкой. – Дисси, а можно и он потрогает?!

– Всем можно, – устало пробурчала знахарка, шлепаясь на скамью рядом с магом, и, привычно откидываясь на плечо не замедлившегося устроиться рядом короля, предупредила, – только сначала расскажи Налю про мои сапожки.