Вероника Мелан - Assassin

Он запомнил эти лица.

Что-то в них было странное. Все они были похожи друг на друга как две капли воды. Рен не мог прочесть на них ни страха, ни отчаяния, ни даже надежды на спасение. Они были лишены всего и в первую очередь - мыслей.

Те, кого он видел, идя по коридорам, не были людьми. Это были переломанные вдоль и поперек манекены, безголовые куклы, смотрящие сквозь двери пустыми глазами. На какую-то долю секунды даже ему - Рену, стало не по себе. Он вспомнил, как не удержался тогда и спросил Дрейка, что это за место. Но тот лишь покачал головой и не проронил ни слова.

Самую важную деталь Рен отметил уже потом, когда вышел из здания и направился к машине. Их глаза - они все были одинаковые. Не было карих, голубых или зеленых… Все они были тусклые и безжизненные.

Совсем как глаза Элли…

Рен медленно отошел от окна и сел в кресло.

Что же получается? Если она на свободе, значит, наказание не было слишком строгим. Возможно, ей выписали денежный штраф или назначили некоторые ограничения.

В голове Рен выстраивал одну логическую цепочку за другой, меняя вероятные исходы событий, подставляя различные причины, анализировала и сравнивала предполагаемые результаты.

Тщетно. Ни одна из них не объясняла увиденного. А теперь он ни на минуту не сомневался, что упускает что-то очень важное. Глаза Элли заставили его временно забыть о собственной боли и посмотреть на ситуацию под другим углом.

Могла ли она обманывать его? Могла что-то недоговорить?

На оба вопроса - да. Но зачем?

Рен задумчиво постучал пальцами по полированной поверхности стола.

Придется это выяснить. Интуиция подсказывала, что он может наткнуться на весьма неожиданные подводные камни. Вот только как заставить Элли говорить? Или, может быть, сначала побеседовать с Марком и выяснить его роль во всей этой истории?

И еще одно…

Рен перестал стучать пальцами по столу и посмотрел в окно.

В его лексиконе отсутствовало слово «показалось», а значит, Элли сказала то, что сказала в самом конце «…Ошиблась только один раз… Когда влюбилась в тебя… Влюбилась в тебя….»

Рен почувствовал, как в груди снова кольнуло.

На следующее утро Рен позвонил в «Стэндэд Компани».

– Приемная. Добрый день. - Ответил приятный женский голос.

– Здравствуйте, я бы хотел назначить встречу с директором.

– Ваше имя? - Поинтересовалась девушка.

– Рен Декстер.

В трубке на несколько секунд повисла пауза.

– К сожалению, но сегодня у мистера Стэндэда все расписано.

– Как насчет завтра?

– Минутку. - Послышалось шуршание бумаги. - На завтра назначено три совещания, последнее из которых закончится в восемь вечера. Боюсь, я не смогу вас записать и на завтра.

Рен хотел было поинтересоваться, как обстоят дела со следующими днями, но тут увидел, что на телефоне мерцает лампочка параллельного вызова.

– Спасибо, я попробую позвонить позднее. - Сказал он девушке и переключил линию.

– Декстер? - Раздался в трубке голос начальника. - У меня появилось срочное дело. Сможешь подъехать?

– Да, Дрейк. Буду через час.

Рен нехотя положил трубку и чертыхнулся. Значит ни сегодня, ни завтра поговорить с Марком не удастся.

Жаль. Придется отложить это на некоторое время.

Уже выходя из дома, Рен твердо решил, что вернется к этому вопросу так скоро, как только позволит время.

– Рен, мне нужно, чтобы ты достал вот этих людей. - Дрейк протянул через стол несколько цветных фотографий. Взяв в руки снимки, Рен быстро пролистал их. Со стороны могло показаться, что он даже не смотрел на изображенных людей, но Дрейк знал, что это не так. Память сидящего перед ним человека вбирала в себя каждую деталь за доли секунды, хотя его глаза лишь скользнули по лицам.

– Ты хочешь, чтобы я привез их или убил? - Спокойно спросил Рен.

– Привези их ко мне. Дальше я разберусь с ними сам.

– Как скажешь.

Телефон в кармане Дрейка тихо запищал.

– Я слушаю… - Ответил тот и открыл ящик стола, доставая какие-то бумаги.

Ожидая пока закончится телефонный разговор, Рен лениво обводил глазами стены кабинета. Не считая длинного стола и двух стульев, в нем больше ничего не было. Голые бежевые стены, деревянная дверь, несколько папок на столе.

Рен сомневался, что этот кабинет служил для работы. Скорее он предназначался для приема посетителей, и Дрейк проводил в нем минимум времени. Именно этим объяснялось отсутствие многих предметов и скромная обстановка.

Закончив разговор, Дрейк посмотрел на Рена и произнес:

– Эти парни, - он постучал пальцем по стопке фотографий, - вчера выехали из Канна. Не думаю, что у тебя получится их быстро найти, но постарайся.

– Постараюсь. - Ответил Рен, думая о том, что свободное время в первую очередь пригодится ему самому. - Больше ничего?

– Нет. Позвони мне, если тебе что-то понадобится.

– Конечно.

Накинув куртку на плечи, Рен вышел из кабинета.

Пыльные дороги, редкие кусты и бесконечно далекий горизонт - эту картину я наблюдала уже второй день. Бьюик равномерно гудел двигателем, оставляя позади километр за километром, постепенно покрываясь грязью и пылью, раскаляясь от жаркого солнца. Кондиционер в кабине исправно работал, облегчая путешествие в дневные часы и наполняя кабину спасительным теплом ночью.

Но сейчас был полдень, и солнце, зависнув высоко в небе, нещадно палило.

Слабая струйка воздуха обдувала мое лицо, я изредка поглядывала в зеркало заднего вида, больше по привычке, чем ожидая увидеть другие машины. Вот уже несколько часов я ехала по дороге в полном одиночестве.

Из радиоприемника неслась незамысловатая мелодия, мужской голос напевал что-то о том, как хорошо быть свободным и богатым, я постукивала по рулю в такт музыке, параллельно высматривая, не приближается ли какая-нибудь забегаловка.

Жаркий воздух маревом дрожал над раскаленным асфальтом, не позволяя рассмотреть что-либо, кроме кустов и травы, но, судя по знаку, вскоре должна была появиться заправка, где, как я надеялась, можно будет заодно и перекусить.

Прошлой ночью я вела автомобиль, пока не почувствовала, как от усталости начинают слипаться глаза, и только после этого свернула прилегающую узкую дорогу, теряющуюся в невысоких деревьях. Расположившись прямо на сиденьях, я прикончила запасы провизии из багажника и, накрывшись одеялом, долго смотрела на кусочек звездного неба, изредка мелькающий сквозь темную листву деревьев.

Уже засыпая, я перебирала в памяти слова, сказанные Рену накануне вечером, и чувствовала некоторую вину за излишнюю резкость. Но все же обида все еще давала о себе знать, хотя, увидев его лицо перед собой, большая ее часть бесследно испарилась. Я все так же любила его и признавалась себе в этом уже без прежнего сожаления. Меня терзало смутное ощущение, что за то время, пока мы не виделись, Рен тоже изменился, хотя объяснений этому я не находила. Он был все тем же спокойным, властным, уверенным, но в то же время появилась в нем какая-то терпеливость, даже мягкость.