Людмила Астахова - Волчьи игры

— Согласен. Похож. Хватай его.

Трудно схватить ускользающего шуриа, когда тот здоров и силен, а раненого обескровленного — запросто. Надо лишь сначала побольнее врезать по искалеченной руке, а затем наподдать по печени и почкам, когда свалится от боли без сознания. И — пожалуйста, получите спокойного, тихого, послушного шуриа, который никуда не ускользает и даже уползти не пытается. Красота, да и только!

Грэйн эрна Кэдвен

Быт ролфийского посольства на чужбине поразительно схож с жизнью гарнизона отдаленной крепости. То же чувство оторванности, так сказать, от корней, те же приступы жесточайшей ностальгии по родным порядкам и то же потаенное нежелание в лоно оных порядков возвращаться. Вслух тоскуя о милой заснеженной родине и сетуя на редкие и нерегулярные связи с метрополией, втихаря весь штат ролфийского представительства, от его высокопревосходительства полномочного посла эрна Дэйрена до рядового ир-Ситни, помогавшего при кухне, молились о продлении срока их полномочий и службы. Двойное жалованье, выслуга год за полтора и известная доля самостоятельности, выражавшаяся в порядочном удалении от высшего начальства, — чем не завидная участь? Особняк, приобретенный Священным Княжеством Ролэнси у Северного Княжества Файрист за полновесные оули, и в самом деле был этакой крепостью. Замкнутый мирок избранных, принадлежать к числу которых не просто лестно, но и выгодно. Но, увы, подчас и весьма опасно.

Разумеется, Грэйн давно уже не испытывала иллюзий касательно настоящей иерархии, царящей в ролфийских представительствах. Его высокопревосходительство посол — особа, безусловно, важная, но реальная власть внутри посольских стен принадлежит отнюдь не ему. Практика, принятая повсеместно, и амалерская миссия отнюдь не стала исключением. Заправлял всем, естественно, не его высокопревосходительство уважаемый эрн Дэйрен, а злобный, желчный и подозрительный тип — эрн Рэдрин, военный атташе и, опять-таки традиционно, глава местной резидентуры. И его властная рука славилась своей тяжестью, в чем Грэйн имела счастье убедиться сразу же по прибытии под сулящие гостеприимство и безопасность своды посольского особняка.

Не дав вновь приехавшим и минуты лишней, чтобы хоть как-то попытаться придать себе надлежащий вид, эрн Рэдрин встретил их лично, прямо в вестибюле. Ночная тревога в ролфийском логове — это вообще зрелище впечатляющее. Множество молчаливых, исполненных подозрений, до зубов вооруженных мужчин с пылающими зеленым недоверием глазищами и кровожадно блестящими клыками — под предводительством свирепо кривящего тонкие губы, изжелта-серого, помятого спросонья типа в долгополом халате национальных цветов. И вся эта свора хищно взирала на амалерских полицейских, санитаров с носилками, на которых постанывал в беспамятстве раненый Лэхри, и с особым вниманием — на растрепанных и окровавленных сородичей.

— В лазарет! — коротко рыкнул господин в халате, мельком глянув на раненого. — Живо!

— Ваше превосходительство, позвольте… — козырнув, начал было полицейский чин, но осекся и отступил на шаг.

— Позволю, — обронил предводитель ролфийской своры. — Но не ранее, чем завтра, в час пополудни. Мы составим соответствующую ноту, так и передайте вашему начальству, офицер. Я вас больше не задерживаю.

— Но…

— Вы находитесь на территории Священного Княжества Ролэнси. — Тип в халате повел рукой, подразумевая посольство. — Извольте оставить нас немедля. Здесь мы сами разберемся. Благодарю за сотрудничество.

Последнюю фразу он почти что выхаркал.

«Неприятный субъект», — решила Грэйн. И не ошиблась.

Убедившись, что на священной ролфийской территории не осталось никого чужого, а только свои, эрн Рэдрин (а это был он) дал себе волю. Гнев и раздражение, вполне естественные, когда из пятерых соотечественников, за которых посольство в данный момент несло ответственность, двоих вносят вперед ногами, одного — чуть живого, а оставшиеся двое едва вползают, все окровавленные и ободранные, вылился в весьма эмоциональный поток непечатных выражений, который никто, разумеется, не рискнул прервать. Грэйн сперва возмутилась, затем ностальгически вздохнула — ну прямо как Фрэнген! — а потом подозрительно прищурила глаз. И пока эрн Рэдрин бушевал, доверительно шепнула майору:

— Вы знаете, эрн Дэйрун, его превосходительство сейчас — точь-в-точь мой бывший муж. Тот совершенно так же разорялся, когда его в очередной раз прихватывали геморроидальные колики…

На беду, этот шепот пришелся как раз на паузу в речах атташе, прервавшегося, чтобы глотнуть воздуха, а потому в вестибюле не нашлось никого, кто бы не расслышал замечание насчет геморроя. Желтоватое лицо эрна Рэдрина приобрело оттенок вареной свеклы, он издал горлом булькающий звук и умолк, ненавидяще сверля взглядом наглую бабу. Грэйн не оставалось ничего другого, как вежливо улыбнуться и отсалютовать:

— Посвященная Локки капитан эрн Кэдвен Грэйн, ваше превосходительство! Безмерно рада с вами познакомиться. Могу я узнать, в котором часу здесь подается завтрак?

В погребальной тишине кто-то из собравшихся почти беззвучно хихикнул.

— Ар-ргх! — вызверился эрн Рэдрин. — Когти Локки! Еще одна баба! Капрал Сэйган!

— Здесь, ваше превосходительство!

— Возьми двоих, чтоб отнести вещи эрны в комнату. Будешь ее денщиком. Выполнять! — А потом, немного посопев, буркнул: — Сейчас вы все узнаете о наших делах, господа. Следуйте за мной, майор. А с вами, эрна капитан, я разберусь чуть позже. Ждите здесь.

Разумеется, Грэйн, уставшая и замерзшая после столь оглушительного прибытия в Амалер, не собиралась стоять навытяжку под дубовой дверью кабинета эрна Рэдрина, ожидая, пока до нее дойдет очередь. Ролфийка удобно расположилась на банкетке, вытянув отсыревшие ноги к «канаваррской» круглой печке и прихлебывая кадфу с ложечкой бренди. И пока сидела, успела пообщаться с некоторыми местными обитателями — секретарем атташе и собственным денщиком, до сих пор ухмыляющимися после фееричной «реплики о геморрое». Умение быстро ладить с нижними чинами частенько выручало эрну Кэдвен. Среди ролфи очень многие считали обычную вежливость — недопустимым панибратством, и даже незабвенный Фрэнген частенько ворчал, что «эта моя Кэдвен опять развела гнилую бабью демократию». Поэтому милая улыбающаяся женщина, которая не орет и не грозит плетьми и виселицей за малейшую провинность, имела все шансы с ходу завоевать сердца суровых волчар из охраны посольства. В первую очередь, конечно, следовало приручить денщика, а то уж больно угрюмые взгляды бросал уязвленный перспективой прислуживать женщине капрал на глотку эрны Кэдвен. Еще, не ровен час, перегрызет. Однако и допустить того самого пресловутого панибратства тоже нельзя, иначе денщик немедля сядет на шею. Грэйн начала с вежливой благодарности за бережно перенесенный из вестибюля сундук (намек на некие легко бьющиеся предметы в недрах офицерского багажа был воспринят как должно, то бишь с энтузиазмом) и серебряного лейда «за беспокойство». А большего пока и не успела, ибо дверь кабинета бесшумно приоткрылась, и в приемную вышел эрн Дэйрун с такой довольной миной, будто только что кролика загрыз. Подмигнул бывшей попутчице и удалился, чеканя шаг. Видно, дела его начали налаживаться.